Миротворец (СИ) - Тамбовский Сергей - Страница 3

— Сергей Сергеевич, — тут же взял быка за рога Александр, — посмотрите, пожалуйста, вот на эти записи — сможете в них разобраться? — и он положил перед ним на стол все то, что продиктовал таинственный посетитель.

— Так-так… — начал чесать в затылке тот, — формула более-менее понятна… а вот насчет того, как получать это средство… придется, видимо, действовать методом проб и ошибок. Объясните ради бога — что это и откуда оно у вас взялось?

— Объясняю, — Александр тяжело откинулся на спинку кресла и поморщился при этом, — здесь записан способ получения лекарства, который должен вылечить мою болезнь. А как он ко мне попал, разрешите пока оставить в тайне. Может считать, что божественное провидение прислало.

— И как же называется это лекарство?

— Божественное провидение называло его пенициллин, но вы можете назвать, как вам угодно… главное, чтобы вы его синтезировали и успешно применили…

— Мне для этого понадобится хорошо оснащенная лаборатория, — не слишком уверенно продолжил Боткин. — Я знаю, что такая есть в Петербурге у господина Менделеева.

— Немедленно отправляйтесь в Петербург и займитесь этим вместе с Менделеевым, — ответил ему царь, — все необходимые распоряжения я сделаю… да, в случае успеха моя благодарность к вам не будет иметь границ, хочу, чтобы вы это услышали…

Глава 3

Информация к размышлению. Российская империя в конце 19 века, экономика

Ведущей отраслью экономики России в 90-х годах 19 века неожиданно стало железнодорожное строительство. Если в 1880 году протяженность железных дорог в стране составляла 23 тыс километров, то в 1900-м она выросла более, чем вдвое, до 51 тыс км. Линии жд росли, как грибы после дождя, соединяя все части Империи в единое целое. А венчала это строительство, конечно, Транссибирская магистраль, начатая в 1891 году и вчерне законченная в 1903-м, как раз к началу русско-японской войны.

Казалось бы, что в этом сегменте все обстояло здорово, но, к сожалению, проблема тут заключалась примерно в том же ключе, что и в Соединенных Штатах — абсолютное большинство дорог прокладывалось на частные деньги и никак не координировалось с другими участниками этого рынка. Так, например, в 1890 году государство владело всего 29% линий жд, остальное приходилось на частников. В качестве неудачного примера можно привести Рязанско-Козловско-Уральскую ветку, которая, в общем и целом повторяла Московско-Нижегородский путь.

Но если не упираться в мелочи, то по большому счету железные дороги определяли столбовую дорогу развития российской цивилизации — на рубеже веков длина этих магистралей в России уступала только Штатам, правда с разрывом в пять раз.

Что же касается остальных отраслей экономики, то и здесь дела обстояли в целом совсем неплохо. Прирост ВВП в конце 19 — начале 20 века составлял около 5%, а промышленность росла вообще на 9–10% в год, что было лучшим результатом в мире и опережало развитие США. Однако вместе с тем рос и внешний долг, к рубежу веков он составлял 8 млрд золотых рублей, чтобы перевести это в тогдашние доллары, нужно умножить рубли на десять, а если это представить в современных реалиях, умножать надо уже на 200. Много, если одним словом.

По общему объему ВВП Россия тогда занимала 5 место в мире, уступая, впрочем, Штатам в восемь раз, а Германии втрое. На душу населения этот показатель был совсем плачевным, 22 место в мире.

За последнее десятилетие 19 века объем российского промышленного производства вырос в два раза… очень солидно. Особенно быстрыми темпами развивался Юг Европейской части страны — Харьков, Донецк, Екатеринослав и Екатеринодар. Добыча угля и выплавка стали росла там просто-таки стахановскими темпами.

Особенную роль в рывке российской промышленности сыграло введение в 1881 году протекционистских импортных тарифов на чугун, сталь, уголь и нефть — производить все это внутри страны стало резко выгоднее, чем везти из-за границы.

Монополизация производства также била все рекорды — если в 1890 году доля крупных предприятий с оборотом 100 тыс рублей и более составляла в промышленности 42%, то в 1900 году она выросла аж до 87%.

Финансовый капитал также рос с небывалой скоростью, но об этом чуть позже…

Декабрь 1894 года, Петербург, Пятигорск

— Сани, — воскликнула императрица Мария, — я не узнаю тебя! Еще недавно ты был на краю могилы, а сейчас бодр и весел и поднимаешь двухпудовые гири.

— Это все божественное вмешательство, — пояснил ей Александр, аккуратно ставя гири на специальную подставку в углу Голубой гостиной, — без него ты бы сейчас уже была вдовой и носила черную вуаль.

— Расскажешь? — спросила она, усаживаясь в кресло у окна.

— В газете я сказал, все, что мог, — отговорился он, — может чуть позднее… а пока у меня есть дело к Жоржу… не знаешь, где он сейчас может быть?

— Знаю… — ответила Мария, — он уже год, как живет на Кавказе… в Пятигорске, если не ошибаюсь — ему так посоветовали врачи.

— А как ты смотришь на то, чтобы проехаться на Кавказ? — самым серьезным тоном спросил царь. — Заодно посетим могилу Лермонтова… он же где-то там, кажется, обрел вечный покой.

— Смотрю положительно, — ответила она, — маленькое путешествие из этой гнилой петербургской погоды нам не помешает. А с совокупности с Лермонтовым это совсем уже будет интересно.

Поезд для императорской семьи был подготовлен уже через день, и в понедельник, 17 декабря он отчалил от дебаркадера Витебского вокзала под бравурный марш духового оркестра.

— Сколько туда добираться, Сани? — спросила императрица утром в обеденном салоне.

— Я думаю, четверо суток, если не пять, — ответил ей Александр, — зависит от обстоятельств по ходу движения.

— Например? — уточнила она.

— Например, если будет сильный снегопад, то пути могут расчищать и сутки, и более, — выдал ей резонный ответ император.

— А каким путем мы поедем? — продолжила интересоваться Мария.

— Мне в общих чертах нарисовали график движения, — император подошел к карте Европейской части России, висевшей на стенке и начал показывать, — сначала по Варшавской дороге до Витебска, потом сворачиваем на Украину, далее Харьков, Ростов, Ставрополь. Огромная все же у нас страна, — так закончил он свои пояснения, — сколько же надо будет добираться до Владивостока, когда Великую транссибирскую трассу закончат?

— Я думаю, что недели две, не меньше, — ответила ему Мария, — однако, неплохо было бы и закусить чем-нибудь — я проголодалась.

— Конечно, сейчас перекусим, чем бог послал. А на обратном пути заедем в Тифлис, если ты не против, — сказал царь.

— Тифлис это интересно, — задумчиво отвечала она, — Тифлис это экзотика — я не против. Давно хотела увидеть, где обитала царица Тамара.

Дебаркадер станции Пятигорск был совсем маленьким и скромным, в полном соответствии со значимостью этого населенного пункта в Российской империи. На перроне императорскую чету встречала делегация во главе с губернатором Терской области, куда по непонятным правилам был отчислен этот город вместе с окрестностями. А рядом с губернатором, полицмейстером и городской головой стоял великий князь Георгий Александрович, второй сын Александра 3-го и очень несчастливый человек.

— Рад тебя видеть, Жорж, — обнялся с ним царь, — как здоровье, как жизнь?

— И то, и это мягко говоря не очень, — вежливо отговорился князь, — расскажи лучше о своих делах — я читал в газетах о твоем чудесном исцелении, это правда?

— Чистая правда, сынок, — погладил Александр его по голове, — пойдем перекусим, заодно и делах наших скорбных переговорим…

Георгий вообще-то жил в Грузии, в местечке Абустумани, это где-то между Тифлисом и Боржоми, но полгода назад переехал сюда, в Пятигорск. Он повел своих родителей к своему жилищу, расположенному неподалеку от железнодорожного вокзала.