Муля, не нервируй… Книга 4 (СИ) - Фонд А. - Страница 42

— Отец?

Модест Фёдорович сидел за столом и что-то писал.

Этот кабинет был намного попроще, чем его предыдущий. И скорее напоминал школьный класс, только парт не было. По центру кабинета стоял самый простой письменный стол, а у стен — обычные стеллажи, забитые книгами. На стене висело несколько карт Советского союза и периодическая таблица Д. И. Менделеева.

При виде меня, Модест Фёдорович просиял:

— Муля! — он отодвинул бумаги и радостно вскочил из-за стола.

Я улыбнулся. Так приятно, что есть люди, которые тебя столь искренне любят.

— Сколько лет, сколько зим! Явился, пропажа! — он заключил меня в крепкие отеческие объятия.

— Я тоже рад тебя видеть, — сказал я и, отстранившись, посмотрел на Мулиного отчима.

Выглядел он сейчас хорошо. После нашей последней встречи я запомнил его с осунувшимся лицом и мешками под глазами. А вот сейчас он прямо лучился. И значительно помолодел.

— Какими судьбами? — спросил он и тут же забросал меня вопросами, — как дела у тебя? Как работа? Девушку себе завёл? С матерью часто видишься? Как там она? Как Дуся? Она в последнее время вообще не заходит.

— Ох, — я аж растерялся от такого напора. — Дела у меня нормально. Мой проект по советско-югославскому фильму утвердили «наверху». Хотя его сразу же перехватили конкуренты. Сейчас я воюю — пытаюсь вернуть всё обратно. Девушки пока нету. С мамой виделся вчера. Она нормально. Ну, как мама. Ищет мне невесту и пытается воспитывать. Дуся как Дуся. Печёт пироги и нянчится со мной, как с ребёнком.

Я остановился, перевести дух.

— Мда… — мечтательно проговорил Модест Фёдорович, — как я соскучился по дусиным пирогам…

— Я передам ей, — пообещал я.

— Ой, лучше не надо, — грустно усмехнулся Мулин отчим, — они с Машенькой не нашли общий язык. Честно говоря, мне кажется, Дуся просто не приняла Машеньку, потому что в душе надеялась, что мы обратно сойдёмся с твоей мамой. Адиякова она же тоже на дух не переносит.

— Жаль, конечно, — искренне посочувствовал я. Так-то Мулин отчим был прав — характер у Дуси настолько же тяжелый и неуступчивый, насколько золотые её руки.

— Но ничего. Вот родится у нас твоя сестрёнка, Дуся сразу же прибежит обратно, — хмыкнул Модест Фёдорович.

— А вы уже точно знаете, что будет сестрёнка? — удивился и я тут же спросил, — как там Маша?

— Маша потихоньку округляется. Всё у неё хорошо, — с довольным видом кивнул Модест Фёдорович и посетовал, — ты бы зашёл, что ли.

— Да всё времени нет, — покаялся я, — чуток разгребусь и обязательно зайду.

— А лучше, если мы тебя пригласим к нам на дачу! — потирая руки, воскликнул Модест Фёдорович, — ты знаешь, я приобрёл небольшой участок с домиком в деревне. Свежий воздух, рядом речка. Красота. Давай, может, на выходных съездим?

— Да я уже эти выходные распланировал, — уклонился от выезда на природу я (сейчас было время посадки всех этих огородно-садовых сельскохозяйственных культур, и я совершенно не желал горбатиться на плантации в свой законный выходной).

— Ну, тогда на следующий, — немного разочарованно предложил Модест Фёдорович.

— Давай ближе туда и посмотрим, — уклончиво ответил я и, пока ему в голову не пришла очередная родственная идея, торопливо спросил. — Слушай, отец, а у тебя фотоаппарат есть? Только мне небольшой нужен, не такой, что на треноге и с дымом…

— Конечно есть, — удивился Модест Фёдорович, — а то ты не знаешь?

Я неопределённо пожал плечами.

— Сейчас, — он подошёл к шкафу, немного порылся в ящиках и выудил на свет небольшой прямоугольный фотоаппарат, практически аналог будущим мыльницам, только в металлическом исполнении и явно потяжелее.

— Ух ты! — восхитился и обрадовался я, — а что это?

— Да обычный ФЭД, — пожал плечами Модест Фёдорович и добавил, — ты же сам мне его отдал, а себе взял «Зоркий».

Я совершенно не знал, куда девал свой фотоаппарат Муля. Мне он на глаза не попадался. Поэтому сказал:

— А ты можешь одолжить мне его?

— Ну, конечно бери, — протянул ФЭД мне Мулин отчим, — там как раз новая плёнка вставлена.

— А как ним пользоваться? — спросил я.

— Забыл, что ли? — удивился Мулин отчим.

— Да отвык просто, — неуклюже выкрутился я.

Модест Фёдорович показал, что делать, куда нажимать и остальное. Я поблагодарил, ещё немного поболтал о всякой ерунде, чтобы мой уход не выглядел, как бегство, и раскланялся.

Из здания института я выходил вооружённый карманным фотоаппаратом.

Я улыбался.

Осталось дождаться вечера и можно идти за доказательствами.

Дома, чтобы не терять времени, я вытащил из шкафа старый Мулин спортивный костюм. Старой удобной обуви среди Мулиных вещей не было, пришлось обуваться в новые румынские кроссовки. Жаль было убивать их по лесам и болотам (я не знал, какой там ландшафт, но явно же не асфальт). Но других вариантов не было.

Для конспирации взял старый Мулин рюкзак и складную удочку.

Всё, теперь можно ехать.

Хотя было ещё рано, я решил поужинать и попросил Дусю организовать ужин чуть раньше.

— А куда это ты намылился на ночь глядя? — с подозрением посмотрела на меня Дуся.

— Дела, — улыбнулся я с загадочным видом.

— Какие могут быть дела в таком виде? — нахмурилась она, — ещё и удочку взял. Вроде же никуда не собирался.

— Да вот, захотелось что-то немного развеяться, — сказал я. — схожу на пруды, часик позакидываю. Не ради рыбы, а ради отдыха.

— А что же ты мотыль не взял, или что там обычно берут? — всё-таки не поверила мне Дуся. — Да и выпивки и закуски ты не берёшь…

— Со мной друзья будут, — отвёл взгляд я, — они всё возьмут.

Дуся поворчала что-то себе под нос, но ужинать накрыла на стол.

Только-только я устроился дегустировать пюрешечку с котлетками, как в дверь постучали.

— Открыто! — сказала Дуся, так как я был занят едой.

В комнату вошла Вера. И соответственно увидела меня в старом спортивном костюме. И, конечно же, она всё поняла.

— Муля! — воскликнула она, — ты решил прямо сейчас туда идти⁈ Тогда я иду с тобой!

Я чуть котлетой не подавился.

— Вера, я вообще-то на рыбалку с друзьями иду, — сказал я, откашлявшись.

— Знаю я, на какую ты рыбалку! — не уступила мне она, — ты идёшь на дачу Кривошеина! Я всё слышала, как тебе Люся рассказывала. Пойми, это опасно, Муля! Поэтому я тоже пойду с тобой!

Не успел я ничего ответить, как в перепалку включилась Дуся:

— А я-то думаю, ну что не так! Никогда Муля эту рыбалку не любил, а тут вдруг воспылал страстью! Правильно Вера говорит, не пойдёшь!

И они набросились на меня вдвоём, требуя, чтобы я сам не шёл туда.

Наконец, я не выдержал и рявкнул:

— Цыц, бабы! Развели тут!

От неожиданности они умолкли, а я продолжил:

— На дачу к Кривошеину я пойду завтра. И не один. Со мной двое ребят будет. А сейчас я хочу сходить на рыбалку. Устал что-то.

— Я с тобой пойду на рыбалку! — заявила Вера при полном одобрении Дуси.

— У нас мужская компания, — отрезал я, — без баб.

Вера обиделась, а Дуся попыталась качать права, но я её быстренько приструнил:

— А ты, Дуся, вместо того, чтобы ерундой заниматься и меня утомлять, сходила бы лучше к отцу. Он за тобой, между прочим, соскучился. И за твоими пирогами…

От этих слов Дуся вспыхнула и принялась суетиться.

— Куртку тёплую возьми, — проворчала она, — возле воды зябко.

Я отмахнулся, не хотелось лишнюю тяжесть с собой таскать, вдруг убегать придётся.

Вера порывалась тоже что-то сказать, но я зло на неё зыркнул, быстренько подхватил свой тощенький рюкзачок, удочку и заторопился из дома.

Мне, можно сказать, изрядно повезло: сразу же возле дома я поймал бомбилу и, переплатив раза в три, доехал до развилки на нужную деревню. Совсем рядом с которой расположилось садовое товарищество, и где трудящимся давали участки под дачи.

Но мне было совсем не сюда. Точнее не совсем сюда. Я перепрыгнул большой овраг, заросший пыльной травой. Потом, по лесной дороге, щедро отсыпанной щебнем (почему-то этому обстоятельству я даже и не удивился), я пешком прошелся вглубь леса, и, примерно через километра три, вышел по направлению к нужному мне дому.