Ненормальный практик 3 (СИ) - "Извращённый отшельник" - Страница 22

Елена открыла глаза и посмотрела на меня довольным, затуманенным взглядом. Сделала ещё пару раз вдоль моего ружья и тайком вынула руку из воды. Взглянула на «фейерверк» и, глядя мне в глаза, быстро облизнула пальцы, а затем плеснула себе в лицо водой, будто просто умывалась.

— … а что было потом? — настаивала Марина, не замечая нашей «рукоблудной пантомимы».

— А потом нас всех отправили… — начала Елена, но её перебил дрожащий голос Захара:

— Г-госпожа лейтенант… кто-то направляется сюда!

Все одновременно повернули головы на север. Из-за гребня оврага, метрах в семистах, поднимался отряд. Большой отряд. Даже на расстоянии было видно белые меха, боевые раскраски и занесенные в воздух топоры.

Ледяные кланы.

— ВСЕ К БОЮ! ЖИВО! — прогремела Куваева, выскакивая из ванны как ошпаренная.

— К оружию! — закричала Елена следом.

— Строиться! — добавила Марина.

Выпрыгиваю из ванны и наспех натягиваю одежду, не сводя глаз с приближающегося противника. Их было с полсотни, даже больше. Слишком много для случайного патруля.

Засада? Кто-то из лагеря слил информацию? Или они сами следили за регулярными банными процедурами наших лейтенантш?

Неважно.

Главное — что до лагеря не добраться. Слишком далеко, а враги уже спускаются с холма. Придется сражаться здесь, на открытом ледяном озере.

И численность, определённо, не на нашей стороне.

Глава 6

— Их тьма! — кричал кто-то, судорожно вынимая меч.

— Пятьдесят! Нет! Семьдесят! — кричал другой солдат.

— На яках и конях! — добавил третий с ужасом. Причина понятна. Как противостоять ТАКОЙ кавалерии?

Паника охватила всех без исключения. Рядовые метались между ваннами, кто выхватывая оружие, кто застёгивая тулупы. Другие успели построиться в подобие боевого порядка. Но ледяные надвигались неминуемо, как Смерть. И от них не уйти. Не сбежать. Только встретить лицом к лицу.

— Занять позицию! — командовала Куваева, одной рукой застегивая китель. — Круговая оборона!

— Адепты вперёд! — вторила ей Елена, уже полностью одетая и с мечом наготове. — Инициированные и неофиты на подкреплении!

— Не растягиваемся! — добавляла Марина. — Прикрываем своих!

Наскоро прикидываю расстановку сил. Нам пиз*ец. У нас двадцать один боец. Три лейтенантши. И восемнадцать солдат. Шестеро из моего отделения, плюс по шестеро от каждого лагеря. При том, самые обычные, если не считать пятерку адептов. Против семидесяти ВСАДНИКОВ ледяных кланов. Один к трем с половиной, конечно, не самый плохой расклад, если бы не их кони и яки, а пехота против пехоты. Сейчас же дела хуже некуда.

Враги неслись к нам, оставляя за собой шлейф снежной пыли.

Пятьсот метров.

Четыреста.

Их боевые кличи долетали до нас — дикие, первобытные, обещающие смерть.

— Господи, спаси и сохрани… — бормотал один из солдат, перекрестившись.

— Прости, матушка, не увидимся больше… — шептал другой.

Куваева рассмеялась. В своей манере. Громко, на всю округу:

— Не дрейфь, молодняк! Зато умрем как герои Империи! В песнях петь будут!

Елена уже в очках бросила на меня тёплый взгляд и неожиданно улыбнулась:

— Спасибо, красавчик, за наслаждение напоследок.

Сказано было громко, при всех, совершенно без стеснения. По рядам прокатился удивленный гул.

Марина хмыкнула:

— Так и думала, что мне не показалось.

Куваева расхохоталась еще громче:

— Наш Сашка — парень хоть куда! Да, Санёк⁈

— Вот засранец! — возмутился Митька с нескрываемой завистью. — Везде успел!

— Да уж, — поддакнул Захар, качая головой. — И ванну таскать, и дам развлекать!

Сивый и Рыжий просто покачали головами с усмешкой:

— Везунчик чертов! И это наш сержант!

Солдаты из других лагерей, обернулись к нам:

— Рады, что вы рядом, братья! Вместе помрем достойно!

Громко кашляю, привлекая внимание. Все взглянули на мою морду. Значит пора действовать ПО-ИНОМУ? Похоже:

— Народ! Раз все выговорились, встаньте в одну шеренгу и прикройте меня! Митька, Захар, Сивый — вёдра с эфиритами, живо!

Куваева в недоумении приподняла брови:

— Что ты задумал, Волков⁈

— Не обещаю, что получится, но попробую! — отвечаю, протягивая к ней руку. — Одолжите свой меч, лейтенант!

Она обернулась, посмотрела на приближающуюся лавину всадников, затем повернулась обратно, взглянув на меня, и протянула свою саблю:

— Не знаю, что ты хочешь сделать, Волков, но ты же «Ненормальный практик», как говорят люди. Я верю в тебя.

— На многое не рассчитывайте, — предупреждаю, принимая меч. — А теперь все в шеренгу! Изображайте готовность к бою!

Триста метров до столкновения с отрядом кавалерии. Время тает.

Падаю на колени и принимаюсь яростно царапать кончиком меча по льду. В голове роилась схема — сложная, многоуровневая, требующая безумной точности. Четырнадцатиметровый контур, масштабированная версия полуметровой, что придумал ещё при чтении бабулиных книг. Выйдет ли? Чёрт знает!

— Блядь! — ругаюсь, когда линия пошла чуть не туда. Исправил, углубил канавку. — Нужно больше эфирита! Весь! До единого!

Руки двигались как заведенные.

Здесь — узел накопления.

Здесь — цепь усиления.

Здесь — камера разложения кристаллов.

Каждая линия должна лежать точно, каждый угол — выверен до градуса.

— Митька! Ведро! — рявкаю, не поднимая головы.

Он протянул мне ведро с эфиритами, глаза как блюдца. Засыпаю кристаллы в пазы контура. В точки накопления, в узлы усиления, в камеры преобразования.

— Ещё! Быстрее!

Захар подбегает с другим ведром. Черпаю оттуда горсть крупных кристаллов и втыкаю в углубления. Контур рос. Уже десять метров, его сложность нарастала в геометрической прогрессии.

Здесь усилить реакцию! Черчу дополнительные линии.

Здесь двойной каскад.

Здесь минимизировать потери энергии.

Здесь сократить цепь взаимодействия.

— ОНИ БЛИЗКО! — разносится крик.

Поднимаю голову. Всадники ледяных уже в сотне метров, орут нам, как бешенные. Яки и кони несутся по льду, поднимая фонтаны снега. Копья наперевес, топоры и сабли наготове.

Четырнадцатый метр контура.

Последний штрих — управляющая линия. Царапаю её от центра контура назад, как гребанный фитиль запала, вложив остатки эфира в эту критически важную связь.

— ВСЕ ЗА МНОЙ! ЖИВО! — ору, вскакивая на ноги.

И, надо же, все послушались. Даже лейтенантши, даже закаленные бойцы — все побежали следом, доверившись безумному плану неофита.

Десять метров управляющей линии от контура. Двадцать. Тридцать. Больше не могу. Эфир кончился полностью, пот хлещет покруче чем в банк. Резко торможу и разворачиваюсь.

— Куваева! — бросаю ей меч. — Как дам команду, воткни острие вот сюда! — тыкаю пальцем на конец управляющей линии. — И выплесни весь свой эфир! Всё что есть!

— Поняла!

Сам падаю на колено, тяжело дыша и вытирая пот со лба. Сердце бешено колотилось, в висках тарабанит кровь. Сейчас узнаем, сработает ли эта затея или же я просто потратил последние минуты на рисование «картинок» на льду.

Язычники неслись прямо на нас. Морды, разукрашенные синим, искажены боевым безумием. Оскаленные зубы, горящие глаза, гортанные крики на варварском наречии. Уже предвкушали бойню, видели нас мертвыми под копытами своих скакунов.

Передний всадник, огромный верзила с боевыми косами в бороде, размахивал секирой над головой и что-то орал на своем языке. Вероятно, обещал нам мучительную смерть. Остальные подхватили его клич, и воздух наполнился жаждой крови.

— Господи, что мы наделали… — прошептал кто-то из солдат рядом со мной.

— Он нас всех убил, — простонал другой. — Мы же просто сломали боевой порядок…

Надежда в глазах бойцов исчезла. Один снова перекрестился, второй зажмурился, не желая видеть приближающуюся смерть. Лейтенантши тоже напряглись. Вблизи семь десятков всадников выглядели ещё более ужасающе чем издалека. Они понимали, нам всем конец.