Я один вижу подсказки 10 (СИ) - "Son" - Страница 8

Топ. Топ. Топ.

Я побежал к скованным зверям, хоть мне и кричал вслед отец:

– НЕ УХОДИ!

Не оборачиваясь, я крикнул:

– Стойте здесь! Я сейчас!

Мне нужно было выйти, всё потому, что под действие формации попали лишь самые первые. Они хоть и были вожаками, но мне хотелось большего.

Глупо использовать себя в качестве приманки. Только не тогда, когда формация «Контур Земли» под моим контролем. Я хмыкнул про себя:

«Тогда можно вести себя глупо».

Вообще, зверей, именно скованных, накопилось довольно много, почти два десятка. Разношерстная стая: хищники, травоядные – все прижаты к земле. Но позади оставались ещё как минимум втрое больше. И они в панике разворачивались и начинали бежать.

То, что это была именно паника, проявление неконтролируемого страха в толпе, – было очевидно. Даже не будучи экспертом в психологии.

Для сравнения: когда орда шла в атаку, их шаги были по-царски уверенными. Они двигались неспешно, будто шли на готовый обед, чтобы поесть. Обходили деревья, стараясь не повредить ни единой ветки, оберегая лес как свой дом.

А теперь?

Теперь они неслись назад, как неуправляемые тараны. Мамонты, лоси, медведи – сметали всё на своём пути. Деревья ломались с ужасным звуком под тяжестью их тел. Падали, оставляя за бегущими зверями целые участки, «очищенные» от леса.

Я бежал, смотрел на это, чуть ли не с открытым ртом, и думал:

«Они что, решили уничтожить весь лес?!»

Но тут заметил: некоторые затаптывают друг друга. В диком страхе, лишь бы убежать, покинуть этот адский берег озера Ламу. Они мчались напролом, не разбирая, кто рядом: сородич, друг или дерево.

И тогда я подумал:

«Вот это да…»

Конечно, всё это меня скорее забавляло, чем огорчало. Ведь именно так и должен вести себя враг.

Каждый, кто хоть на секунду подумал, что может причинить вред мне, моей семье или моему роду. Кто решил, что раз люди слабы и малочисленны, то можно собрать всех тварей этого леса, с разных его концов, нагнать страху и сломить дух...

Я вам вот что скажу:

«Разрушение леса, не на моей совести. Это на совести тех, кто посмел напасть! Не начни они первыми, всего этого бы не было!»

Признаюсь, такие рассуждения сейчас звучат слишком уж поспешно. Моё сознание было больше занято мыслями о победе.

Настроение, скорее опьянённое, чем рациональное. Я ведь ради этого и не спал, и трудился. Ради этого момента построил печь, потратил массу ресурсов. Чтобы заявить во весь голос, во весь север:

«ЭТА ЗЕМЛЯ ПРИНАДЛЕЖИТ РОДУ НЕКРАСОВЫХ!»

Но как будто чего-то не хватало. Эффект нужен был сильнее, чтобы до каждого дошло.

Топ. Топ. Топ.

Я подбежал к медведю, к тому самому громадному вождю. Моя ступня коснулась его носа, вторая мягко встала на лоб. Даже сделав ещё два шага, я всё ещё оставался на его голове, настолько он был огромным и массивным.

Он был жив, и явно чувствовал, как человек, обычный на вид парень, свободно и бесцеремонно топчет его густую чёрную шерсть.

Я шёл по нему без злобы и без силы в ногах. Просто аккуратно поднялся. Так, как люди обычно поднимаются на высокие холмы. Ощущение было примерно таким же.

Сверху мне стало видно всё ещё яснее. Я стоял один, словно царь горы. В обычной одежде, не аристократской, а той, что носят простые люди, работающие в полях.

Одежда была чистой, но явно не по статусу. И всё же никто сейчас не недооценивал мою мощь. Я был уверен: за мной наблюдали.

Скрытые глаза диких племён следили из-за кустов, из-за деревьев. Может, в ужасе, а может, в ярости. Но точно, каждый следил внимательно.

И я должен был передать «привет», то самое сообщение, которое разлетится по всем племенам. Я вздохнул полной грудью и завопил:

– ААААААА!

Мой крик разнёсся по лесу, словно рёв зверя. И вслед за ним:

– НУ ЧТО ЖЕ ВЫ ПОПРЯТАЛИСЬ ТЕПЕРЬ, ТРУСЛИВЫЕ ТВАРИ?!

Ответа не было, лишь тишина. Может, мои слова и не были шедевром красноречия… но и не такими уж плохими. Вполне себе обычная провокация. Подождав пару минут, я пробурчал себе под нос:

– Скучные вы. Хоть бы один вышел.

Очень хотелось взглянуть на этих загадочных жителей Севера. Особенно чесались кулаки, хотелось набить кому-нибудь лицо.

Почему бы не набить морду медведю?

Зверьё, особенно пойманное и беззащитное, не тот противник, с которым приятно драться. Бить нужно тогда, когда на тебя идут с кулаком, когда хотят убить.

А так?

Это просто бессмысленная жестокость. Не та, что воспитывает силу, а та, что разлагает изнутри. Мне не хотелось быть тем человеком, который издевается над слабыми.

Поэтому я развернулся, повернулся к лесу спиной, как бы говоря: «Красная цель, стреляйте же!»

Без провокации скучно жить. Впрочем, мне также было интересно посмотреть на своих. Те выглядели довольно необычно.

Отец стоял в полном ступоре. Его рот был широко открыт, то ли потому, что он толстый, то ли потому, что ошеломлён. Он охал и ахал, и было непонятно: то ли восхищался, то ли пытался набрать побольше воздуха в лёгкие, будто кислорода не хватало.

Увидев меня, он вдруг широко улыбнулся. Во взгляде была та самая гордость за сына.

Айгуль вообще сидела прямо на земле, не думая о том, что испачкала подол платья. Видимо, последние силы всё же покинули её, и гордость аристократки немного поубавилась.

Увидев мой взгляд, она всё же встала и смущённо отвела глаза в сторону.

Перед ней стояли Травинка, Скай и Небула – такие же радостные, кричащие что-то мне и машущие рукой, как дети на празднике.

Самой потрясённой была сестра. На её лице было столько эмоций, что, казалось, она и сама не понимала:

«Верить в происходящее или нет?»

Ярослава будто хотела броситься вперёд, пробежать ко мне, взобраться на медведя следом. Когда она сделала несколько шагов за границу круга формации, я громко окликнул:

– Нельзя!

– ЧТО? – прозвучало недовольно в ответ.

– Ни в коем случае не выходите из круга!

Она надулась, явно недовольная. Но одно дело, рисковать собой, и совсем другое – семьёй. Этого делать точно не стоило.

Может показаться, что опасность миновала. Но прошло всего десяток минут, слишком рано делать выводы.

Я думал только об одном:

«Есть ли у племён козырь?!»

Если есть, его нужно вытащить наружу и уничтожить.

***

От лица Ярославы Некрасовой.

Когда брат резко сказал: «Нельзя», Ярослава ощутила, как внутри всё сжалось.

«Вот ведь... показушник…» – подумала она, глядя, как тот стоит на теле медведя. Один, как герой из древней сказки. А ей так хотелось стоять рядом с ним. Не прятаться за его спиной, а быть рядом, на равных.

С самого детства Ярослава относилась к брату с ревностью. Может, она даже сама до конца не осознавала свои чувства.

Ведь брат всегда казался «великолепным» в глазах родителей. Мир будто вращался вокруг него. С ранних лет она слышала одно и то же:

«Старший брат – твой пример».

И он действительно был примером. Не по словам, а по поступкам. Алексей знал, как устроен этот мир, понимал его лучше других. Он видел дальше, действовал решительнее.

И именно он сделал Ярославу такой, какая она есть. Ни мать, ни отец, ни воспитатели, ни учителя, а он. Оглядываясь по сторонам, Ярослава всё чаще замечала:

«Остальные люди вокруг – слишком мягкие… Живущие без цели».

У неё же цель была, потому что брат её научил. Рассказал о мечтах, о мыслях, о том, что каждый человек может влиять не только на себя, но и на весь мир. Научил не зависеть от мнения других, думать своей головой и всегда видеть суть вещей.

Поэтому уже к тринадцати годам она не признавала авторитетов. Ни в учёбе, ни в семье, ни среди сверстников.

Только брат был исключением. Он казался богоподобным. И Ярослава поставила перед собой цель, быть с ним на равных.

Когда брат пропал и считался мёртвым, девушка долго плакала. Но её брат всегда говорил: