Два в одном. В паутине интриг - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой" - Страница 4

– А что, – спросил он, – нынешний дракон не истинный?

– Нет, Рубер, – ответил старик. – Нынешний дракон – лишь его воплощение. Истинный дракон – это нечто большее. Он прибудет, когда будет готов. И его появление будет означать начало новой эпохи. Этот же дракон заключил союз с демонами и разделил власть над миром. Истинный дракон так не поступает. Нынешний хранитель отдает грешные души демонам, а демоны совращают людей на злые дела и обманом загоняют их под закон проклятия. Все проклятое принадлежит демонам, и чем больше зла в мире, тем сильнее демоны. Уже сейчас они наложили свою лапу на церковь. Им еще неподвластны маги, но и маги не могут избегнуть соблазнов. Их манит власть, как манила их предшественников. Мир, захваченный демонами, вместе со всеми людьми уничтожают прилетевшие драконы. Остаются лишь те, кого не тронул разврат демонов, и они со временем наполняют землю. Так уже было несколько раз, мы не хотим повторения прежних трагедий.

Церковь, которую все считают творением дракона, на самом деле создана нами, Братством. Мы были вынуждены противостоять им, чтобы защитить простых людей. Но у нас нет возможности контролировать все. Мы – хранители древних пророчеств, по которым сверяем свое время. И когда-нибудь наши усилия принесут плоды.

Старик замолчал, погрузившись в свои мысли. Рубер вздохнул, глядя на книгу, которую держал в руках. Он не ожидал, что его жизнь снова превратится в череду испытаний. Но, возможно, именно в этом и есть смысл его существования.

Они просидели до поздней ночи в тишине, каждый погруженный в свои мысли…

В темноте ночи несколько экипажей покинули дворец жандармерии и направились к Северным воротам. Там, за высокими стенами, находилась цитадель отцов церкви – «Обитель света и мудрости», как было высечено крупными буквами на фасаде ворот цитадели. Рядом с ней притулился небольшой особняк с садом, где, казалось, время остановилось, но где всегда кипела тайная, скрытая от чужих глаз жизнь.

Рубер вместе с десятком одетых в черные мундиры жандармов в сопровождении старика подошел к высокому забору с тыльной стороны городской стены. Старик отмерил пять шагов вдоль забора к середине и остановился.

– Здесь, – прошептал он еле слышно, – поднимите дерн.

Двое стражников по знаку Рубера подошли к старику и стали руками поднимать пласты травы. Под травой оказался бронзовый, покрытый зеленью люк. Его тоже подняли, и старик приказал:

– Полезайте, идите осторожно, проверьте, что там.

Оба стражника прыгнули вниз и на время пропали из поля зрения. Минут через пятнадцать они вернулись. Один высунул голову и сообщил, что подземный ход ведет в темницу. В камере спит и храпит смотритель темницы.

– Маленький такой? – спросил старик.

– Да, с бородой, – кивнул стражник.

– Это палач, – ответил старик. Он вынул из кармана плаща трубку и протянул жандарму. – Дунь в сторону спящего, – проговорил он. – Тут отравленная стрелка, палач не сможет кричать или пошевелиться, его разобьет паралич. Только осторожно, на игле яд змеи с юга.

Жандарм со страхом осторожно взял трубку.

– А с какой стороны дуть? – спросил он.

– Там, где перевязано веревочкой, – пояснил старик. Жандарм исчез в люке, а старик и Рубер стали ждать его возвращения.

Ждать пришлось недолго. Из люка снова появилась голова жандарма.

– Готово, – коротко бросил он. – Палач обездвижен, путь свободен.

Старик, не теряя ни секунды, приказал:

– Вперед!

Рубер повторил его приказ. Они погрузились в сырой, мрачный тоннель, который, как оказалось, вел в подземелье через канализацию. На узкой лавке, словно прикованный к этому месту, лежал палач. Его взгляд, застывший и пустой, был устремлен в одну точку.

– Он придет в себя? – спросил Рубер, не сводя глаз с парализованного человека в мятой, измазанной бурыми пятнами одежде.

Старик покачал головой, его лицо исказила гримаса ненависти.

– Нет. Пусть подохнет от голода. Слишком много душ он загубил. Старая сволочь, – процедил он сквозь зубы. – Он все слышит, – добавил старик, его голос был полон презрения. – Пойдем. Я покажу, где покои Проказы. Когда он продал свою душу демонам, они наложили на него этот знак – болезнь проказа. Теперь он живет за счет жертв, словно вампир. Пережил уже два поколения Конадриона. Все ждут, когда же он наконец подохнет, но этот ублюдок живее всех живых, – старик мрачно усмехнулся.

Рубер нахмурился, его глаза сверкнули холодным огнем.

– Почему его не прикончили раньше?

– Кто бы это сделал? Ты только что получил должность. Привлекать наемников бесполезно. У нас не было возможности. Но мы все же подсунули ему своего агента. Это мой сын, – старик замолчал, его лицо потемнело, словно мрачная тень накрыла его душу.

В доме царила зловещая тишина, нарушаемая лишь тихим скрипом половиц под ногами жандармов. Осторожно ступая, они медленно поднимались по лестнице, словно вторгаясь в царство теней. Дом казался вымершим, и лишь слабый свет из-под двери кабинета на втором этаже нарушал эту мрачную безмолвную картину.

– Он там, на втором этаже, в своем кабинете, – прошептал старик, его голос дрожал от напряжения. – Проказа никогда не спит. Он постоянно ищет жертву, плетет свои интриги…

Старик уверенно двинулся вперед, его шаги были твердыми, несмотря на страх, читающийся в глазах. За ним следовал Рубер, его сердце билось учащенно, но он не позволял себе поддаться панике.

Они подошли к двери, из-под щели которой тускло мерцал свет. Старик резко распахнул ее, и их взору предстала зловещая картина. За столом, склонившись над древними манускриптами, сидел человек в мантии мага, его лицо скрывал глубокий капюшон. Внезапно он поднял голову, и Рубер, не успев подготовиться, вздрогнул. Перед ним предстала маска – изуродованное лицо с провалившимся носом, обтянутыми кожей скулами и мертвыми, пустыми глазницами, в которых горел огонь безумия.

– Что вам нужно? – хрипло спросил человек в мантии, его голос был низким и гортанным.

– Проказа, я пришел за ответом, – сказал старик, его голос дрожал, но в нем звучала решимость. – Где мой сын Оробат?

– Очень хорошо, – усмехнулся человек, откинувшись на спинку кресла. – Не пришлось вас долго искать. И много вас тут, в коридоре?

– Двадцать, – ответил старик.

– Немного. Но жертвенных душ хватит, чтобы утолить голод моим господам, – произнес Проказа, и его голос стал хриплым и зловещим, словно исходил из самой бездны. Ты встретишься с сыном в преисподней, старик. Там вам самое место. Приди, мой господин! – прокричал Проказа, и этот крик напоминал карканье ворона. – Здесь вам жертва.

Воздух в комнате стал густым и тяжелым. Внезапно из темноты, словно из ниоткуда, возник безобразный демон. Его тело было покрыто чешуей, а глаза горели алым огнем. Демон упер лапы с длинными когтями в бока, и его козлиные ноги высекли искры из каменного пола. Три жандарма, следовавшие за Рубером, отступили. Их лица побледнели от страха.

– Стоять, смертные! – пророкотал демон, его голос был подобен скрипу старых колес. Он стукнул копытом, и вновь искры посыпались на камни пола. – Я должен насытиться вашей жизнью!

Рубер вздрогнул, но не отступил. Старик прошептал ему:

– Достань амулет и пожелай остановить демона.

Рубер взглянул на демона. Его сердце бешено колотилось, но он не позволил страху взять верх. Он вытащил амулет, который тускло светился в его руке. Он поднял амулет и, собрав всю свою волю, произнес:

– Стой где стоишь!

Демон дернулся, его тело напряглось, но он не смог двинуться с места. Он перевел взгляд на Проказу, его глаза вспыхнули яростью.

– Ты заманил меня в ловушку, предатель! Смерть тебе! – прорычал демон, его голос был полон ненависти. Он вытянул руку, но невидимая сила удержала его. Проказа отпрянул, его изуродованное лицо исказилось от страха.

Старик, не дрогнув, произнес:

– Прикажи демону отойти в угол. Пусть сядет на пол и не смеет мешать.