Князь Серебряный (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 35

С братом Михаилом они сошлись и всё свободное время проводили в теологических спорах. При этом учили друг друга. Брат Михаил его польскому и русскому, а Исса монаха турецкому и арабскому. А так в основном ругались на латыни и древнегреческом.

Заполучил этого товарища Боровой, ткнув в него пальцем, указывая на оспины на его лице.

— Я собираюсь начать лечить вариолу.

— Лечить чечек (оспу)? От неё нет лекарств. Если Аллах даст, то человек выживет, а если нет, то умрёт. Можно только облегчать болезнь вскрывая нарывы, — замахал на князя бывший янычар.

Прочитал перевод с греческого на письменный русский Юрий Васильевич и покачал головой.

— Лечить будем до болезни. Сами будем заражать оспой.

— Я еду с вами. Мой учитель говорит, что если у выздоравливающего отрезать палец и съесть, то болезнь пройдёт в лёгкой форме.

— Хороший метод. Попробуем и его, но я знаю способ лучше.

— Я еду с вами. Хочу научиться лечить эту болезнь.

С лекарем был довесок. За человека принять сложно. Так — половинка. Потому и трёх с половиной человек привёз из Казани Юрий Васильевич.

У лекаря был мальчишка помощник. В ступке травы перетирал и камни разные, как и жуков с жабами. Ну или гребень петуха.

(Если ребенок писает в постель [энурез], нужно высушить беднус ибеги [петушиный гребень, лат. Celosia] и пить. Больше в постель писать не будет").

Пацанчик тоже был русским, лет десяти. Но русского почти не знал. Здесь в Казани от рабов родился. Родители умерли от скарлатины по словам лекаря, не смог он им помочь, зато он прибрал парнишку — сироту к себе.

Всех этих товарищей Юрий Васильевич и в Кондырево с собой забрал.

Событие пятьдесят первое

Пока оружие приготовили мастера, пока Юрий Васильевич договорился с братом и дядьями, и те ему выделили два десятка поместной конницы, пока он половину из них потребовал поменять, и это с бурчанием и рычанием даже, проделали братья Глинские, наступило первое августа.

В этот день и отправились из Москвы в Кондырево. Денег всё же немного имелось, и Юрий Васильевич для лекаря с пацанёнком Мехмедом, которого брат Михаил переименовал в Мишку, приказал соорудить по образу и подобию своего возка такой же, но чуть побольше. Это Юрий Васильевич может себе позволить налегке ехать, а лекарь Исса Керимов возит с собой кучу всяких порошков, трав, книг… много чего возит. Опять же ребёнок десятилетний, пусть у них будет возок большой. Кавалькада опять приличная получилась. Впереди десяток поместной конницы, потом два возка крытых, потом пять всадников. Затем обоз с продовольствием и прочими нужными вещами, что Боровой в Москве прикупил, потом… Ну не удержался Юрий Васильевич и ещё шестерых себе потешных у брата и Думы выревел. Опять прошлись по дворянам московским и сынам боярским и среди самых рослых выбрали шестерых, а у них уже сыновей одиннадцати — двенадцати лет изъяли. Выглядели они по сравнению с Егоркой, который всего-то на год их старше, как… ну, да, как плотник рядом со столяром. Хилые, сутулые, стесняющиеся своего телосложения, палки с косматыми головами. На метлу у дворника из будущего похожи.

Эти шестеро под командованием Егорки едут за обозом с продовольствием. Дальше пять телег с оружием. Тромблоны, фальконеты, миномёты, оружие, привезённое из Казани и две старенькие пушки, которые сняли со стен Кремля и хотели пустить в переплавку. Юрий Васильевич их у Оберакера выкупил. Калибр был в районе ста миллиметров, а длина ствола около метра. Хрень в общем древняя. Но это как пушка — хрень, а вот если поставить её на станину миномётную, и пущать мины четырёхдюймовые, то при том, что толщина стенки у ствола приличная, то можно мины далеко забрасывать.

— Зачем всё это в Кондыреве тебе, брате? — прощаясь с Юрием кривился Иван, разглядывая зелёные неказистые стволы двух этих пушечек, что ратники к телеге крепили.

Читал Юрий Васильевич по губам. С самого возвращения из Казани он уговорился со старшим братом, что тот будет его учить читать по губам час после заутрени. Так и занимались больше месяца. При этом Боровой хитрил и всячески подвигал Ивана в учебе этой на создание стрелецких полков чуть раньше, чем в реальной истории.

Осталось то всего пять лет. Первый корпус стрельцов был учреждён летом 1550 года или, по той системе летоисчисления, в 7058 году от сотворения мира:

«В лето 7058 учинил у себя Царь и Великий князь Иван Васильевич выборных стрельцов с пищалей три тысячи человек и велел им жити в Воробьевской слободе, а головы у них учинил детей боярских;… Да и жалования стрельцам велел давати по четыре рубля на год»….

В результате бесед этих указ Юрий Васильевич подготовил и брату передал, чтобы тот с дядьями Глинскими его обсудил, с митрополитом Макарием и Пересветовым Иваном Семёновичем. Тот ведь был в Порте и изучал, как формируется поместное войско и корпуса янычар у турок.

Перед самым отъездом Иван похвастал, что почти готов указ и показал его младшему брату. Стрелецкое войско, как и в реальной истории, пока будет состоять из трёх всего тысяч человек, разделённых на шесть «статей» (приказов), по пятьсот человек в каждой. Считай — полк. Командовать стрелецкими «статьями» будут головы из детей боярских: Григорий Желобов сын Пушешников, Матвей Иванов сын Ржевский, Иван Семёнов сын Черемесинов, Василий Фуников сын Прончищев, Фёдор Иванов сын Дурасов и Яков Степанов сын Бундов. Детьми боярскими будут и сотники стрелецких «статей». Расквартировать стрельцов намеревались в пригородной Воробьевской слободе. Земли эти, отобрав у монастырей, выделил под такое дело митрополит Макарий. А протопоп Сильвестр вообще предложил секуляризировать все земли у монастырей. Монахи де сами трудиться должны, а не християн заставлять на себя работать, а самим в лености пребывать. Жалование стрельцам определили по четыре рубля в год, стрелецкие головы и сотники получили поместные оклады. Стрельцы размещались на тех землях на постоянно — составят московский гарнизон. В мирное время стрельцы будут нести гарнизонную службу, выполняя в городе функции полиции и пожарных.

— Зачем мне стволы? — проверяя переспросил Юрий у брата. Дождался утвердительного кивка и ответил, — Хочу мортирки, что будут мины забрасывать за стены городов сделать более дальнобойными, и чтобы сильнее мины взрывались. Пробовать надо.

— Ты осторожнее там. Вон на Пушкарском дворе неделю назад ствол разорвало у новой пищали. Так двоих покалечило, а одного до смерти изувечило. Руку оторвало, и он помер вскоре.

Ну, Юрию этого рассказывать не надо. Он невдалеке рядом с Оберакером был. Видел всё своими глазами. И погибший, был немчин Майер — один из лучших литейцев.

— Наверное нельзя лить из старых пушек и колоколов, — высказал своё мнение он тогда Николаю. Вспомнил историю с царь-колоколом. Там все иностранные специалисты требовали свежей меди добавить и олово ещё. И только наш согласился лить из старых материалов. Наверное, потому и лопнул колокол. А пожар уже после устроили, чтобы этот факт скрыть. Металлургом Боровой не был, но про колокол много было всего в интернете и книгах, начитался и вспомнил сейчас про добавку свежего олова. Оно выгорает и нужно угар компенсировать.

— Хорошо, брате, я буду осторожным. И ты себя береги. Вернусь после Покрова.

Глава 18

Событие пятьдесят второе

Не весна. Даже не начало лета. Бардак, одним словом, с этой непонятной войнушкой, которая, вроде, как и закончилась победой, но какая-то она несерьёзная та победа. Знамя над поверженным Рейхстагом не установили. Капитуляцию не заставили подписать. Поменяли хана. И? Теперь огромное Казанское ханство со всякими башкирами и прочими черемисами аж до Урала — это Россия? Или это в лучшем случае самостоятельное государство нейтральное к России. Не будет какое-то время набеги совершать и русскую землю зорить, угоняя тысячи людей в рабство? Уже раза три там ставили прорусского хана и потом всё вспять разворачивалось.