Демоны добра и зла (ЛП) - Харрисон Ким - Страница 83

— Ли сделал одну вещь правильно. Он должен уничтожить вас обоих одновременно. Вы слишком сильны, когда вместе.

— Так было с тех пор, как тебе исполнилось двенадцать, — сказал Ал, не отрывая взгляда от своих белых перчаток.

«В лагере», подумала я, и мое внимание затуманилось, когда я вспомнила, как изменились отношения Трента и Ли, когда мне приглянулся задиристый, но сильный мальчик Трент, который балансировал между подростковым возрастом и смертью еще более тонко, чем остальные из нас, пока его отец пытался восстановить свой разрушенный геном и вытянуть еще одно поколение из угасающего эльфийского рода. Издевательства Ли были изощренными, и Трент, отчаянно нуждаясь в друге, не обращал на них внимания, пока я не ткнула ему в лицо и не дала альтернативу. Какие чудеса мы с Трентом уже творили бы, если бы отец Трента не уничтожил нашу дружбу в своей войне с демонами?

— Он ненавидит вас обоих, — сказала Паркер, и мои блуждающие мысли переключились на нее. — Маг не сможет победить Трента, если ты будешь мешать ему, потому что, как бы ни были сильны наши альфа-самцы, без нас они ничто, — с горечью добавила она. — Теперь ты все знаешь. Отпусти меня.

— Ты никуда не пойдешь, кроме О.В., - сказал Дэвид, и мое беспокойство улеглось. Передача Паркер в О.В. даст ей только бесплатную госпитализацию и возможность набрать людей для следующей попытки — в лучшем случае. В худшем случае она выйдет на свободу через двадцать четыре часа. Мы знали, что она сделала, но все, что было у О.В. - это наше слово и очень уродливый альфа-вызов. Я не нравилась О.В. и раньше они игнорировали мои выводы.

Кэсси сжала руку Дэвида до белых костяшек.

— О.В. не будет держать ее вечно, даже если они поверят в то, что мы им скажем. Я не собираюсь жить, оглядываясь через плечо.

— Согласна, — сказала я, и Паркер сжала челюсти. Я не могла позволить ей уйти. Она рассказала мне правду только для того, чтобы избежать участи, которую считала хуже смерти. Как только сможет, она придет ночью и убьет всех, кто ей угрожает: меня, Дэвида, Кэсси, возможно, Дженкса. Но дело было не только в этом. Я была городской Субросой, а Паркер представляла собой явную и реальную угрозу. — Я предоставлю тебе выбор, — добавила я, отказываясь верить, что Констанс права в том, что, только убив, я смогу сохранить контроль. Мне не нужно было убивать Паркер, достаточно было просто забрать ее силу. — Вечность на четырех ногах или вечность на двух.

Дженкс в замешательстве покачивался вверх-вниз, когда Паркер задыхалась, а ее оставшийся глаз расширился, когда она увидела выход.

— Я выбираю четыре, — промурлыкала она, и пикси побледнел.

— Четыре, — согласилась я, лишь наполовину осознавая замешательство Кэсси, которая шепталась с Дэвидом. Мой взгляд остановился на Але, брови вопросительно поднялись, и когда он кивнул, меня пробрал озноб. Мне придется использовать коллективное проклятие, которое не сможет разрушить соленая вода. Ли может быть проблемой, но Паркер была его мечом, и я собиралась сломать ее.

— Я выбираю четыре, — снова прошептала Паркер. На ее лице проступили красные пятна, но в них была надежда и, возможно, благодарность. Она жила в мире, который сражался с ней на каждом шагу, и это, пусть и суровый, но все же подарок.

— Ал? — Я потянулась к нему, и он положил руку мне на плечо. Закрыв глаза, я притянула его обугленное и обгоревшее сознание к себе, а затем погрузила наши мысли в демонический коллектив. Он должен был знать, где находится проклятие.

Я дернулась, едва не вырвавшись на свободу, когда неожиданная боль пронзила мой разум. Ал судорожно вцепился в мое плечо, и я поспешила принять боль как свою собственную, прежде чем он успел отстраниться. Это было из-за его сгоревших синапсов, энергия линии пыталась течь по заблокированным и искореженным каналам. Я чувствовала его боль, но, поскольку мы оба принимали ее, она уменьшалась вдвое и была терпимой для каждого из нас.

«Ал?» подумала я, слыша, как дрожит его дыхание в легких. «Часть этого принадлежит мне. Не забирай все».

«Эта боль не твоя», подумал он. «Минуту», добавил он, а затем открыл хранилище, «Reserare, Алгалиарепт».

У меня перехватило дыхание, когда я почувствовала, как мой разум проваливается в то, что должно было быть хранилищем оружия демонов. От внезапного шока, сродни пропущенному шагу, мои мысли расширились, и не в лучшую сторону. Я зажмурилась от боли рядом с Алом. Шепот давно умерших демонов подступал ко мне, заманивая вкусить их силу… проклятия, искаженные гневом и страхом. Они требовали моего внимания, когда я пыталась игнорировать их, и тянули к себе, когда я отказывалась.

Встревоженная, я спряталась за мыслями Ала. Я застонала, когда его боль удвоилась, и в реальности почувствовала, как кто-то подхватил меня, когда мои колени подкосились. Мысли Ала горели. Слишком рано он оказался здесь, и, стиснув зубы, я потянулась к горсти его боли, притягивая ее к себе, чтобы он мог лучше искать, продираясь сквозь шепот и намеки, не обращая внимания на воспоминания об агонии и намеки на нарастающие крики.

«Видишь?» Мысли Ала проникали в меня, словно мои собственные. «Lupis seculo seculorum. Res ispa loquitur. Это не проклятие оборотня. Это превращение другого в волка. У нее не будет воспоминаний. Она будет настоящим животным. Его нельзя раскрутить».

Я замялась.

«Животное? Но она будет жива и свободна.» Забвение могло стать для нее единственным избавлением от боли, которую причиняла ей жизнь. То, что ждало ее в О.В. было бы адом.

«Ты его получила?» спросил он, и прежде чем я успела ответить, он вытолкнул меня из своего сознания и из коллектива.

Я задыхалась, глаза распахнулись, когда боль исчезла.

— Ал? — позвала я, моргая на Дженкса, парящего в нескольких дюймах от меня. Это Дэвид поймал меня, и я была покрыта пыльцой пикси. Я уронила сумку и потянула ее к себе, прежде чем мои книги высыпались на холодный цемент.

Дженкс выдохнул, отлетев назад.

— С ней все в порядке.

Я резко поднялась на ноги и вырвалась из объятий Дэвида, крепко прижав к себе книги. Парк почти опустел, остались только О.В. на обочине и парамедики, ожидающие на стоянке.

— Ал! — воскликнула я, увидев, что он потерял сознание на земле. Кэсси обеспокоенно стояла на коленях рядом с ним, ее маленькая фигурка терялась в пальто Дэвида. «Дерьмо на тосте. Кажется, я убила Ала!»

Я опустилась на колени по другую сторону от него и погладила его по щеке. Я никогда не видела его таким вялым и лишенным эмоций, и это меня пугало. Если Ал и был кем-то, то только жизнелюбивым.

— Это было слишком рано, — сказала я скорее себе, чем кому-то еще. — Он отвел меня в хранилище, и это было слишком рано.

— Может, принести воды? — сказала Кэсси, а потом вскрикнула и отпрянула назад, когда Ал открыл глаза.

Не двигаясь с места, он смотрел на нас, уставившихся на него, взгляд его красных, козлиных глаз перебегал с лица на лицо.

— Ты увидела проклятие? — спросил он, и я кивнула. — Хорошо. Если кто-нибудь из вас хоть раз заикнется об этом, я выверну вас наизнанку.

Я протянула руку, чтобы помочь ему подняться, и Кэсси улыбнулась с облегчением. Решительно оскалившись, он позволил мне взять на себя его вес и подтянуть его.

— Он не шутит, — сказала я.

Выражение лица лисицы дрогнуло, и я, нервничая, повернулась, чтобы посмотреть на страдания Паркер. Окровавленная женщина начинала чувствовать боль сквозь амулеты, опустив голову и трясясь, она сидела обнаженная под серым одеялом.

Ал поправил жилетку.

— Не мешкай, — сказал он, обращая внимание на машины О.В. у обочины. — Страх перед демоническим правосудием не удержит их там долго.

На меня навалилось беспокойство за Трента. Подавив его, я подняла сумку на плечо и сосредоточилась на Паркер.

— Ты станешь настоящим волком, если я это сделаю. Твоя альтернатива — стать человеком. Скажи мне еще раз, чего ты хочешь.

Она подняла голову.

— Я хочу, чтобы ты сдохла, — прохрипела она, сжимаясь в комок, чтобы не застонать от боли. — Но быть волком не помешает.