Демоны добра и зла (ЛП) - Харрисон Ким - Страница 13

— Ты согласилась взять их, — сказал он, голос его был тверд. — Я все спланировал. Квен тоже занят.

Я натянула халат, пытаясь прислушаться, но до меня доносились лишь тихие удары колючего женского голоса. Да еще заостренные уши Трента приобрели розовый оттенок.

— Ты согласилась, — повторил он снова и добавил: — Я не говорю, что моя работа важнее твоей, я говорю, что ты взяла на себя обязательство… — Он замолчал, когда Элласбет прервала его, и он сжал переносицу пальцами. — Я организовал нечто, требующее присутствия Квена, предполагая, что ты будешь заботиться о них.

Тренту было не чуждо слово «нет», но Элласбет, похоже, нравилось его произносить, и я вздрогнула, когда голос Элласбет стал достаточно громким, чтобы его можно было услышать.

— Я не могу планировать свое время так же свободно, как ты, Трентон, — сказала она с сильным сиэтлским акцентом, как обычно делала, когда чувствовала себя уязвимой. — Я в некоторой степени нахожусь во власти университета. Прошу прощения, но я просто не смогу забрать их завтра. Я не могу идти на встречу с двумя малышами на бедрах.

— Но ты думаешь, что я могу? — сказал Трент, явно рассердившись, и мой пульс участился.

— Ты играешь в гольф с другом из колледжа, — сказала она язвительно, и я вздрогнула.

— Я присмотрю за ними, — сказала я, нащупывая тапочки, и внимание Трента переключилось на меня.

— Я встречаюсь с Ли в девять тридцать. Ты еще не встанешь, — сказал он.

Девять тридцать? Спаси меня от сумеречных эльфов….

— Все в порядке, — сказала я слабым голосом.

Трент замешкался на полминуты.

— Рейчел предложила заменить тебя.

Я заставила себя улыбнуться, но внутренне содрогнулась. Девять чертовых тридцать утра? Мне придется вставать с рассветом.

— Рейчел? — Голос Элласбет стал высоким. — Ты сказал, что она отбивается от воинственного оборотня. Ты не будешь подвергать опасности…

Я рванула вперед и схватила Трента за руку, чтобы поставить телефон между нами.

— Ты все правильно поняла, Элласбет, — сказала я, покрепче сжав руку, когда Трент попытался отобрать телефон. — Я могу присмотреть за девочками несколько часов, пока Трент не закончит свою встречу по стандартам чистоты.

Трент протянул телефон обратно.

— Увидимся в субботу утром, как обычно. В поместье.

— В субботу, — согласилась Элласбет, ее голос звучал звонко. — Пожалуйста, поблагодари Рейчел за меня. Я ценю, что она так любезна.

Боже правый, неужели она может быть еще более пассивно-агрессивной?

— Я отведу их на сидровую фабрику, — сказала я, раздумывая, не уговорить ли мне Дженкса или Айви присоединиться к нам для дополнительной безопасности. У Айви были горько-сладкие отношения с детьми: она хотела их иметь, но была парализована страхом перед их будущим. Быть вампиром не так уж весело, если разобраться.

Трент сделал вдох… и только потом выпустил его, так и не сказав ни слова.

— Она повесила трубку, — пробормотал он, глядя на телефон и убирая его в карман. — Рейчел, я не могу выразить тебе свою благодарность.

— Будет весело, — сказала я, уже с ужасом мысленно заводя будильник на завтра. — Мы сможем выбирать тыквы и гладить кроликов. — Я притянула его к себе, чтобы обнять и поцеловать напоследок, но его мысли явно были уже о Ли и его встрече. Когда мои губы встретились с его губами, его хватка перешла от непринужденной к собственнической. Так быстро он снова вернул свое внимание в комнату, и между нами распространился аромат сникердудлов и вина. Меня пробрала мелкая дрожь, а у него перехватило дыхание.

— Я должен идти, — сказал он, но жар в его глазах говорил о том, что он не хочет этого делать.

Подарок мог подождать, и рука Трента с неохотой и покалыванием энергии выскользнула из моей.

— Не забудь попросить Ли помочь мне с окном на крыльце.

— Не забуду. Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. Отчаянно.

Трент выскользнул из узкой двери. Его шаги были почти бесшумными на лестнице в фойе, и я услышала, как он что-то сказал, вероятно, Дженксу. Мгновение спустя я почувствовала, как воздух изменился, когда он вышел на улицу, а затем услышала звук его машины, которая с грохотом отъехала.

Я вздохнула, глядя на свою крошечную комнату с восьмью углами и пикообразным потолком.

— Мне действительно нужно поставить здесь раскладушку.

Шаркая тапочками, я направилась к лестнице, мысленно переставляя свою скудную мебель, чтобы освободить место для кровати. Даже с учетом того, что моя зона для чар теперь находилась на кухне, где ей и место, здесь не было места для двуспальной кровати, не говоря уже о той, которую я хотела. Пока я не пройду через защиту в комнате Ходина, я застряла здесь. Я не собиралась выгонять Стеф из своей старой комнаты. Слишком грубо?

Прошло уже три месяца, а дверь Ходина все еще издавала предупреждающий звон, когда я проходила мимо нее. Окно было заколдовано еще сильнее. Это и раньше раздражало, но с появлением возможности, что спасение для Дэвида и сотрудников Кэсси может находиться там, проход в нее превратился из досадной мелочи в настоятельную необходимость.

Через тридцать минут после душа я стояла на заднем крыльце, под лучами утреннего солнца и с книгой по взлому магических замков на локте. Я все еще была в халате и пижаме, но теперь у меня был кофе, и это делало ранний час по крайней мере терпимым — особенно если это был хороший напиток, которым Трент запасся в своем шкафу.

Было одно из тех чудесных утр конца октября, когда воздух еще теплый, но в пожелтевшей листве уже чувствуется запах костров. В прохладном воздухе витало ощущение застоя, затишья. Это было время, когда солнечного тепла ждали, а не избегали, и, поглубже забравшись в трехместное кресло у неиспользуемого камина, я потягивала потрясающе насыщенный ореховый кофе Трента и наблюдала за громкой и наполненной пыльцой беседой Дженкса и Гетти в глубине кладбища. На закате они будут в церкви, спасаясь от холода, но пока что они выдерживали температуру и, скорее всего, заносили последние запасы.

С внезапной вспышкой пыльцы они разошлись, их спор явно не закончился. Их отношения были неспокойными: Дженкс привык планировать сад, опираясь на мнение других наблюдателей, но при этом иметь право решающего голоса, а Гетти еще не верила, что ей не нужно бороться за то, чтобы ее идеи были услышаны и оценены. Для нее все было борьбой. Но то, что темноволосая пикси вообще выжила, было чудом.

Подтянув под себя ноги, я устроилась поглубже в подушках с книгой и кофе. Дженкс направлялся ко мне, его мерцающая пыльца была мрачного сине-золотого цвета, когда он переходил от камней к дереву, делая вид, что проверяет состояние мира по мере приближения.

— Доброе утро, — сказала я, сосредоточившись на книге, когда он наконец приземлился на стул рядом с моим.

Молча, Дженкс кисло махнул мне рукой, его крылья удрученно замерли, когда он окинул взглядом залитый солнцем сад. Он вздохнул и выдохнул, оправляя вышитый подол куртки. Куртка была поношенной и залатанной до дыр. Я решила, что это одна из последних вещей, которые сшила для него жена, и подумала, не с этого ли начался их спор.

Хотя Дженксу было всего двадцать, он успел прожить и умереть больше, чем многие. Его маленькие размеры и большие мечты принесли достаточно душевной боли и радости, чтобы сокрушить и меньшую душу. И все же… ему было всего двадцать, а у него были заботы и тревоги, которые мучают молодых.

— Как думаешь, не слишком ли сильный ветер у статуи Давароса для остролиста? — спросил он, и я подняла глаза от книги, не зная, как ответить.

— Нет, если ты посадишь вокруг них что-нибудь в качестве опоры, — сказала я. — Хотя, возможно, там будет недостаточно солнечно. Возможно, тебе придется подстричь этот дуб. — Да. Это был хороший ответ, расплывчатый и достаточно условный, чтобы оставить мое мнение открытым для споров.

Дженкс осунулся.

— Да, я так и думал. — Он поднялся на крыльях, ставших невидимыми в движении, настроение его не улучшилось.