Великие Спящие. Эпилог 1 (СИ) - Зыков Виталий Валерьевич - Страница 76

«А ведь всё началось с подарка эльфа! — молча оскалился Птоломей, вдруг вспомнив про лежащее в кармане письмо. — В чём подвох, в чём подвох… Да вот в этом вот всём! В магии, крови, начатой на ровном месте войне! И ещё в том, что сколько бы я ни крутился, а избежать встречи с долбанным Длинноухим просто не смогу!»

И после осознания этой простой истины, каждый сделанный им шаг начал отдаваться в голове Птоломея одним коротким словом. Дерьмо, дерьмо, дерьмо!!!

Глава семнадцать

В кальянной «Дар халифа», в которой Бримс назначил встречу с агентом, было светло, просторно и приятно пахло смесью драконьего апельсина с эльфийским бадьяном. Причём в своей прошлой жизни, до возрождения, он подобного рода ароматы не то, чтобы не любил, но не уважал, а вот сейчас воспринимал едва ли не с восторгом.

И это огорчало. Бримсу приятнее было думать, что его дух сильнее зова плоти, чем в очередной раз — мнение Бу о своих интеллектуальных способностях по прежнему прорывалось наружу — убеждаться в обратном. Надежда, что с этим он когда-нибудь всё же разберётся, конечно оставалась, но время… на всё катастрофически не хватало времени!

Бримс налил себе из замысловатого кувшинчика тёплого отвара сушёных друлов и сделал осторожный глоток. По нёбу разлилась приятная кислинка, и он кивнул — хорошо! Всяко лучше всего той жижи, что наливали носильщикам торговцы в караванах…

Мысли сами собой перескочили на то, зачем он вообще оказался в столице Ралайята, с кем назначил встречу. И Бримс нахмурился. Он терпеть не мог, когда в расчётах приходилось опираться на добрую волю других людей, и вот теперь оказался в положении, когда его дальнейшие планы напрямую зависели от верности его старого «сотрудника».

Сорок лет всё-таки прошло. За столько лет порой государства успевают возникнуть и снова распасться, что уж говорить про человеческую память. И это хорошо ещё, что оставленный в Ралайяте «спящий» агент был пусть слабеньким, но Мастером меча. Те жили долго. Гораздо хуже, если бы им оказался простой смертный, который передал бы сотрудничество с бывшим Магистром Наказующих по наследству. Тут вообще была бы полная неопределённость.

— Мастер эл’Гунн, хозяин фехтовального зала «Лезвие и остриё»… — практически беззвучно сказал Бримс, делая глоток. — В прошлый раз я выкупил тебя из долговой ямы, и взял клятву больше не играть в «воробья» на деньги. Но сохранил ли ты верность слову после моей смерти, вот в чём вопрос…

Мысль была откровенно неприятная, и Бримс отвернулся к окну. Благо оно выходило на набережную и там было чем полюбоваться.

Бездна, как же всё-таки изменился город! Начиная с названия — теперь его повсеместно именовали Мелисандриной — и заканчивая общим благоустройством. Двух- и трёхэтажные дома из тёмно-красного кирпича, мощёные зелёной плиткой улицы, чугунные магические фонари — проклятье, да даже Семь Башен его молодости выглядели хуже, чем столица некогда заштатного княжества в загаженном мухами Халифате!

Нет, Ралайят, конечно, и раньше не бедствовал — фалет Балтусаим давал хорошие советы здешнему монарху — но в роскоши он точно не утопал. Теперь же… теперь всё совсем по-другому. Чего уж там, поменялось даже отношение к правителю государства. Если прежде хотя бы сохранялась видимость власти халифа, то сейчас о нём почти не вспоминали. Ралайят стал безоговорочной вотчиной совсем другого человека. Яр’грон, сын Владыки — вот кому подчинялись местные чиновники, кого боготворили бедные и к кому обращались в спорах богатые.

И главное всех всё устраивает!

Хотя тут Бримс прекрасно понимал аборигенов. Если верить видам за окном и паре купленных утром газет, деньги текли в Ралайят рекой. Их было столько, что хватало всем — и магам с аристократами, и торговцам, и даже простым смертным. Потому как Ралайят ныне продавал самый дорогой товар на Торне — безопасность. Самые богатые люди двух континентов съезжались сюда только ради того, чтобы найти для себя и своих богатств тихую гавань в океанах мирового хаоса. И данная тенденция не могла не сказаться на благосостоянии всего государства в целом.

Об этом писали местные газеты — оба купленных Бримсом таблоида пестрели объявлениями о предоставлении банковских услуг, хранилищ и продаже поместий, — кричали рекламные проспекты и обсуждали посетители той же кальянной.

«Ралайят — место, где можно переждать смуту!» — вот тот лозунг, под которым развивалась страна. И Бримс, уже немного разобравшийся в обстановке на Торне, находил его весьма уместным.

Потому что в мире и вправду творилось мархуз знает что!

Казалось бы, воплотилось в реальности Фиорское пророчество, закончилась Война богов и прекратилось многовековое противостояние великих народов — живи, да радуйся. Расти, развивайся, процветай… наслаждайся свободой от диктата сильных, наконец!

Вот только мир, лишённый иерархии и устоявшейся структуры власти, на деле далеко не так безопасен, как думали разного рода мечтатели. За независимость от «хозяйского» пригляда слабые заплатили потерей стабильности и покоя. И чем дальше, тем плата становилась всё выше и выше.

Вроде бы сорок лет уже прошло после распада старого миропорядка, а вокруг всё так же только кровь, война и дикая магия. И нет никого, кто мог бы взять на себя ответственность за возвращение былой незыблемости порядка.

Причём дело тут не в спонтанных выбросах Силы на Грольде и не в разбушевавшихся монстрах, нет. Просто все те, кому была по плечу борьба с оставшимся после Войны богов злом, слишко уж увлеклись собой — или вовсе сошли с мировой сцены, — забыв про старые амбиции.

И властвовать стало просто некому.

Близкий сердцу Брамса Нолд, столетиями нёсший на плечах бремя мирового гегемона, одряхлел, погряз в коррупции и экономических проблемах.

Хитроумные М’Ллеур, и раньше предпочитавшие избегать чужих политических игр, после чудовищных потерь в войне с Тлантосом заперлись в своих лесах и больше носа не казали в земли людей. Как и их извечный соперник, который хоть формально и победил, однако со смертью Фердинанда и потерей Черепа Некронда словно бы потерял желание жить и теперь вяло шевелился в своих границах…

Не всё хорошо было и со Светлыми. Они, конечно, смогли выкрутиться после разрушения Маллореана и даже занялись активным государственным строительством на территории Пяти Королевств, но о былом честолюбии пока вроде бы не вспоминали — не до того. Как-никак снизу их подпирал Владыка — главный враг длинноухих и основной выгодополучатель падения прошлого миропорядка. А с ним лучше было не зевать!

Однако и новоявленная империя на роль гегемона тоже пока не претендовала. Вела вялотекущую войну с Загорьем и даже не пыталась лезть на другие континенты… Нет, если когда-нибудь Светорождённые и их Враг всё-таки договорятся, то Торн вздрогнет, но пока это не произошло, а значит и рассматривать данную ситуацию всерьёз тоже не стоило.

Впрочем перечисленные страны, со всеми их бедами, проблемами и сложностями, не шли ни в какое сравнение с государствами Грольда. Потому как именно этот материк был отравлен ядом Войны богов и именно его обитатели жестоко страдали от террора бесконечными монстров. Не нашлось никого, кто смог бы остаться в стороне.

Гарташ — пал, Зелод развалился на два враждебных друг к другу государства, Джуга скатилась в тотальную нищету. За последнюю Бримсу было особенно обидно: столько сил было вложено Нолдом в очистку Гамзара, столько ресурсов передано, а торгаши всё равно ухитрились всё загнать мархузу под хвост и из экономического гиганта превратились в полудохлого карлика. Мерзавцы, поимей их хфург кривым удом!

Кто там ещё остался? Вольные Баронства? Эти как-то выживали, но не более того. Как и почти задушенный Поднебесной Иссор. Чуть лучше смотрелась страна Хань, но у них пару лет как умер император и началась очередная гражданская война. Так что про гегемонию они не вспоминали… Немного подозрительно, правда, смотрелось затишье у гномов, но Бримс как никто другой знал сколь много проблем накопилось у коротышек дома, чтобы всерьёз говорить о них как о мировом жандарме.