Вперёд в СССР! (СИ) - Глебов Виктор - Страница 33

— Допустим, — поджала губы блондинка.

— А здесь ты что делаешь? — Грекова явно невзлюбила дочку номенклатурщика с первого взгляда. — Наказание, да? Пошалила немножко?

— Не твоего ума дело! — Алайская буквально источала презрение. — Я сама решила.

— Ну-ну! — буркнула черноволосая с ухмылкой.

— Попрошу не отвлекаться на посторонние темы, — пресёк намечающийся конфликт маршрутизатор. — Товарищ Алайская, заберите планшет.

Собравшиеся с интересом наблюдали за развернувшейся сценой.

Не проронив больше ни слова, блондинка направилась к кафедре, приняла из рук маршрутизатора коробку с гаджетом и села, демонстративно глядя в пустоту перед собой.

— Роман Булкин, — провозгласил Пак.

Мой сосед поднялся, пару секунд помолчал и выдал следующее:

— Я телепортер О-ранга. Сам из Калуги. В ПТУ учился… Что ещё сказать… На плотника, во! Закончил вечернюю школу. Немного на стройке поработал. И… я фигурки из дерева вырезаю. Красивые. Нэцкэ называются.

Кто-то фыркнул.

— Это игрушки такие? — спросил я, чтобы поддержать парня. — На полки ставить?

Булкин повернулся ко мне.

— Нет-нет, многие путают нэцке с окимоно, интерьерными миниатюрами, — быстро проговорил он, смущённо улыбаясь. — А нэцкэ — это вроде брелоков. В них есть отверстие для шнурка. Ну, просто раньше у японцев не было карманов, и они всё привязывали к поясу, — добавил он, покраснев от того, что занял у всех столько времени.

Я ободряюще кивнул, но большинство сидело с каменными лицами. Им мини-лекция о древнем искусстве явно была не интересна.

— Уважаю, — сказал Борис Антонович. — Человек из народа, простой труженик.

Рыжий получил свою коробку и уселся в кресло.

Следующей была Любовь Грекова.

— Лицедей, — нехотя сообщила девушка с татуировкой. — Жёлтый значок, да вы и сами видите. Девятнадцать лет. Окончила… два курса политеха. Отчислена за неуспеваемость.

При этих словах высокомерная блондинка мстительно хмыкнула.

— В вашем досье отмечен высокий уровень интеллекта, — тихо произнёс маршрутизатор.

— Неуспеваемость — это официальна причина, — в голосе девушки прорезалось недовольство.

— А какова реальная? — улыбнулся Борис Антонович.

Похоже, он всё знал и без комментариев Грековой. Но почему-то хотел, чтобы девушка сама сказала.

— Предпочитаю об этом не распространяться! — отрезала Люба.

Настала моя очередь.

— Владлен Громов. За плечами школа, никуда не поступил. Менталист. Ранг не определён.

После этих слов взгляды одногруппников скрестились на мне.

— Так не бывает, — вырвалось у Алайской.

— В вашем досье, молодой человек, написано, что вы — сын изменника Родины, — безжалостно припечатал Пак. — И потеряли память, что подтверждается милицейским протоколом. К врачам не обращались, насколько мне известно.

— Всё верно, — я уже чувствовал сгустившуюся в аудитории враждебность. Изменников Родины в советском обществе никто не любит. Как, впрочем, и в любом другом. — Но я прошёл тест на лояльность и получил паспорт.

— Почему не определён ранг? — продолжал напирать препод.

— Не того спрашиваете, товарищ маршрутизатор.

Пак кивнул своим мыслям и протянул мне коробку с планшетом.

Дальше пошло веселее.

Я наблюдал за людьми вокруг, делал зарубки на будущее, прикидывал, от кого ждать неприятностей. Вот, например, семейка Мясниковых, Денис и Полина. Брат и сестра, оба — анималисты с жёлтыми значками. Это означает, что парочка умеет превращаться в зверей. И не просто в зверей, а в медведя и леопарда, что вселяет невольное уважение. Денис отслужил в ВДВ, а его сестрёнка отучилась целых два курса в авиастроительном институте, прежде чем до них добрались сами знаете кто. С предложениями, от которых не отказываются. Оба — самоуверенные, крепкие, умеющие за себя постоять. Я пока не определился, нравятся они мне или нет. Время покажет.

Ипполит Вишняков у меня сходу вызвал отвращение. О таких говорят: скользкий тип. Смуглый, черноволосый, заглядывающийся на девушек. Причём заглядывающий открыто, не скрываясь. Самонадеянный, в его глазах явно читалось, что при незначительных усилиях он затащит в постель кого угодно. Я слегка просканировал душу этого человека. Вскользь, чтобы не привлекать внимание потенциальных менталистов. Отметил зоны беспринципности и двойных стандартов, стремление идти по трупам на самый верх номенклатурной лестницы. Комсомолец, активист, первый курс какого-то провинциального института. Из Казани. Дар у Вишнякова был полезный — регенерат. То есть, он мог быстро заживлять раны себе и другим, сращивать кости при переломах, излечивать гематомы. На продвинутых рангах — выращивать органы и новые конечности. Вот только у этого хмыря ранг был довольно низкий — оранжевый. Ну, затянуть царапину кожей, наверное, сумеет.

Ещё один тип мне показался абсолютно бесполезным. Константин Селиванов, выпускник одной из школ Подмосковья. Рохля, что-то мямлит себе под нос, на вопросы толком ответить не может. Не служил, не учился, живёт с мамой и бабушкой. На лацкане пиджака — убогий красный значок. Никто толком не понял, что у него за Дар, настолько скомканным было самопредставление.

Илья Хмуров едва помещался в кресло. Настоящая гора мышц. Деловой костюм, стрижка-полубокс, квадратная челюсть, слегка оттопыренные уши. В глазах — полное отсутствие мысли. Илья, разумеется, был физиком — одарённым, научившимся перенаправлять псионическую энергию в силу, ловкость и скорость. В сети встречается информация, что эти ребята чуть ли не стены голыми кулаками пробивают. И даже броню, но это не точно. Совершают чудовищные прыжки, бегают наперегонки с машинами. Внеранговые физики, если верить противоречивым слухам, укрепляют кожу настолько, что становятся неуязвимыми для пуль. У Ильи был третий, жёлтый ранг.

Тридцатипятилетняя Клара Лисник оказалась женщиной весёлой и говорливой. Когда до неё дошла очередь, на группу обрушился целый поток шуточек, совершенно неуместной информации и полезных советов. Из этого мутного потока я выловил суть. Клара тоже была физиком, успела отслужить в милиции, а затем в КГБ, занималась криминалистикой и любила походы в лес с палаткой. Ранг у балаболки был весьма приличный — на лацкане пиджака красовался значок зелёного цвета. Я прощупал эту женщину и пришёл к выводу, что она на своём веку насмотрелась всякого, а напускная весёлость позволят тупо не слететь с катушек. И да, Клара была по-настоящему позитивной особой — она верила в свои силы, коллег по работе и светлое будущее.

Мне, кстати, понравилась одна милашка, звали её Машей Евдокимовой. Девушка во всех смыслах добрая и светлая, с очень тёплым взглядом и обволакивающим голоском. Прямо белая и пушистая кошечка, в первые же секунды располагающая к себе. Её хотелось называть Машенькой и всячески оберегать. На вид Машеньке было лет шестнадцать-семнадцать. Я, правда, сомневаюсь, что в столь юном возрасте её бы сюда притащили. Девушка стройная и хрупкая, с русыми волосами и маленькой грудью.

А вот через два кресла справа от меня сидела очень серьёзная девушка в спортивных очках. И симпатичная, чего греха таить. Среднего роста, вьющиеся каштановые волосы, одета с иголочки. Брючный костюм, светло-серый в полоску, летние туфли на танкетке, стильный рюкзачок.

— Кира Шувалова, — провозгласил маршрутизатор.

К этому моменту успела представиться вся группа. На столе у Пака осталась одна коробка с планшетом.

Девушка встала.

Выглядела она так, словно вчера отгремел выпускной. Лет семнадцать, не больше. То есть, моя сверстница. Или очень хорошо следит за собой. Фигурка, кстати, подтянутая.

— Выпускница сто двадцать четвёртой средней школы города Москвы, — отрапортовала Кира. — Студентка Ленинградского социологического и Московского экономического институтов.

— Это как? — вырвалось у Булкина.

— Дистанционная форма обучения, — ответила девушка. — Я учусь одновременно по двум направлениям. Поступила после победы во всесоюзной олимпиаде по математике прошлого года. Зачислена автоматом.