Вперёд в СССР! (СИ) - Глебов Виктор - Страница 26

— Проведи часами над глазком считывателя, — посоветовала Кристина. — Меню выведется в голографическую развёртку.

— Заодно система оценит твой социальный рейтинг, — добавила сестра.

— Это ещё зачем?

— Посмотри на этот значок, — Кристина указала на встроенную в столешницу эмблему. Серп и молот в ромбе, вписанном в круг. — Заведение присоединилось к правительственной программе «Пик».

— Ничего не понимаю.

— Программа «Пик», — терпеливо пояснила Кристина, — рассчитана на окончательное упразднение денег и переход к коммунистической экономике.

Что-то такое я уже слышал. Только речь шла об эксперименте в пределах одного города. Но, видимо, «Пик» постепенно расширялся.

— То есть, я буду расплачиваться… не деньгами?

— Смотри, — улыбнулась девушка. — Я покажу.

Она провела рукой над светящейся белой точкой, дождалась звукового сигнала и тронула сенсорный экран часов. В воздухе соткалось меню, а под ним — интересная строчка.

СОЦРЕЙТ: 146

— Поясни, — я всё ещё не понимал, что происходит.

— Рейтинг очень высокий, — заметила Оля.

— На самом деле, не очень, — ответила девушка. — В этих цифрах — мои школьные достижения, участие в общественных начинаниях, поступление в академию, плюс я комсорг первичной ячейки факультета. Стройотряд тоже, наверное, учли. У моего отца соцрейт перевалил за полторы тысячи. Это так, для сравнения.

Пробежавшись глазами по меню, Кристина выбрала одну позицию и прикоснулась к строчке. Полоска сменила цвет с серой на зелёную. Девушка тронула кнопку «Подтвердить» и небрежно смахнула голограмму.

— Я заказала фруктовый лёд. Рейтинг позволяет мне взять в этом кафе что угодно. Совершенно бесплатно. И да, я поддержала программу «Пик», что ещё на шаг приблизило нас к светлому будущему.

— Здорово, — оценил я.

— Попробуй ты, — предложила Оля. — Закажи нам на двоих.

Я повторил манипуляции Кристины.

Передо мной развернулся уже знакомый полупрозрачный экран, а под ним — строка рейтинга. У сестры глаза полезли на лоб.

— Что⁈ Сто семьдесят восемь⁈ Ты когда успел⁈

— Без понятия, — растерянно пробормотал я. — Ты что будешь?

Пока сестра выбирала нам мороженое и коктейли, я размышлял над объяснением происходящего. Видимо, моё сотрудничество с силовыми ведомствами приносит первые плоды.

— Система не ошибается, — заверила Кристина. — Всё подсчитывается нейросетью.

Через несколько минут мне на телефон пришло уведомление о том, что заказ можно забрать. Смартфон Кристины тоже завибрировал.

— Здесь самообслуживание, — пояснила девушка.

Пока мы ходили за подносами и забирали свои лакомства, я вспомнил передачу о городе без денег. Профессор Зайдельман. Город, насколько я помню, назывался Красноволжском.

— Но разве эта система не внедрена в Красноволжске? — осторожно уточнил я.

— Так и есть, — кивнула девушка. Мы вернулись на свои места. — Но проект гораздо шире, чем многие думают. Люди в Красноволжске уже живут по новым принципам, а для остальных изменения внедряются постепенно. Общество должно быть готово к грядущим переменам.

В голове у меня не укладывались противоречия.

СССР, в который я попал, вроде как считался страной победившего коммунизма. А это означало, что все должны быть равны, люди не делятся на классы, блага распределяются равномерно, по потребностям, а деньги — просто страшный сон. Ну, и институт брака. В классическом понимании семья должна исчезнуть.

А тут у нас что?

Люди живут хорошо, но рубли сохранились. За товары и услуги надо расплачиваться, семьи на месте, классовое равенство… Спорный вопрос. Я не проверял, но есть подозрение, что уборщица в школе получает меньше, чем профессор Зайдельман или отец Кристины. И даже социальный рейтинг, призванный упразднить последние пережитки буржуазного общества, явно даёт понять, что некоторые… ну, вы поняли.

Это развитой социализм.

И уж никак не коммунизм.

— Кристина, — сказал я, когда мы вновь расселись по своим местам. — У меня из памяти выплывают отдельные вещи, но в целом… Ответишь на вопрос?

— Конечно, — девушка с готовностью кивнула.

— У нас официально коммунизм? Мы его построили?

— Сложный вопрос, — вздохнула рыжая. — Партия говорит, что да.

— А на самом деле?

— Понимаешь, Влад… Все склоняются к тому, что да. Нам это удалось.

— А как же…

— Деньги? Они есть. Но посмотри на этот момент шире. В городе и деревне жить одинаково комфортно. Всеми ресурсами и производственными мощностями распоряжается партия. У нас плановая экономика, единая общенародная собственность. Медицина, образование, отдых — всё бесплатное. Даже проездные карты пополняются лимитированными суммами за счёт государства.

— А зачем они вообще нужны?

— Чтобы отслеживать тунеядцев и преступников. Тех, кто не хочет работать на благо советского общества.

— Что ещё?

— Ну, по всей стране разбросаны столовые, в которых любой может пообедать бесплатно. У тебя есть лимит в тридцать обедов ежемесячно, это фиксируется смарт-часами и передаётся в облачное хранилище данных.

— Лекарства?

— По рецепту отпускаются бесплатно.

— Но ведь рейтинг… это же неравенство.

— Безусловно. Но со временем и его упразднят. На последнем съезде КПСС постановили, что коммунизм делится на определённые фазы развития, и мы сейчас находимся на его раннем этапе.

Пока мы с Кристиной обсуждали существующий строй, Оля потягивала через трубочку фруктовый коктейль. Я ел мороженое из креманки и чувствовал… вкус детства. Мороженое было натуральным, безо всей этой химии, которую пихают сейчас почти во все продукты.

Ну как, сейчас…

Четверть века назад и в совершенно другой реальности.

— Получается, ты ментор? — я с интересом посмотрел на Кристину. — Дочь портальщика.

— Так и есть, — скромно ответила девушка.

— И можешь открывать двери в иные миры? Прямо сейчас способна это сделать?

Оля прыснула со смеху.

— Что? — я бросил недовольный взгляд на сестру.

— Глупости говоришь! — сообщила Оля.

— Не всё так просто, — улыбнувшись, согласилась Кристина. — На начальных этапах мы можем пробивать порталы только в пределах нашей планеты. И на весьма скромные расстояния.

— Какие? — напирал я.

— Посмотри на значок, — Кристина дотронулась пальцем до жёлтого значка на груди. Украшение было приколото к платью, на нём красовалась большая буква «Ж». — Это означает, что у меня третий ранг.

— А почему жёлтый?

— Потому что всего семь рангов, — терпеливо пояснила моя собеседница, — и они маркируются цветами спектра. Портальщик должен пройти весь спектральный путь и стать внеранговым ментором. Тогда и только тогда он сумеет пробить Врата в альтернативную вселенную.

— Твой отец смог?

— Да. Точнее, нет, — девушка замялась. — Он вышел на уровень, позволяющий это сделать, но у него нет разрешения на прокладку нового пути. Это же не просто Врата, а целая зона со своей инфраструктурой.

— Интересно, — кивнул я. — И тебе передались его способности?

— Не могло быть иначе, — уверенно заявила девушка. — Не просто передались, они усиливаются из поколения в поколение. Мы называем это «силой крови». Я буду развиваться быстрее своего отца и смогу высоко подняться в сфере интерпланетных исследований.

— У тебя есть преимущество по праву рождения, — догадался я.

Это в корне противоречило всем моим представлениям об СССР.

— Как и у любого потомственного ментора, — нехотя признала Кристина.

Никогда бы не подумал, что буду сидеть и разговаривать с красивой девушкой на идеологические и политические темы. Вот только Кристина оказалась умной собеседницей, пролившей свет на многие вопросы. Коммунизм, говорили они. Всеобщее равенство, говорили они. А тут у нас что получается? Номенклатура, основанная на генетическом и евгеническом отборе, чуть ли не семейные кланы создаёт. Первая встречная доярка не сможет распахнуть врата к братьям по разуму. А тут — сила крови, предрасположенность…