Крушитель (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 30

Здесь я отвлекся, что-то не складывалось. Каким образом колонизационный корабль оказался на не совсем подходящей ему планете? Всё-таки, небесное тело в масштабах космоса — песчинка, просто так попасть на него нельзя. Мой верный помощник не знал ответа на этот вопрос, но предположение так и просилось на язык — пришельцы знали о множественности миров и измерений, они прилетели колонизировать то, что им было нужно. Сообщать такую информацию рабам смысл отсутствовал…

…её не сообщали. Это была запрограммированная память, часть индокринационной подготовки каждого слуги. У кистомеи не было времени на изящные решения, они действовали грубо и эффективно, используя все имеющиеся у них ресурсы. Они оставили «инженера», предварительно удалив ему все конечности ради экономии ресурса его тела, оставили рабочих и воинов, а затем ушли в глубокую спячку, в которой находятся до сих пор.

Оставшиеся принялись ухаживать за «серыми» и… вносить изменения в генокод будущих homo sapiens. Небольшие, но повышающие шансы будущей интеграции «серых» в общество эволюционирующих людей. Кистомеи знали, что Сценарий практически непобедим, а значит, действовать нужно тайно, только тайно. Никогда не вносить изменений больше, чем это может вызвать агрессивный ответ от Сценария. Никогда не давать критически важных технологий, способных перевернуть представление нашего вида о вселенной. Не делать почти ничего, лишь ждать, пока люди не выберутся в космос.

Этот план имел все шансы на успех, но вмешался случай. Под конец своей долгой жизни искалеченный «инженер», игравший роль единственной особи с полной свободой воли и высшим приоритетом к послушанию, узнал о существовании Ки. Он посчитал эту информацию важнее, чем выживание урезанного колонизационного отряда и внес коррективы в программу «серых».

Не «что», а «как».

В итоге всю эволюцию человеческой расы агенты кистомеи… пронаблюдали за явлениями, понять которые они не могли. Лишь после тысяча девятьсот сорок пятого, поняв бесплодность своих изысканий, они зашевелились, пытаясь изменить Сценарий мира. Человечество, расколовшееся на множество племен и наций, вовсе не собиралось объединяться и выходить в космос. Угроза гибели нависла над всеми, включая кистомеи. Поэтому они решились сделать «серых» для «серых». Также, как насекомоподобные создали их, они решили внести изменения в ДНК-цепочки обещанных миру клонов, чтобы получить ультимативный инструмент контроля человечества. Объединяющий, управляющий, вездесущий.

Это было и абсурдно, и логично. Если подумать, как местные используют Ки, и как кистомеи создавали своих агентов, то абсурдно вдвойне.

Но есть еще и третий уровень абсурда. Самый, на мой взгляд, многообещающий.

Правда, для этого нужно найти место, где спрятан корабль этих насекомых.

Этот«серый» не владел нужной информацией.

Глава 12

Иллюзия покоя

— Наконец-то! — поприветствовал меня Рио, лично открыв дверь собственной квартиры, — Акира, у нас проб… что с твоей прической?

— Что? — переспросил я, — Всё, как обычно.

— Нет, что-то с ней не так, — мотнул головой «грязный блондин», подойдя чуть ли не вплотную, — Не понимаю…

— Она важнее проблем? — осведомился я.

— Нет! Проходи, расскажу. Все в зале.

В зале была Мана, которая тут же сфокусировалась на моей, вполне прилично выглядящей, голове, и осоловелая Асуми с полными аниме глазами и, кажется, издающая перегар от апельсинового сока. Поняв, кто расплачивался за гостеприимство нашего психопата и удостоверившись, что с женщинами и семьей все в порядке (жена незаметно мне кивнула), я сосредоточился на рассказе Коджимы.

За те трое суток, пока меня не было (двое из которых я провел дома, сидя в засаде и приращивая назад волосы под наблюдением нашедшего меня дрона), кампания, которую частично вели Коджима, налетела на риф.

— С финансированием полный порядок, отчисления идут с твоих счетов, — бурчал мой друг, размахивая стаканом апельсинового сока, на который Асуми смотрела с почти священным ужасом, — только вот буквально с твоим уходом нам начали ставить палки в колеса. Пропала вся поддержка сверху, те люди, которые пробивали нас в прайм-тайм, выбивали споты в рекламе, тащили повестку… всё исчезло. И это сразу вылезло, Акира, понимаешь? На нас накинулись со всех сторон. Кто-то в надежде выжать взятку, кто-то поднасрать Специальному Комитету. Ничего серьезного, но, считай, с экранов наши девочки пропали моментально. Ханнодзи, сучка, уже рассматривает три предложения, каждое хуже, чем твоё, да и соскочить она не сможет, неустойки вписаны, но, если наш проект загнется — девочка улетит, даже не сказав «спасибо за работу».

— Не улетит, — качнул головой я, — Она не дура, прекрасно понимает, что только я могу ей обеспечить защиту. Просто нервирует тебя, набивает себе цену, а заодно показывает, что её популярность на высоте.

— Я так не думаю, дружище. Мия хитрая девчушка, она понимает, что рано или поздно, но Широсаки сдохнет, — мрачно ухмыльнулся Рио, — а ты ищешь его, причем громко, даже до меня слухи уже дошли. Как только этот парень остынет, девочка будет ждать закрытия проекта. Если нас прикроют, а нас очень хотят прикрыть, то вот тогда она и удерет.

— Тогда она уже нам не будет нужна.

— Эй!

— Собирайся. Кажется, у Асуми уже ПТСР от твоего логова, Рио. Мы переместимся в мое.

— Зачем?

— Потому что у тебя написано на лице, Коджима, желание меня как-то использовать, причем в студии или другом публичном месте. Я не против, но твои люди будут охранять моих женщин.

— Мне нужно только место, чтобы умереть… — стон Хиракавы, — … этот ненормальный абрикос меня отравил! У меня мозг не работает!

Пока ехали ко мне, Рио продолжал пялиться на мою голову, но было очевидно, что он не понимает, что с ней случилось. А вот Мана разобралась, причем как бы не с первого взгляда. Когда мы остались наедине на минуту, закрыв двери прежде, чем в комнату пробрался невидимый дрон, жена, обняв меня, заговорщицки прошептала:

— У тебя все волосы теперь растут на одинаковом расстоянии друг от друга…

— Мне пришлось их приживлять, — шепнул в порозовевшее ухо супруги, — Никому не говори.

— Это очень смешно выглядит! — поведали мне совершенно неожиданное, — Но мне нравится!

— Хорошо. Даю тебе важное задание — попробуй привести в порядок Хиракаву. Она, кажется, взяла на себя огонь за вас обеих.

— Да, она просмотрела с Рио четыре сериала. С перерывом на сон. Они даже обсуждали их.

— Значит, она хорошо провела время.

— Но никогда не признается в этом.

— Мне пора идти, — обняв и поцеловав жену, я неожиданно даже для себя, поймал озарение, тут же у неё спросив, — Ты заметила порядок в моих волосах. Значит, и они…

— Нет, — тут же покачала Мана головой в отрицании, — Нерациональное использование ресурсов.

— Для всех?

— Кроме меня. И Рио? Он…

— Нет, он просто психопат. Пойду помогу ему с медиа-бизнесом.

— Мы будем ждать.

Коджима хотели спасти свои активы и инвестиции. Пусть всё шоу оплачивал я деньгами кистомеи, отец моего друга, и он сам вложили в кампанию свою репутацию, связи и специалистов, теперь же им требовалось диверсифицировать доходы за счет имеющихся в наличии звезд. Я в этом мог сыграть значимую роль… и сыграл её, забрав из родительского дома засидевшихся там Эну и Такао.

— Эна — это, конечно, Эна… — пробубнил задумчивый как никогда Коджима-младший, — Но «томбоев» сейчас мало. Так, оденьте её как «томбоя» и принесите барабанную установку! А еще потребуется вода! В бутылке! Такао, иди сюда.

— Что?

— Вот вода. Облей сестру, когда она переоденется.

— Почему я?

— Потому что я плачу тебе зарплату!

Пока Рио носился со своей новой идеей, я поймал одну из его подчиненных, затребовав себе ноутбук и репертуары каждой девушки-айдола, работавшей на нашем проекте. Когда этот аниме-маньяк освободился, отлипнув от ожесточенно лупящей палочками по мокрым барабанам мокрой Эны, у меня уже получилось переработать несколько песен из запасного «пула» у айдолов. Рио сильно удивился происходящему, но получив объяснение, что нельзя остаться собой, когда у тебя дома целая студия и куча озабоченной будущей славой молодежи, вызвал специального песенного человека, начав передавать ему мои наработки. Такао «работал», стоя в окружении отчаянно улыбающихся девушек под обстрелом фотоаппаратов.