Мечников. Луч надежды (СИ) - Алмазов Игорь - Страница 32

Я произнёс это с таким сарказмом, что Углов чуть не сломал себе шею, когда преследовал меня взглядом. Я же спокойно покинул кабинет, а затем быстрым шагом направился в свой класс, где Синицын вещал студенту подсказки.

Добравшись до места, я обнаружил, что весь мой план всё-таки начал работать. Илья тихо надиктовывал ответы, а Максим Захаров привалился на стул рядом с кристаллами и лишь время от времени что-то менял в созданной нами схеме.

Выглядел мастер чуть лучше. Ожоги с кожи уже практически пропали. Слезли вместе с верхними слоями эпидермиса.

— Мастер Захаров, как вы себя чувствуете? — шёпотом спросил я, чтобы не мешать Синицыну и не создавать информационный шум для студентов.

— Всё путём, — кивнул он. — Слабость ещё есть, но я был рад до смерти наконец-то выбраться из вашей квартиры и приступить к работе. У вас там всё бренчит, шумит, мебель трясётся. Такое ощущение, что у вас поселились какие-то духи.

Отчасти так и есть. Видимо, Доброхот со своими новыми коллегами шалит.

— Это вы исправили кристаллы? — спросил я.

— Отчасти, — ответил Захаров. — Вы с Ильёй Андреевичем, уж простите мой русский язык, сделали всё через задницу, но я поменял частоту кристаллов. Однако и это не помогло. Потом в какой-то момент всё изменилось, будто кристаллы сами себя починили. Первая фраза, которую мы с господином Синицыным услышали — это шутка про то, что в рубашке у Андрея Углова завелись мыши.

Фух… Значит, не зря я убрал тот кристалл. В итоге получилось, что вся наша команда внесла вклад в починку связи. Синицын притащил Захарова, тот настроил магические частоты, а я принудил Углова убрать его медальон.

Правда, я явно перестарался. Думаю, грудь у него будет зудеть ещё очень долго.

— Всё… — выпучив глаза, прошептал Синицын. — Мансуров закончил.

Ровно через минуту Артур Мансуров появился около моего кабинета. Я специально вышел ему наперерез, чтобы никто не проследил за ним до моего кабинета.

— Я сдал, Алексей Александрович! — воскликнул он. — Сдал. Углов валил меня до последнего, но ваш друг…

— Тише-тише, — перебил его я. — Я уже всё знаю. Вы тоже хорошо постарались, Артур Аркадьевич. А теперь идите на следующие экзамены. С Разумовским и Кастрицыным проблем возникнуть не должно. Они не станут никого валить.

— Спасибо вам, — склонив голову, произнёс он.

— Рано ещё благодарить. Но нам с вами нужно будет серьёзно переговорить после того, как всё закончится. У меня к вам есть дело, которое куда важнее экзаменов, — объяснил я.

— Понял. Помогу, чем смогу. А пока, господин Мечников, я пойду на экзамен, а вы к своим гостям.

— Гостям? — не понял я.

— Вас кто-то ждёт в конце коридора. Разве эта женщина — не ваша знакомая?

Я обернулся и обнаружил, что неподалёку от моего кабинета действительно стоит женщина. Причём не одна.

И этих людей я меньше всего ожидал сегодня увидеть!

Глава 16

Около моего кабинета стояли два моих старых знакомых. Из-за ярко-рыжего цвета волос их очень трудно с кем-либо перепутать.

Анна и Павел Елины. Дети хопёрского барона Иннокентия Елина.

— Добрый день, Алексей Александрович, — улыбнулась мне Анна. — Простите, что явились без предупреждения. Мы бы хотели переговорить с вами насчёт одного дела.

Я пожал руку Павлу и приветственно кивнул Анне.

— Я очень рад вас видеть, — произнёс я. — Только скажите, насколько срочное у вас ко мне дело? К сожалению, в ближайшие три часа я освободиться не смогу, у моих студентов идёт экзамен.

Хотя я уже заранее знал, что вопрос у них ко мне серьёзный. Вряд ли дети барона заявились бы ко мне только для того, чтобы просто повидаться. Но нас с ними многое связывает, если вспомнить, как мне удалось повлиять на эту семью ещё в Хопёрске. Я спас жизнь Павлу, когда тот истекал кровью, а затем потратил несколько месяцев на обучение Анны, благодаря чему она, по сути, стала первой лекарской сестрой в местной Российской Империи.

— Мы готовы подождать, сколько потребуется, — сказал Павел. — Изначально мы планировали отправить вам письмо, но так уж вышло, что сами оказались в Саратове, поэтому решили переговорить с вами лично. Признаться честно, мы с Анной хотели бы попросить вас о помощи.

Если лекаря просят о помощи, значит, кто-то заболел или в Хопёрске опять появилась некротика. И то и другое мне сейчас очень некстати. Я уже настолько оброс проблемами, что на разрешение их всех могут уйти месяцы, если я не ускорюсь.

— Скажу сразу, что ничего обещать не могу, — ответил я. — Давайте встретимся через три-четыре часа и всё обсудим. Где вам будет удобно?

— Мы можем забронировать столик в ресторане «Волга», он как раз напротив академического сквера, — сказал Павел Елин.

Тот самый ресторан, в котором я должен был встретиться с Виктором Балашовым. Но ситуация обернулась иначе. Видимо, сама судьба намекает, что мне пора подкрепиться здоровой пищей, а не тем, что я готовлю себе впопыхах.

— Договорились, значит, ровно в пять вечера в ресторане «Волга», — подытожил я. — Пока что не знаю, о чём у нас пойдёт разговор, но прошу — не питайте надежды. Я сейчас сильно перегружен.

— Мы всё понимаем, — кивнула Анна. — Это дело, если что, подождёт. Но мы всё равно будем надеяться, что вы нас не оставите.

Елины покинули академию, а я впервые осознал, на какую же глубину проблем я опустился, пожив всего один месяц в Саратове. Разговор с Елиными я перенёс по двум причинам. Мне сейчас действительно некогда разговаривать — это раз. А если они попросят меня о лекарской помощи, сработает клятва, и я уже не смогу отказаться — это два. Лучше продумать, как будет строиться наша беседа заранее.

Приехали, в последнее время я всё чаще думаю о том, как обойти клятву лекаря. Не самая хорошая тенденция, учитывая, что все постулаты клятвы — это и есть моё главное кредо жизни.

Ну ничего, сегодня одной проблемой станет меньше. Как только с экзаменом всё решится, я как можно скорее разберусь со всем остальным и смогу снова жить как лекарь-изобретатель.

Хотя кого я обманываю? Можно подумать, мне хотя бы раз удавалось спокойно поработать без постоянно возникающих форс-мажоров.

Вернувшись в свой кабинет, я убедился, что больше никаких проблем с кристаллами связи не возникло. Синицын продолжал надиктовывать ответы и при этом вошёл в какой-то неадекватный раж. Похоже, он и вправду ощущал, что прямо сейчас борется с Угловым устами моих студентов.

Но это к лучшему, в таком состоянии Илья способен кого угодно, хоть имперского судью, одолеть. Главное, чтобы не перегибал палку. А то в порыве эмоций Синицын запросто может начать кидаться оскорблениями в Углова вместо того, чтобы диктовать правильные ответы.

Конечно, мне пришлось воспользоваться далеко не самым честным методом в решении этой проблемы. Хороший преподаватель не стал бы добровольно раздавать студентам микронаушники.

Но в данном случае приходится выбирать: либо быть хорошим преподавателем, либо спасать жизни студентов.

В первую очередь я — лекарь, а поэтому бросать учеников на произвол судьбы ни в коем случае нельзя. Особенно по той причине, что Углов валит их не столько из-за неприязни к группе «3В», сколько из-за желания свести со мной счёты.

И ведь я до сих пор не знаю, в чём причина его ненависти. Связан он с избранником Телесфора или нет — пока тоже не ясно. Но скоро мы выведем его на чистую воду.

— Всё! Получилось, чёрт бы его подрал! — расхохотался Синицын, когда последний из девяти студентов справился с экзаменом по лекарской юриспруденции.

— Все сдали? — отстранился от своих размышлений я.

— Все до единого, — ухмыльнулся Синицын и устало откинулся на спинку стула. — Вот только «многоуважаемый» Андрей Всеволодович всем влепил тройки. Ответы были безупречны, и я через одного студента даже попытался завести с ним беседу на эту тему.

— Это ты зря, — покачал головой я. — Не нужно было этого делать. Я отошёл всего на пару минут, а ты уже начал самодеятельность.