Тайны Калинова моста (СИ) - Елисеева Валентина - Страница 19

Глюк посерел до асфальтового цвета, заметался яростней, затем понемногу затих под сдавленный мефистофелевский смешок кота.

– Она ещё яду может в сосиски мне подсыпать и Огневушку в электрическую лампочку запаять, – известил Баюн, демонстративно взял в каждую лапу аж по две сосиски и откусил ото всех. – Я, как видишь, совершенно не волнуюсь по данному поводу, но тебе не запрещаю. Увы, не всем было суждено родиться разумными существами, не всем.

– Иметь возможность сделать и сделать в реальности – совершенно разные вещи. Директор, к примеру, мог тебя развеять даже при наличии привязки к дому и хозяйке, однако ты всё ещё здесь, – растолковала Василиса и примирительно погладила робко приблизившегося к ней Глюка. – Это-то всё чепуха, худо, что я ничегошеньки про нежить не знаю, а в институт наверняка надо с какими-то начальными знаниями идти.

– Так мы расскажем! – распищались Глюк и Огневушка. – На нас погляди – мы типичнейшая нежить!

– А какие вообще бывают виды нежити?

– Разные, – уверенно ответили ей, но на этом уверенность друзей закончилась. Они переглянулись и постарались дать более развёрнутый ответ: – Виды бывают опасные и неопасные. – Баюн саркастически фыркнул, и добровольцы-просветители добавили информации: – Полезные и вредные.

– Добрые и злые. Западные и восточные, – сыронизировал Баюн, доедая сосиски. – Не буду вам мешать проливать свет знаний на хозяйку, а я пошёл. Желаю тебе не сгинуть на первой же практике, Василиса, и советую тебе поскорее стать Премудрой. Рыбы поешь, что ли, или витаминчиков попей – говорят, для активности мозга очень они помогают. Но не всем, не всем, мур-мряу...

Факультет тёмной магии и некромантии, как и все прочие факультеты ОМИИ ПАСК, располагался в отдельном от других здании на собственной огромной территории, сравнимой размером с маленькой европейской державой вроде княжества Монако. Владение многомерными пространствами позволяет не экономить квадратные метры и километры – это Василиса знала и на примере школьной библиотеки. Проходы между факультетами охранялись исполинскими горгульями и монструозными драконами: во избежание конфликтов принципиально различных типов магических потоков и прочих неприятных инцидентов.

Для подачи прошения обучаться на вечерне-заочном отделении (работающим в системе ОМИИ сотрудникам предоставлялась такая возможность) Василисе требовалось самолично явиться в деканат. Опытные студенты телепортировались прямо в приёмную, предварительно зарегистрировавшись в списке посетителей и получив руну на проход со временем приёма, чтобы не создавать толкучку. Неопытные студенты прибывали на подручных средствах и вставали в живую очередь, пропуская через одного визитёров неживых – истинная толерантность в действии.

Помогая Василисе выбраться из ступы, Яга Лешевна давала последние ценные указания:

– Не выходи за пределы здания без сопровождающих педагогов, разве что сюда, на парковочно-портальную площадку. Информацию о себе всем заинтересовавшимся излагай с базового пункта, что ты – человек. То, что не совсем простая смертная, всем и так ясно будет. Ни на какие предложения без одобрения нашего педсовета не соглашайся. Никакие подарки ни от кого не принимай – у некромантов чувство юмора сильнее чувства жалости. Не садись на чужих драконов, и боже упаси тебя упокоить чужого мертвеца – это вопиющая невежливость в среде некромантов. И самое основное: если почувствуешь, что всё окончательно плохо – директора зови!

Стараясь не цепляться за рукав Яги, Василиса осмотрелась на площадке перед зданием института. Возникающие из воздуха люди, проходящие к широченному крыльцу с колоннадой и деловито взбегающие по его ступенькам, уже воспринимались ею как данность и не заставляли вздрагивать. Стая воющих привидений, вывалившихся в двери и растворившихся под лучами заходящего солнца, вынудила нервно икнуть. А грохнувшийся с неба гроб с покорёженной, словно выбивавшейся изнутри крышкой, – взвизгнуть и отшатнуться к коллеге биологу.

– Разгильдяи! Ещё один такой промах – вас самих в могилы на сутки упакую! – разорался материализовавшийся рядом с гробом высокий стройный шатен, махнул рукой – и гроб исчез в неизвестном Василисе направлении, унеся с собой и тошнотворный запах разложения. – Кто тут противно визжит над ухом? Первый курс?

Мужчина развернулся к Василисе, продемонстрировав длинное лицо с орлиным носом, ярко-алые тонкие губы и чуть выступающие верхние белые клыки. Как ни странно, эти нюансы внешности не мешали ему выглядеть сногсшибательным красавцем этакого хищного типажа. Красавец поморщился и сухо бросил Яге:

– Она у вас что – не урождённая?

– Нет, она случайно инициированная. – Яга поспешила любезно улыбнуться. Вампир скривился, проворчал: «Какая нервная девица, только бы не ко мне в группу», и улетучился в прямом смысле слова: взвился и скрылся в открытом окне третьего этажа. Яга распрямила Василисе плечи, приподняла её подбородок и мазнула румянами по белым щекам. – Это чтобы стражи дверей за неупокоенную тебя на входе не приняли. Держи путеводный клубок – он на деканат настроен, а там тебя уже Мара ждать должна. Обратно она тебя выведет, но дорогу на всякий случай запоминай, иначе сама ко мне можешь и не выйти.

Над широкими распашными дверьми института висел предупреждающий транспарант: «Внимание! Встречаются потусторонние объекты!». У турникета на входе стояла стандартная кабинка – в таких обычно сидели суровые бдительные вахтёрши и грозно требовали ото всех предъявлять документы и не шастать без бахил. Кабинка была пуста, а над мутным, давным-давно не открывавшимся окошечком красовалась ещё одна надпись: «Внимание! Ведётся скрытое призрачное наблюдение!»

Шагая за путеводным клубком, весело подскакивающим на ступеньках и шустро катящимся по ровному паркету коридоров, Василиса, стиснув кулачки и зубы, храбро осматривалась в своей новой альма-матер. Роскошные занавеси до пола, висящие на окнах, шевелились, меняли цвет и время от времени с гнусавым хихиканьем перепрыгивали с окна на окно, меняясь местами с соседями. Духи-уборщики, как и в школе деловито сновавшие тут и сям, строго грозили псевдо-занавескам сухонькими кулачками и ругались:

– Хорош пылить, а то вам мигом ещё пятнадцать суток отработки за безобразия добавят! Благонадёжные привидения, а спокойно шторами повисеть не могут! Как на кладбищах хулиганить и студентам практики срывать – так все горазды, а как за поступки свои отвечать – так скучно им, видите ли.

Василиса со страхом глянула на половицы паркета – доски были тихими, неподвижными, выглядели добротными и настоящими. Каждая доска была украшена крестом, а форма вытянутого шестиугольника, зауженного с одного конца, напоминала... крышку гроба! Запретив себе размышлять на тему, новые доски были использованы для покрытия полов или бывшие в употреблении, Василиса смело пошагала по ним дальше. На первом этаже размещались, судя по всему, не лекционные залы, а служебные помещения различного назначения, и народа тут встретилось ей мало. Над створками самой большой двери висела слева большая табличка: «Пункт приёма донорской крови». Справа там же значилось: «СТОЛОВАЯ (вампирская секция)». Объявление, приклеенное рядом на стене, извещало: «Человеческая секция столовой этажом выше. Сырого мяса скатерти-самобранки не выдают, просьба к перевёртышам хищных подвидов обращаться за ним к сотрудникам столовой».

Далее широкий коридор вёл к лестнице на второй этаж мимо дверей с табличками: «Живым вход воспрещён!» и «Комплекты аптечек и брандспойты со святой водой выдаются только командирам отрядов!»

На втором этаже было многолюдно и... не только людно. Потусторонние объекты действительно встречались: полупрозрачные фигуры, бесформенные кляксы и классические привидения в белых балахонах проплывали рядом с Василисой. Скелеты с сине-голубым светом в пустых глазницах, шагая мимо, вежливо кивали ей черепушками. Встреченные студенты внимания на неё не обратили, они обсуждали между собой настроение преподавателей и меню институтской столовой. В череде дверей аудиторий с номерами, обозначенными римскими цифрами и надписями на латыни, располагалась монструозная арка, похожая на Триумфальные ворота на площади Тверской Заставы в Москве. В арке мерцала серая непрозрачная дымка, по окаймляющей её дуге шли изречения на неизвестных Василисе языках, написанные иероглифами, рунами и символами латинской письменности. Рядом с аркой к стене была прибита табличка на современном русском: