Ментальная Кухня 4 (СИ) - Злобин Максим - Страница 40

— Нет, — повторяет Игорь Николаевич и велит везти Мак Брайана к нему в поместье.

В метафорическом прыжке, Волконский переобувается и даже шнурует ботинки. Он не предатель и вовсе не запутался! Он снова герой! Двойной агент и кидала кидал! Как только запахло жареным, медаль уже не так постыла, и может быть лучше получить ещё одну, чем отправиться на эшафот?

Как там говорили мудрецы? Лучше синица в руках, чем руки в синице.

А новый план таков: закинуть удочку о том, что негодяйские англосаксы украли ирландца, а потом героически его спасти. Как всё обставить? Вопрос. Над которым стоит крепко подумать, попивая чаёк у себя на пирсе, и спешить в таких делах уж точно нельзя. Козырь вернулся в руку и теперь его надо разыграть правильно.

ВЖУХ!

Голова уже отказывается работать. Утро вечера мудренее, но вот беда… не спится. Внезапно: поздний звонок от Каннеллони. Сопляк что-то знает? Или не знает? Или этот маленький человечек опять лезет со своими маленькими проблемками?

На всякий случай стоит проверить и будем, что называется, посмотреть.

ВЖУХ!

И снова я гляжу на себя чужими глазами. Взахлёб рассказываю историю про братьев-близнецов, а Волконский тем временем переживает очередной катарсис. И очередной его план пошёл по очередной звезде.

ВЖУХ!

Огромная детина из охраны Волконского уже заламывала мне руку, но я всё ещё держался в его сознании. И последняя мыслестрочка князя оформилась прямо на моих глазах. Он думал о том, что вот теперь-то окончательно запутался. Что всё слишком сложно, непонятно и, — что самое главное! — рисково.

А потому лучше всего будет бросить концы в воду. Уничтожить к чёртовой матери всех троих. Но… на моё счастье, не сразу. Импульсивностью Сидельцева князь не отличался и наоборот медлил. Специально. Хотел продумать всё, что только можно продумать, выискать все «но», а глядишь ещё и профит получить.

Да и страшно оно! Вдруг я уже кому-то что-то рассказал? Вдруг кто-то знает, что с этим знанием я направился именно к нему? Вдруг то? Вдруг сё?

Короче…

До утра! До утра Волконский будет думать, а я жить. Фу-у-у-ух… от этой многоходовки у меня самого голова кругом пошла.

— Ы-ы-ыкх, — крякнул рядом со мной Агафоныч и вопреки воле в упор уставился на собственные колени…

Темниц в поместье Волконского было не предусмотрено. Что даже странно, как на мой взгляд. Не было времени изучить всю его биографию, но думается мне что эта сволочь не первый раз мутит что-то подобное.

Так вот.

Вместо темницы нас отвели в подвал и бросили в винный погреб. При других обстоятельствах очень приятное, должно быть, место. Антуражное такое — тут тебе и запах благородной плесени вперемежку с деревом, и винтажные стеллажи, и пыльные бутылки с запечатанным сургучом горлышком, и вообще… в другой ситуации я бы поржал и сказал что-то типа: «Пустили козла в огород», — но сейчас было не до смеха.

К тому же, что «козла» сюда уже действительно пустили.

— Рибята! — откуда-то из недр подвала выполз Санюшка. — Рибята, эт-та вы!

Да, с самого момента попадания, лейтмотивом всех моих приключений был алкоголь, и я как бы не против. Умеючи, оно ведь даже не плохо. Но вот конкретно сейчас это уже перебор какой-то, чесслово. Дункан Мак Брайан, он же Санюшка, пребывал в такую кашу, что сложно описать. Состояние нестояния, ага. Ноги подволакиваются, глаза друг друга нахер посылают и запашина такая, что аж отсюда слышно.

Набрался принц, короче говоря, — то ли на радостях, а то ли с горя. Вон, в руках початая бутылка и губы аж чёрные от возлияний красненького.

— Рибята, у меня для вас такие новасти! Таки-и-и-ие новасти!

Во как. Неужто он уже всё знает?

— Рибята, па-А-аздравьте! У меня появилась девушка! — заявил Аничкин, мечтательно улыбнулся и плюхнулся задницей прямо на пол. — Кыкая жы крысивая, рибята. Пряма пе-Е-ерсик. Санюшкой зовут, как и меня. Представляете?

— Ну охренеть теперь.

— Ага! Представляете⁈ Я ей говорю: «Санюшка», а она мне: «Санюшка», а я ей: «Санюшка», а она мне…

— Дай угадаю, — перебил Агафоныч. — Санюшка?

— Ага!

— Беги, дядь Мить, — вздохнул я.

Н-да… разговаривать с товарищем пока что не о чем. Кажется, он вообще не до конца догоняет, что его похитили и в самом скором времени собираются убивать. Ну да ладно. Главное, что мы с Агафонычем при памяти и уж что-нибудь, да придумаем.

Хотя как сказать «что»?

То же самое, что и в прошлый раз, когда меня заперли в подвале итальянской кафехи. Правда, тут масштаб совершенно другой. Вместо нескольких подсобных помещений, лестницы и гостевого зала — грёбаное поместье. И целая княжеская рать вместо троих захудалых мафиози. К тому же люди Волконского наверняка с ног до головы увешаны артефактами, да и часть помещений экранирована от магии. Вот… взять хотя бы самого Игоря Николаевича.

Не чувствую. Минуту назад вскрыл его мозги, как рыбацкая дочка устрицу, а сейчас вообще не чувствую. Хотя на все сто процентов уверен, что ублюдок где-то в радиусе «работы» моих щупалец.

— Что делать будем? — к моей великой радости, Его Благородие барон Ярышкин был спокоен, как удав. Лениво ходил, осматривался, читал этикетки винных бутылок. — Есть мысли?

— Мысли есть всегда, — ответил я. — Самое главное, что мы с тобой сохранили наш маленький секретик. Волконский не в зуб ногой, что мы менталисты, и подвоха не ждёт…

— Вы минта-А-алисты?

— Тише ты, пьянота.

— Ну и ладно, — Санюшка обиделся, завалился на бок и принялся шептать имя любимой.

— Короче говоря, прорвёмся, Владимир Агафонович. Не ссы.

— Да я и не ссу, — пожал плечами Ярышкин. — Своё отбоялся уже.

— Ну вот и хорошо. Дай доступ к источнику.

— Бери, не жалко…

Так! Мои семнадцать уровней, да плюс уровни Агафоныча. Жаль, конечно, что оно не складывается арифметическим образом и всё равно кое-где провисает, но это в любом случае заявка на победу. Главное всё правильно разыграть. Ну… ведь если так посудить, то что мне теперь ещё остаётся?

Сосредоточившись, я запустил щупальца так далеко, как только мог. Чтобы опутать ими весь особняк длины не хватило, — верхние «хозяйские» этажи вне моей власти, — да и экранированные помещения как я и подозревал наличествуют, но всё равно.

С этим проблем нет.

Проблемы с тем, что я не чувствую мордоворотов Волконского. Точнее чувствую — вот они, голубчики. Но на каждом из них такой обвес, что особо долго их не поконтролишь. Вскрыть одного, вскрыть другого, третьего, вот и мана закончилась, а мы ещё не всех обезвредили, да и не выбрались никуда.

Зато спалились, и теперь у Волконского отпали сомнения насчёт того кончать нас прямо сейчас или всё-таки обождать утра.

Не… тут нужно бить сразу и наверняка.

— Так, — нахмурился я, рыская по помещениям и… нашёл. — С-с-с-сука, — улыбка сама собой нарисовалась.

Символично. Причём в приятном смысле этого слова, без фатализма.

Объясняю: буквально недавно я порылся в голове Волконского и аж до оскомины наслушался его презрительных мыслей насчёт «маленьких» людей. Причём даже в адрес тайников Мезенцева, которых он умудрился завербовать на теплоходе, и вроде бы не самых последних товарищей в этом мире. А что в таком случае говорить о его отношении к прислуге?

Но вот! Вуаля, что называется! Те самые «маленькие» люди сегодня станут моей армией, которая к утру не оставит от сытой-вольной жизни князя камня на камне.

Как?

Придумается. Главное, что эти люди есть, а у меня есть контроль над ними. Горничные, повара, служанки, садовники, разнорабочие… простите меня, ребята, но без вас мне сегодня никак не обойтись! Хозяин не заругает! Клянусь, я сделаю всё что в моих силах, чтобы уже к утру ваш хозяин топтал кичу в соседней камере с господином Сидельцевым, а каждому из вас вручили по тридцать грамм золота, которые вот вы-то действительно оцените по достоинству.