Ментальная Кухня 4 (СИ) - Злобин Максим - Страница 4

Баб Зоя открыла его на первой же странице, улыбнулась, тыкнула пальцем в фотографию и сказала:

— Вот…

На чёрно-белом снимке были запечатлены двое. Красивая молодая девушка в лёгком летнем платьице и импозантный мужик, явно не по погоде одетый в длинный плащ и широкополую шляпу.

В девушке безошибочно угадывалась Зоя Афанасьевна, — всё же фотографии из её молодости мне попадались и раньше, — а вот мужика я видел впервые. Бровь — суровая мохнатая гусеница. Во взгляде сталь, в улыбке лисья хитреца. Грудь раздута, как у брачующегося голубя, а ещё руки… м-м-м… не знаю, как объяснить, но это всегда заметно. Пусть костяшки не кровоточат в моменте, но всё равно видно, что они были сбиты ни раз, ни два, и даже ни десять. Короче говоря, будь у мужика в руках автомат Томпсона, то можно было бы его копипастнуть на обложку «Крёстного Отца».

Кто это? Ну конечно же я догадался кто.

— Мой Джордано, — улыбнулась бабушка так, будто бы разом позабыла все те гадости, что рассказывала мне о нём.

— Можно? — попросил я альбом.

Затем взял его и начал листать. Ротешник мой сам собою зафиксировался в улыбку и внезапно накатила эдакая ложная ностальгия по временам, в которых я никогда не жил, но про которые реально много слышал.

Заодно я чуть успокоился. Теперь мне стало понятно, как именно мы будем искать Джордано Каннеллони. Ведь Палермо на Сицилии, — город, в который мы, собственно говоря, и собираемся, — отнюдь не деревня. Это во-первых. А во-вторых, спрашивать у каждого встречного-поперечного: «А где у вас тут мафия?» — верный способ влипнуть в неприятности.

Ну а так старые фотографии в качестве доказательства знакомства нам в помощь.

— Прикольно, — сказал я, переворачивая страницу за страницей и тут вдруг…

— Ох, — краем глаза я снова увидел того бородатого мужика из сортира.

Да, с нашей последней встречи он немного изменился. Теперь из носа у него торчала красная вата, вместо рубашки тугое пузо обтягивала белая майка безрукавка, а рубашка кое-как была завязана вокруг пояса. Видать, белые штаны стали не такими белыми как раньше, и он как мог пытался это замаскировать.

— Ох, — отдувался мужичок, запрокинув голову кверху. — Ох…

Но не в этом суть! Суть в том, что человек Сидельцева продолжает преследовать нас даже здесь! Или… или это всё-таки не человек Сидельцева?

— Ох, — прошёл он мимо нас с бабушкой. — Ох, — добрёл до кресел Гио с Ритой. — Ох, — сверил свой билет с местом, опустил взгляд на своих попутчиков и вдруг расплылся в широчайшей улыбке. Да так, что у него аж ватка из носа выпала. — Buongiorno, ragazzi!

— Э-э-э, — сперва потерялся Гио. — И тебе бомжорно, мил человек.

— Не говорить итальяно? — удивился мужичок, пристраивая свой багаж над головой у человека-грузина. — Туристо?

— Туристо, — вмешалась Сестра-Сластёна. — А вам-то какое дело?

— О-о-о! — бородатый бросил задницу рядом с ней. — Я не хотеть обижать! Я есть видел… у меня интерес… Я искать и искать и искать, но не никак находить, а тут…

— Я тебе соврала, — сказала бабушка, глядя в окошко, и тут же перетянула на себя всё моё внимание.

Извини, потешный незнакомый итальянец! Прости, пожалуйста, если только сможешь. Виноват я, — уж как есть виноват. Однако уверен, что когда-нибудь ты над этим ещё посмеёшься! Ну… я-то уж точно. А ещё впредь я торжественно клянусь тебя и пальцем не трогать. Ходи где хочешь, фотографируй кого хочешь.

Так… Паранойя насчёт этого бородатого товарища отступила. Мысль о том, что в штате у Сидельцева есть настоящие иностранцы не укладывалась в голове. И чуечка моя, похоже, иногда имеет свойство ошибаться. Но вернёмся к баб Зое!

— Ты о чём сейчас, ба?

— О многом, — вздохнула Зоя Анасьевна. — И даже не знаю с чего начать.

— Начни с главного, пожалуйста, — попросил я. — Не мучайся.

— Хорошо, как скажешь, — бабушка отвернулась от окна и почему-то очень виновато взглянула на меня. — Джордано, он… он никого не бросал. Когда в семье Каннеллони встал вопрос о новом Звене и его выбрали, то Джордано срочно понадобилось вернуться на Сицилию. Он звал меня с собой, но я отказалась. Сама.

Тут баб Зоя почему-то отобрала у меня фотоальбом. Отобрала, но продолжила:

— В голову что-то ударило, Вась, сама не знаю что. Сказала ему, чтобы он выбирал: либо я, либо эта его грёбаная Цепь. То ли боялась за него и в спасательницу играла, то ли гордыня, то ли просто идиотка… всю жизнь об этом думаю и всё никак понять не могу.

— Ага, — задумчиво сказал я и принялся соображать, что к чему.

А когда сообразил, задал фундаментальный, сука, вопрос. Такой, от ответа на который сейчас может переиграться вообще всё. С ног и наголову встать, блин.

— Бабушка, миленькая, а скажи-ка мне вот что: наш дед вообще в курсе того, что у него была дочь?

И вполне ожидаемо, что ответ был:

— Нет…

Горы. Пальмы. Морюшко где-то недалеко. Ну и жара, само собой. Да притом такая, что таксист подстелил под Гио что-то типа клеёнки, чтобы он своим аквагримом ему весь салон не уделал. Да и нам с баб Зоей, несмотря на кондиционер, в силовой броне сейчас приходилось тяжко. Скорее бы уже добраться до гостиницы! Помыться, переодеться, хоть чуточку прийти в себя и понять что делать дальше.

К слову! Господин таксист от нашего внешнего вида пускай и пришёл в праведный ахер, но в отличии от пограничной службы много вопросов не задавал. Да и вообще. Как только понял, что мы общаемся друг с другом по-русски, заткнулся и помалкивал всю дорогу.

Да. Тут же всплыл ма-а-а-а-аленький такой косячок. Внезапно оказалось, — вот так неожиданность, ага, — что никто из нас не знает итальянского языка. Только баб Зоя шарила по верхам. Ровно настолько, чтобы спросить и понять базовые вещи.

А вот насчёт менталки пока что хрен знает. Смогу ли я читать мыслестрочки, которые думаются на другом языке? Вопрос, конечно, очень интересный. Наверняка языковые конструкции накладывают отпечаток на сам образ мысли; на сам его формат, процесс и…

Короче!

Сработает или не сработает — это надо проверять. Причём крайне осторожно, чтобы ненароком не присесть на чужбине. Вряд ли местные законы одобряют использование ментальной магии. Тем более иностранцем. И тем более против местного населения.

Ладно, едем.

В окне мелькали одноэтажные постройки. Все похожи друг на друга и все в одной цветовой гамме: от бледно-бежевого и песочного до светло-коричневого. Земля вокруг была либо совершенно голая, либо же покрытая выгоревшей на солнце травой и в совокупности всё это вызвало у меня какое-то дежавю. Я сперва не мог понять в чём тут дело, а потом как понял. Батюшки! Я же сейчас как будто бы бегу по карте «dust II» бомбу закладывать, ну прямо один в один.

Во дела…

Однако довольно скоро пейзаж сменился. Как выяснилось, международный аэропорт Палермо в отличии от внутреннего находился на отшибе. И как только мы въехали в сам город, ассоциации резко сменились. Какой красивый город! Южный, солнечный и зелёный!

Узкие улочки, пробки, мудрёные граффити на стенах, засилье магазинов на первых этажах.

— Кстати! — тут я вспомнил про бородатого обоссанца из самолёта. — Тот мужик, который рядом с вами сидел. Чего он от вас хотел-то?

Гио с Ритой хитро переглянулись.

— Не поверишь, — сказал Пацация. — Это оказался какой-то дохрена известный итальянский режиссёр. Сперва восхищался нашими костюмами, а потом пригласил нас с Риточкой на пробы.

— Серьёзно?

— Да! Сказал, что ездил в Российскую Империю как раз на поиски актёров для нового фильма, но так никого и не нашёл. А тут вдруг перед самым отлётом мы. Так что спасибо вам, Зоя Афанасьевна!

— Да не за что, ребят, — отмахнулась баб Зоя. — Обращайтесь.

— И кстати, — добавил Гио. — Пробы у нас уже сегодня вечером. Вы же не против? Мы же вам в поисках не нужны?

— М-м-м, — а я задумался и понял, что: — Нет, не нужны.

Я и сам-то, будучи внуком своего деда, пока что не понимаю с чего начать, а они тем более. И тем более, что это ведь шанс! Учитывая череду совпадений, что преследуют меня с момента попадания в тело Васи Каннеллони, то и здесь может что-то годное выгореть. Стану знакомцем мировых звёзд кино. Ещё и с Сашей Дадариной потом коллабу замутим, чо бы и нет?