Ментальная Кухня 4 (СИ) - Злобин Максим - Страница 14

— Спасибо! — мы буквально на несколько секунд остановились рядом с домом семьи, я забрал у Марио бумажки и Петя дал по газам.

Что дальше?

А дальше вернёмся к разговору о цикличности. Допустим, даже если начальником базы окажется дедок старой закалки, который во время цифровизации всего мира дремал в капсуле с нафталином, и ему не придёт в голову проверить электронную почту, то он просто обязан будет позвонить в министерство. А позвонит Марио.

Да-да, прямо как тогда, когда все звонки Пыльникова перенаправлялись Захару Палычу. Ради такой цели я уже совершил над собой усилие, и уже выучил в экстренном порядке итальянские названия цифр. По сути, мне ведь только их в мыслестрочке поменять придётся.

Что до артефактной защиты… Согласен, в тот раз мы складывались маной с Агафонычем… но! В тот раз я был куда слабее. Так что всё получится, в себе я даже не сомневаюсь. Плюс брательник выдал мне на всякий случай «Pozione numero 11». И я клянусь! Вот как только вся заваруха закончится, и я смогу наконец-то жить спокойно, сразу же перестану бухать эту дрянь по каждому удобному поводу, ну а пока что…

Пока что вот так.

Итого: начальника базы мы путаем, а солдат отвлекаем. Как? Вот об этом ещё стоит поразмыслить…

Пускай и в черте города, но база находилась на самом севере Палермо. Эти районы мы не посещали ни по пути из международного аэропорта до гостинице, ни позже, — в качестве туристов. А зря. Красиво тут, блин.

Как только дорога пошла в гору, начался утопающий в зелени частный сектор. Ухоженный, чистенький и какой-то прямо-таки безграничный. А ещё сонный. Пульс жизни здесь едва-едва прощупывался; всё мерно и спокойно. Люди уже вернулись с работы, — а кто-то, как я догадываюсь, никуда и не уезжал, — и теперь расслаблялись у себя во двориках. Жареным мясом таращило с каждого второго участка, а с каждого первого звучала музыка.

Тут же были маленькие миленькие семейные гостиницы. Тут же были небольшие ресторации без вывесок, о существовании которых можно было догадаться лишь по полосатому навесу. И тут же вдали показались горы. Хотя… должно быть, это для жителя средней полосы Российской Империи это горы, а для местных так, холмы.

Сама военная база располагалась сразу за частным сектором, безо всяких буферных зон. Прямо-таки через дорожку.

С одной стороны море, с другой горы и… Короче! Я б тут послужил.

И солдатики явно разделяли моё мнение. На счастье, они тоже оказались расслабленны. Надышались морским воздухом, поймали дзен и так же, как все вокруг, никуда не спешили. Подрулившая из ниоткуда колонна гражданских автомобилей не смутила их ровно ни насколько.

Подробно расписать наш путь от ворот и до кабинета начальника у меня не получится, потому как с армейскими говорил господин Долбацца. Я же пока что в основном глазел по сторонам и как мог проживал свои последние минуты на Сицилии, — да-да, высаживаться на берег после этой авантюры мы уже не будем.

Так вот. После того, как Тинто потряс перед часовыми бумажками, ворота открылись и нас ограниченным составом повели по базе. И вот вроде бы казармы. Вроде бы склады, и ангары, и суровый плац с развевающимся итальянским флагом, а атмосфера курорта один хрен меня не покидала. Воздух буквально пропитан солью и мазутом, в вышине орут чайки, где-то вдали долбит молоток и шипит сварочный аппарат, а всё равно курорт!

И морюшко видно.

И закат начался.

Да-а-а-а, где-то далеко-далеко сейчас в полном разгаре идёт миграция долбодятлов из укропного леса и прямиком на тот свет. Эх… Ладно…

Вот мы и в штабе. Вопреки ожиданиям это был небольшой домик, скорее похожий на временную бытовку. Нереально душный и тесный, — всё так, как бытовке и полагается. Внутри стеллажи с архивом, коробка с кучей карт как у Буревого на мостике, рабочий стол начальника и непосредственно сам начальник, господин Пескаторе.

Чем-то неуловимо похожий на жабу мужик в чёрной форме. Летней, конечно, — рубашка с коротким рукавом, — но от этого ему явно не легче. Бедняга сидел под вентилятором, но всё равно потел, пыхтел и дополнительно обмахивался какой-то папкой. Начались переговоры. Эмоциональные, что звиздец…

— Пипикало! — орал господин Долбацца. — Папаколо!

— Спагетти, фетуччине! — орал в ответ Пескаторе. — Болонья, аталанта, лацио!

Ну… с вероятностью в девяносто девять процентов орали они не так, но я за время своего итальянского отпуска уже задолбался разбирать чужую речь. И главное: зачем? Один хрен ничего не понимаю! А потому:

— Марчелло Мастрояни! Лечче! Интер! Наполи!

— Пенне, фузилли, Моника Белуччи!

— Пипикало!

— Папаколо!

Коверкая про себя этот диалог, я аж в улыбке расплылся. Похвалили себя за остроумие и давай разгонять. И каюсь, чуть было не пропустил свой выход! Когда господин Пескаторе схватился за телефон, Петя Грызлов толкнул меня локтём в бочину, мол, не спи, и я принялся магичить.

На удивление, начальственная жаба в чёрном оказалась не-магом вообще, и до кучи не носила при себе артефактов. Уверен, это недопущение связано либо с жарой, либо с тем, что на территории базы ему никто и ничто не грозит. Но вот как есть…

Самый лёгкий каст в моей жизни. В режиме онлайн, я подменил примерно все те цифры, что набирал Пескаторе, и срочно покинул его голову. И вот что характерно! С человеком по ту сторону телефона он вёл себя гораздо сдержанней, чем с Тинто.

— Тальятелле-паппарделе, — говорил он, периодически откашливался и по ходу разговора всё сильнее менялся в лице. — Изабелла Росселини, — и вот это их извечное: — Come?

Но разговор закончился. Марио выполнил свою часть работы на отличненько и наверняка сейчас хрюкал как не в себя, в красках представляя, что случится дальше. А дальше Пескаторе молча просидел не меньше пяти минут, пытаясь уложить у себя в голове крамольную мысль. Как же так, мол? Неужели мир настолько изменился? Вот в наши времена, ну и так далее…

В конце концов начальник штаба крякнул, поднялся с кресла и молча повёл нас на выход.

Тут мне пришлось извернуться, чтобы подбросить ему в ящик стола записку. Тоже, кстати, написанную Марио. Что в ней говорилось дословно не знаю, но что-то очень обнадёживающее. Мол, не поднимай тревогу, не наказывай солдат и не ищи виновных; твоя лодка будет там-то и тогда-то. Сделай всё втихаря, и никто ничего не узнает.

Но едем дальше!

Ворота открылись и несколько разноцветных минивэнов въехали на территорию базы.

Порнушники начали выгружать оборудование и выгружаться сами. По моей просьбе, мужиков-актёров Долбацца с собой на дело не взял. Мотивировано это было тем, что мы переиграем жанр фильма в лёгкую эротику и мужики для этого особо не нужны.

Но мы-то знаем…

Около двадцати грудастых, попастых, молодых и одетых ко съёмке во всё самое смелое девушек одна за одной вылезали из машин. Тут Пескаторе внезапно смирился со нравами молодого поколения и начал получать от происходящего удовольствие. Да и солдатики залипли. Оглядываясь по сторонам, я заметил уже десяток ребят в форме, которые забили на службу болт и принялись глазеть. И никакого ментального вмешательства, кстати, для этого даже не потребовалось! Пока что человеческая природа всё делала за меня.

— Построй актрис на плацу, — посоветовал я Тинто. — Для первых кадров. Походи вдоль рядов и поругай их. Типа: «Почему не по уставу одеты⁈», — и фигак с какой-нибудь лифчик срываешь. Или отжиматься заставляешь. Или… ну… по-другому как-то наказывать начинаешь. Да что я тебе объясняю⁈

— Точно-точно! — обрадовался Долбацца. — Хорошая идея!

— А лучше не сам. При всём уважении, Тинто, — я похлопал режиссёра по пузу. — Лучше кого-нибудь из солдат к делу припряги. Чтобы картинка презентабельней была.

— Да-да! Вообще идеально! Элементы документалистики!

От «элементов документалистики» я порядком охренел, но всё-таки смолчал. Как же быстро забылся договор о лёгкой эротике… М-да… Сколько Долбацца не корми, а он всё туда смотрит. Ну да ладно.