Обнажённый Бог: Феномен - Гамильтон Питер Ф. - Страница 87

Яйца летели очень быстро, но в нижних слоях атмосферы скорость снизили. Громкий гул разбудил сонные фермы. Люди поняли: что-то случилось, и, слегка встревожившись, смотрели в небо. Сверху падали пылающие обломки, значит, был бой, говорили те, кто что-то понимал в таких вещах. В километре от земли нижняя часть яиц распахнулась, а на высоте четырехсот метров раскрылись парашюты.

На поверхность, в радиусе трехсот тысяч квадратных километров, свалилось двести пятьдесят черных яиц. Семнадцать парашютов потерпели аварию. Остальные двести тридцать три совершили жесткую посадку и, прежде чем остановиться, катились по земле несколько метров. Спустившиеся корзины с треском раскрылись, из них вышли одержимые, восхищенным взорам которых предстала великолепная зеленая планета, на которую им удалось проникнуть.

На Новую Калифорнию черноястребы прибыли через тридцать часов. Торжественной встречи им не устроили. Организация знала, что инфильтрация закончилась успешно. Информацию эту они получили из потусторонья.

Аль, придя в восторг, приказал Эммету и Лерою немедленно готовиться к следующим пяти полетам. Флот с энтузиазмом встретил это распоряжение. Успех операции был не таким значительным, как при Арнштадте, и все же Организация вновь поверила в себя. Мы — сила, с которой нельзя не считаться, — вот общее мнение. Жалобы и протесты утихли.

Приблизившись к Монтерею, Варрад вернулся к своему обычному виду, утратив принятый им облик звездолета. С облегчением опустился на пьедестал.

— Ты хорошо поработал, — обратился Хадсон Проктор к Прану Су, одержателю черноястреба. — Кира говорит, что она тобой довольна.

— Качайте питательную жидкость, — сухо ответил Пран Су.

— Ну, конечно. Вот она. Наслаждайся.

Хадсон Проктор отдал короткое приказание, и жидкость устремилась по трубам, в цистерны черноястреба.

— Уничтожили двоих наших, — объявил Пран Су другим черноястребам. — Лински и Марантиса. Попали подрадиацию, когда платформы Керри ударили по «Дорбейну». Это было ужасно. Я чувствовал, как разрушаются их корпуса.

— Что ж, это цена, которую мы платим за победу, — спокойно сказал «Этчеллс».

— Да, — сказал Феликс, одержатель «Керачела». — Керри заставила меня поволноваться. Им что — устраивают себе соревнования, кто больше выпьет, да хвастаются, а нам за них отдуваться.

— Держи свои пораженческие взгляды при себе, — огрызнулся «Этчеллс». — Это была концептуальная миссия. Что ты, черт тебя подери, понимаешь в стратегии? Мы ударная сила операции, космические войска.

— Помолчал бы лучше, подлый стукач. И не притворяйся, что служил когда-то в армии. Даже военнослужащим требуется минимальный Ай Кью.

— Да ну? Если хочешь знать, я убил в бою пятнадцать человек.

— Да, он был санитаром. Не мог прочесть этикетку на медицинском флаконе.

— Поосторожнее, придурок.

— А то что?

— Думаю, Кире интересно будет узнать о том, что ты призываешь к мятежу. Тогда увидишь.

— ЗАТКНИСЬ, ФАШИСТ ПРОКЛЯТЫЙ, ДЕРЕВЕНСКИЙ БАЛБЕС.

Сродственная связь на некоторое время замолкла.

— Слышал? — Пран Су подключился к Росио по отдельному каналу.

— Слышал, — откликнулся одержатель «Миндори». — Похоже, скоро за нас возьмутся.

— Могут. Это как дважды два. У Киры есть все возможности.

— И она победит, если мы не найдем альтернативный источник питания.

— Да. Но как это сделать?

— Я иду следом за «Счастливчиком Логорном». Он на подступах к Алмадену.

— Думаешь, этот парень нам поможет?

— Он первый предложил сделку. Во всяком случае, выслушает мое предложение.

Первый адмирал не посещал секретную лабораторию разведки флота со времени инцидента в суде. Майнард Кханна был хорошим офицером и к тому же красивым молодым человеком. Он сделал бы блестящую карьеру во флоте Конфедерации, так Самуэль Александрович думал всегда. И обошелся бы без его патронажа. А теперь он мертв.

Похоронная церемония в трафальгарской многоконфессиональной церкви была простой, недолгой, но в то же время достойной. На пьедестал установили укрытый флагом гроб. Рядом выстроился почетный караул из морских офицеров. Самуэль подумал, что выглядело это не как отдача чести, а скорее как жертвоприношение.

Стоя в первом ряду и распевая слова церковного гимна, он вдруг спросил себя, не видит ли их сейчас Кханна. Из информации, которую удалось получить у арестованных одержимых, стало известно: запертые в потусторонье души знали о том, что происходит в реальном мире. Адмирал даже опустил книгу с псалмами и с подозрением посмотрел на гроб. Не потому ли похоронный ритуал сохранился с доисторических времен? Причем делалось это повсеместно, все цивилизации устраивали церемонию прощания. И друзья, и родственники усопшего приходят почтить память покойного и благословить на путешествие в иной мир. Наверное, душе, оставшейся наедине с вечностью, легче оттого, что люди признали ее жизненный путь достойным.

Правда, останки Майнарда Кханны опровергали понятие о достойно прожитой жизни. Конец его не был ни быстрым, ни благородным.

Самуэль Александрович снова поднес к глазам книгу и запел с такой страстью, что удивил других офицеров. Быть может, Кханна заметит уважение со стороны командующего, и душа его немного успокоится. Если это так, то тем более надо постараться. Самуэлю Александровичу было обидно: ведь Жаклин Кутер до сих пор владела украденным телом. И обычные законы на убийцу-рецидивистку не действовали.

Сопровождали адмирала Мэй Ортлиб и Джита Анвар, члены Ассамблеи, и адмирал Лалвани и вставший на место Кханны капитан Амр аль-Сахаф. Присутствие двух заместителей его слегка раздражало: выходит, его решения и прерогативы постепенно переходят под политический контроль. За Олтоном Хаакером Самуэль признавал такое право, но по мере разрастания кризиса контроль этот отличался все меньшей тонкостью.

Впервые он почувствовал благодарность к мортонриджскому Освобождению. Эта крупномасштабная акция отвлекла внимание как Ассамблеи, так и масс-медиа от деятельности флота. Политики, мрачно признавал он, вероятно, правы с точки зрения психологического воздействия, которое производила кампания. Он даже посмотрел несколько видеозаписей, полученных от репортеров, чтобы своими глазами увидеть, как идут дела у сержантов. Бог ты мой, ну и грязь!

Доктор Гилмор и Эуру встретили маленькую высокопоставленную делегацию внешне спокойно. Хороший знак, подумал Самуэль. Настроение его стало еще лучше, когда Гилмор привел их в лабораторию.

С виду биотехническая лаборатория 13 ничем не отличалась от любой другой: длинная комната со скамьями вдоль стен, в центре — столы, похожие на те, что стоят в морге. В торце комнаты — помещение, отделенное стеклянной стеной. Повсюду высокие штабеля с экспериментальным оборудованием, похожие на современные мегалиты; сканеры с высокой степенью разрешения и мощные процессоры.

— Что именно вы нам показываете? — спросила Джита Анвар.

— Прототип антипамяти, — сказал Эуру. — Собрать его оказалось на удивление просто. У нас, разумеется, есть много средств, воздействующих на мыслительные процессы. Мы все их изучили. И механизмы сохранения памяти нам понятны.

— Если и в самом деле все так просто, то почему же никто еще этого не предложил?

— Все дело в применении, — пояснил Эуру. — Вот и Первый адмирал однажды заметил: чем сложнее оружие, тем оно бесполезнее, особенно на поле боя. Для того чтобы антипамять начала действовать, мозг должен быть подвергнут длительной серии импульсов. Наше устройство — не пуля, выстрелить им нельзя. Одержимые должны смотреть прямо на луч, и резкое движение или даже моргание может нарушить весь процесс. Чтобы этого не произошло, следует запрограммировать импланты, и если пленник в ваших руках, сделать это чрезвычайно просто.