Обнажённый Бог: Феномен - Гамильтон Питер Ф. - Страница 47

Не обошлось без споров: всех представителей отличало завышенное чувство собственности, когда дело касалось вверенных им территорий. На проведение операции заявила права Южная Африка, напомнив присутствующим, что станция «Гора Кения» находится в ее епархии. Западная Европа возразила, утверждая в качестве аргумента, что башня всего лишь транзитный пункт на пути в Европу, поэтому за операцию отвечает только она. Другие члены Би7, не понаслышке осведомленные о занудстве Южной Африки и ее приверженности к утомительным процедурным вопросам, поддерживать ее не стали.

Итак, Западная Европа получила карт-бланш и вступила в свои права как на территории станции, так и на всем пути следования сестер.

Южная Африка в раздражении покинула виртуальное совещание. Удовлетворенно улыбнувшись (впрочем, ни малейших сомнений в победе и не было), представитель Западной Европы подключился к AI и расставил секретных агентов по местам. При этом увязал их позиции как со временем прибытия кабины, так и со временем отправления каждого поезда. Компьютер учел все возможные изменения в расписании поездов, предсказал все варианты передвижения сестер в главном вестибюле. Он даже учел, какие именно прилавки привлекут внимание девушек. Удовлетворившись тем, что агенты предусмотрели все непредвиденные случайности, европеец поправил огонь в камине и уютно устроился в кожаном кресле с бренди в руке.

К чести тайных агентов, когда все пятьдесят заняли свои места в зале № 9, обладавший необычайным чутьем Симоп Брэдшоу, худенький мальчик с нежной кожей цвета слоновой кости, их даже и не заметил. Симону исполнилось двадцать три года, но на вид он легко мог сойти за пятнадцатилетнего. Инъекции гормонов остановили рост. Большие карие глаза с поволокой придавали ему печальный вид. Даже и не сосчитать, сколько раз за последние двенадцать лет, проведенные в вестибюлях «Горы Кении», выручал его из затруднительных ситуаций этот умоляющий взгляд. Профиль его вместе с сотней физиономий других местных воришек загрузили в память своей нанотехиики дежурные полицейские. Каждые две недели Симон с помощью косметических пакетов изменял свою внешность, хотя рост и комплекция оставались постоянными. Таким образом он сбивал с толку полицейских, и они не могли сравнить его новый облик с тем, что был заложен в первоначальной программе. Иногда он разыгрывал роль мальчика, потерявшего в толпе богатых родителей, в другой раз, одетый небрежно, изображал уличного хулигана. Когда на нем была не бросающаяся в глаза одежда, он и вел себя так же незаметно. Иногда брал напрокат пятилетнюю дочь родственника и разыгрывал перед окружающими роль старшего брата. Единственное, чего себе не позволял, — это бедной одежды. Бедным людям на этом вокзале делать было нечего.

Вот и привокзальные торговцы, дарившие окружающим стандартные белозубые улыбки, одеты были в аккуратную стандартную форму.

Сегодня на Симоне тоже была форма — красно-синяя форма работника кафе. В глаза он не бросался: кому придет в голову подозревать вокзального служащего? Двух девушек он заметил тотчас, едва они вышли из таможенной службы. Казалось, над головами их ярко вспыхивает голограмма: ПРОСТАКИ. Он даже не мог припомнить, когда в последний раз видел таких провинциалок. Обе в восторге и изумлении оглядывались по сторонам. Младшая девочка хихикала и показывала пальцем на переливающиеся разными цветами, порхавшие над головой объявления. Казалось, то были взбесившиеся стрекозы. Голограммы направляли пассажиров в нужном направлении.

Симона словно током ударило, и он отскочил от прилавка, к которому за миг до этого лениво привалился. Быстро пошел вперед. За ним, жужжа, следовала багажная тележка. Симон еле сдерживался, чтобы не пуститься бегом: столь велико было нетерпение. Больше всего он боялся, что девочек заметят и другие представители его профессии.

Луиза могла бы и не передвигать ноги: толпа вынесла их с Женевьевой из таможни и протащила на несколько ярдов вперед. Зал прибытия внушал ей страх: огромный вестибюль из мрамора и цветного стекла, наполненный шумом и светом. Да здесь, наверное, больше людей, чем на всем острове Кестивен. За каждым пассажиром, как и за ней, ехали багажные тележки, добавляя свою долю шума к общему бедламу. Обслуживавшая лифт фирма выдала им большую прямоугольную коробку на колесах, и клерк засунул в нее их сумки, а потом вручил круглый жетон. Он объяснил, что тележка будет следовать за ней повсюду, пока у нее будет этот жетон. На платформе она откроет тележку этим же жетоном, словно ключом.

— После этого будете свободны, — сказал он. — Только не берите его с собой в поезд. Это собственность вокзала.

Луиза поклялась, что не возьмет.

— Как нам добраться до Лондона? — встревожилась Женевьева. Луиза подняла глаза: над головой метались сумасшедшие фотоны. Это были шары с убористым текстом и цифрами. Если рассуждать логически, здесь непременно должно находиться справочное бюро. А голограммы ей было даже не прочесть.

— Билетная касса, — догадалась она. — Там нам все и расскажут. Все равно нам нужно купить билеты до Лондона.

Женевьева крутнулась вокруг оси, пытаясь разглядеть в мельтешении тел и багажных тележек окошечко кассы.

— А где касса?

Луиза вынула из висевшей на плече сумки процессорный блок.

— Сейчас найду, — решительно сказала она. Надо настроить процессор на местную сеть и загрузить программу поиска. Такую операцию она проделывала сотни раз. Когда текст и цифры на дисплее обрели порядок, она испытала чувство удовлетворения.

«У меня есть проблема, которую я решаю. Делаю это сама и для себя. Я ни от кого не завишу».

И радостно улыбнулась Джен, когда поисковая программа обратилась с вопросом к станционным процессорам.

— Мы уже на Земле, — произнесла так, словно впервые это осознала. Как ни странно, у нее и в самом деле было такое ощущение.

— Да, — улыбнулась в ответ Женевьева. И завопила, когда тощий мальчишка в красно-синей форме врезался в нее. — Эй! Ты что?

Парень пробормотал какие-то извинения, поправил тележку и отошел в сторону.

Процессор подал сигнал: он обнаружил автоматы по продаже билетов в зале № 9. Их было целых семьдесят восемь. Не выказав никакого недовольства, Луиза стала уточнять информацию.

Тихо, тихо, тихо. Симон еле сдерживался, чтобы не закричать от радости. Инцидент с девчонкой прошел как нельзя лучше. Когда тележки столкнулись, ему не составило труда увидеть их код и, набрав его на своем жетоне, обменяться тележками. С трудом переборол себя и не оглянулся, чтобы проверить, следует ли за ним новая тележка. То-то девчонки будут в шоке, когда обнаружат на платформе, что в их багаже кучка оберток от говяжьих окороков.

Симон мелкой рысью направился к прилавкам. Там, между ними, есть служебный лифт. Надо спуститься на другой этаж посмотреть, каков улов. Удалившись от прилавков на десять метров, увидел вдруг двух людей, шедших прямо на него. Сразу заметил, что это не случайно: они приближались с целеустремленностью боевых ос. Бежать не имеет смысла, он это хорошо понимал. Он надавил кнопку жетона, зажатого в руке, и девичья тележка откатилась в сторону. Теперь надо избавиться от него, бросить в урну. Чтобы не было доказательства.

Вот черт! И как это от него отвернулась удача?

Один из полицейских (или как там его) пошел вслед за тележкой. Симон лихорадочно искал глазами урну. Скорее всего, там, возле бара с фаст-фудом. Он нырнул за прилавок и оглянулся, нет ли преследователей, но тут с ним столкнулась женщина. Он почувствовал легкий укол в грудь и увидел, как она отвела руку как раз от этого места. Внутри стало вдруг очень холодно.

Симон в недоумении посмотрел на свою грудь, а ноги вдруг подкосились, и он упал на колени. Он слыхал, что на свете есть оружие такое тонкое, что не оставляет следов, когда прокалывает кожу, но внутри будто граната взрывается. Внезапно мир вокруг стал тихим и темным. Женщина смотрела на него сверху вниз с улыбкой удовлетворения на губах.