Искупление варвара (ЛП) - Диксон Руби - Страница 39

Когда наши губы соприкасаются, я кладу руку ей на бок и позволяю ей скользнуть вниз к бедру. Она стонет под моим языком, снова прижимаясь ко мне сосками.

— Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе, Эл-ли.

Она запечатлевает крошечный поцелуй на моих губах и кивает, ее глаза сияют так же ярко, как звезды, которые она любит.

Я позволяю своей руке скользнуть по внутренней стороне ее бедра, а затем поглаживаю ее складочки. Она еще более влажная, чем раньше, такая скользкая и сочная, что у меня слюнки текут. Ее пальцы сжимаются на моей шее, когда я глажу ее, и она стонет. Сначала я избегаю ее маленького чувствительного третьего соска, потому что это заставляет ее нервничать. Но я хочу, чтобы она кончила. Мне просто нужно, чтобы она хотела этого так же сильно, как и я. Поэтому я продолжаю ласкать ее, поглаживая ее скользкие складочки и дразня вход в ее сердцевину. Мой рот завладевает ее ртом в еще одном страстном поцелуе, и наши языки продолжают переплетаться, когда я провожу пальцем по ее сердцевине и медленно проталкиваю его внутрь. Она хнычет, и я замираю, но потом она целует меня сильнее и покачивает бедрами, и я знаю, что она моя. Когда мой палец погружается глубоко в ее тепло, я начинаю медленно толкаться в нее, как будто хочу использовать свой член, а не палец.

Я запечатлеваю легкие поцелуи на ее губах и позволяю ей оседлать мою руку, делая свои толчки нежными и медленными. Она никогда раньше не спаривалась, и ее влагалище тугое; я не хочу причинять ей вред. Я хочу, чтобы ей это понравилось. Ее звуки становятся более настойчивыми, движения отрывистыми. Ее ногти впиваются в мою кожу, как будто она отчаянно пытается удержать меня.

— Я держу тебя, — бормочу я и провожу большим пальцем по ее складочкам, отыскивая маленький сосок, уютно устроившийся там.

Эл-ли вскрикивает, когда я провожу по нему подушечкой большого пальца, и утыкается лицом мне в шею. Она цепляется за мои руки, но не отталкивает меня, и поэтому я продолжаю гладить ее, наслаждаясь каждой дрожью и каждым тихим звуком, который она издает. Она хнычет, ее бедра двигаются быстрее, а затем я чувствую, как она прикусывает мою кожу, ее тупые зубы изо всех сил стараются впиться мне в плечо.

Я стону, потому что это одна из самых эротичных вещей, которые я когда-либо испытывал.

— Моя пара. Моя милая пара. Я держу тебя. — И я снова глажу ее сосок.

Она кусает сильнее, издавая сдавленные звуки, когда сжимает мою руку.

— Бек, — вскрикивает она, когда я снова провожу по ней большим пальцем. — Я не могу…

— Я держу тебя, — твердо говорю я ей. — Позволь этому случиться.

Эл-ли издает звук, похожий наполовину на крик, наполовину на стон, а затем я чувствую прилив горячей жидкости между ее бедер, пропитывающий мою руку, когда она кончает. Она прижимается ко мне, тяжело дыша, уткнувшись мне в шею, ее кхай яростно вибрирует в такт с моим.

— Ты молодец, моя пара, — говорю я ей и глажу ее по волосам свободной рукой. — С тобой все в порядке?

— Я… ооох. — Она соскальзывает с моей руки и снова зарывается в меха, ложась на спину. На ее лице совершенно ошеломленное выражение.

— Вот что происходит, когда ты кончаешь, — самодовольно говорю я ей и не могу удержаться, чтобы не слизать ее вкус со своей руки. Ни одна капля этого не должна быть потрачена впустую.

Она наблюдает за мной с легкой дрожью, ее руки скользят обратно между бедер, и она обхватывает себя руками.

— О чем ты думаешь? — спрашиваю я ее с любопытством.

— Что мне следовало сделать это много лет назад, — говорит она с мечтательным выражением на лице.

Мой заливистый смех громким эхом разносится по пещере.

Глава 13

ЭЛЛИ

Следующая неделя — лучшая неделя в моей жизни.

Мне нравится быть с Беком. Мне нравится наша тихая маленькая совместная жизнь в пещере. Наши дни становятся рутинными, и вместо того, чтобы быть скучными или нудноватыми, я нахожу это успокаивающим. Мне нравится, что я знаю, чего ждать от каждого дня.

Мы больше не спим порознь. После той ночи, когда мы доводили друг друга до оргазма, я забралась к нему в шкуры, и мы целовались и ласкали друг друга, пока не кончили оба, а потом заснули. Я держала его за руку, пока спала, и мои кошмары больше не приходили. После этого мы решили, что нам нужна только одна кровать в пещере.

Наш распорядок дня тоже хорош. Я чутко сплю, поэтому каждое утро до рассвета я бужу Бека поцелуями и ласками. Теперь, когда прикасаться к нему безопасно, я пристрастилась к ощущению его рук на своей коже. Я думаю, что я лапаю его гораздо чаще, чем он лапает меня. Я знаю, он пытается быть осторожным и не пугать меня, но в глубине души я знаю, что сейчас он держит меня в безопасности. Я знаю, что он никогда не причинил бы мне вреда, и поэтому я постоянно ищу способы, которыми мы могли бы прикоснуться друг к другу или подурачиться. И их очень много.

После наших утренних объятий Бек настаивает на том, чтобы покормить меня. Он осторожно откусывает кусочек от моей еды, прежде чем передать ее мне, и отхлебывает мой чай, прежде чем я его выпью. Теперь я доверяю еде, потому что она исходит от него, но я тронута тем, что он из кожи вон лезет, чтобы мне было удобно. Как будто мне не нужно менять себя, чтобы угодить ему — он прекрасно справляется с моими причудами, и я обожаю это.

Как только мы поели, мы выходим на улицу и наблюдаем восход солнца, держась за руки. Это один из моих любимых моментов в течение дня, который и так полон хороших событий, но я люблю смотреть, как солнце выглядывает из-за пурпурных гор. Как только солнце всходит, мы берем наше оружие и проверяем наши ловушки или отправляемся на дневную охоту. Мне нравится свежее мясо, и, как ни странно, я люблю его сырым. Больше всего на свете мне просто нравится, что у меня есть два моих любимых занятия — Бек и прогулки на свежем воздухе — в течение всего дня. Я не очень хорошо обращаюсь с копьем, но мои ловушки с каждым днем становятся лучше, и я надеюсь, что со временем смогу делать их сама. Иногда мы собираем коренья, но большая часть добытой добычи направляется к одному из ледяных тайников, которые так важны в жестокий сезон — по крайней мере, так говорит мне Бек.

Когда солнце начнет садиться, мы возвращаемся в пещеру с нашим ужином. Мы разводим костер, едим, а затем переходим в переднюю часть пещеры, чтобы понаблюдать за появлением звезд. Когда становится слишком холодно, чтобы дольше оставаться на улице, мы забираемся внутрь и укрываемся мехами.

Я… возможно, пристрастилась к мастурбации.

Может быть, это из-за вши, а может быть, я наверстываю упущенное, но мне нравится прикасаться к себе и когда Бек прикасается ко мне. Как только я слышу, как его вошь по какой-то причине начинает жужжать, мне хочется все бросить и заставить его засунуть руки мне в штаны. Я накидываюсь на него во время охоты, во время завтрака и во время купания. Я обвиваю руками его шею и целую до тех пор, пока мы оба дико не начинаем тереться друг о друга. В этом нет ни особой красоты, ни причины — в тот момент, когда я хочу Бека, я добиваюсь этого, и он всегда готов дать мне больше.

Но мы не делаем ничего большего, чем прикасаемся друг к другу. Я прикасаюсь к нему, он прикасается ко мне, и мы оба всегда кончаем, но большего мы не делали. У нас не было секса, и поэтому резонанс все еще не достигнут. Я не возражаю, потому что мне нравятся прикосновения, которыми мы делимся.

Но я задаюсь вопросом, не становится ли моя вошь нетерпеливой, потому что сегодня она, кажется, очень возбуждена, и даже две сегодняшние паузы, чтобы поцеловаться на тропинках, не удовлетворили ее.

Вечером я сижу у огня. Еще не время смотреть на звезды, поэтому я точу свой нож, как показывал мне Бек, и мои девичьи части тела ноют от желания. Моя вошь жужжит низко и настойчиво, и никакое ерзание на моем сиденье не улучшает этого. Я бросаю взгляд на своего инопланетянина, и он, опустив голову, деловито плетет кожаную веревку для одной из ловушек. Его губы сжаты, и он выглядит таким раздраженным из-за этой черной работы, что мне становится жарко и беспокойно. Такой сварливый. Я знаю, что заставит его улыбнуться.