Искупление варвара (ЛП) - Диксон Руби - Страница 27

Впервые я задаюсь вопросом, разочарован ли он… тем, что его вошь выбрала меня в качестве пары. Мне ненавистно, что я даже задаюсь этим вопросом. Мне должно быть все равно. Не то чтобы я хотела, чтобы он прикасался ко мне или целовал меня.

Но мне действительно очень нравится держать его за руку.

Кажется, он не возражает, что я снова молчу. Он просто сжимает мою руку — что меня пугает — и не давит.

— Моя пещера в этой стороне. Ты достаточно здорова, чтобы идти?

Так ли это? Я не знаю. Я держу его за руку и делаю несколько шагов вперед. Я действительно думаю, что у меня достаточно сил, чтобы идти, но я чертовски устала. Как будто вся моя энергия иссякла, а на земле два фута снега, по которому приходится пробираться. Подъем каждой ноги ощущается как огромное усилие.

— Ты устала, — говорит Бек, и голос у него нежный — нежнее, чем я когда-либо слышала. — Позволь мне понести тебя. Я сильный. — Когда я колеблюсь, он продолжает. — Я никогда не брошу тебя, Эл-ли. Никогда. — Пылкий тон в его голосе заставляет меня поверить ему.

Я киваю, выдергиваю свою руку из его и затем жду.

Теплые руки обнимают меня, одна скользит под мои бедра. Я вздрагиваю от этого прикосновения, и мне кажется, что я чувствую его прикосновение даже сквозь свои меха и кожу. Я перевожу взгляд на него, и наши глаза встречаются на долгое, неловкое мгновение.

Мой пульс снова начинает биться между бедер, и я чувствую себя раскрасневшейся и горячей. Мой кхай такой громкий, что кажется, будто все мое тело вибрирует вместе с ним. Ох. Я прижимаю руку к груди, пытаясь успокоить его.

— Не обращай внимания, — говорит он мне хриплым голосом. — Мой кхай тоже поет для тебя.

И он подхватывает меня на руки и прижимает к своему плечу, как будто я ничего не вешу.

И… ладно. Прошло много лет с тех пор, как я в последний раз смотрела фильм, но я помню, как герой всегда подхватывал героиню и поднимал ее на руки, как будто она ничего не весит. Вот кем я сейчас себя чувствую — принцессой-героиней, которую только что спасли.

Даже если это означает, что меня спасли от моей собственной глупости, это в некотором роде приятно. И он теплый, и с ним я в безопасности. Я наклоняюсь к нему немного ближе и замечаю, что когда я это делаю, то чувствую пряный, чистый аромат его кожи и слышу биение его сердца сквозь мурлыканье его воши. Это вызывает у меня желание прижаться поближе.

Боже, подумать только, я даже подумываю о том, чтобы прижаться к Беку. Бек, из всех людей. Самый злой из них. Тот самый, который так непростительно повалил меня на землю после охоты на са-кoхчка. Тот, кто схватил меня и вернул на корабль. Тот, кто купил рабов.

За исключением того, что он еще не обращался со мной как с рабыней. Может быть, именно поэтому я в полном замешательстве. Я продолжаю ждать ошейника, пощечины, чего-нибудь еще.

Но он только крепче прижимает меня к себе.

Мы оба молчим, пока он несет меня по снегу, но это не неловкое молчание. По крайней мере, я не чувствую себя неловко. Он, кажется, доволен тем, что не наполняет воздух бессмысленной болтовней, и, конечно, мне нечего сказать. Даже если бы мне было достаточно комфортно болтать без умолку, как Джоси, я все равно не уверена, что мне было бы что сказать. Молчать легче, потому что другой человек поспешит заполнить тишину. Вы можете узнать больше о ком-то, когда он добровольно предоставляет информацию. Но Бек такой же тихий, как и я.

Такое ощущение, что он шел целую вечность, и я задаюсь вопросом, стоит ли мне протестовать и пройти остаток пути пешком, чтобы помочь, когда он тихо произносит:

— Мы на месте. Ты можешь идти?

Я киваю и выскальзываю из его объятий, хотя чувствую, что нетвердо стою на земле. Он автоматически обнимает меня за талию, и я напрягаюсь.

— Я не позволю тебе упасть, — говорит он мне твердым голосом. — Тебе нужна поддержка, и я знаю, что ты не хочешь, чтобы к тебе прикасались, но я не собираюсь позволять моей паре упасть на землю, когда я могу помочь.

Он, конечно, прав. Я веду себя пугливо. Если бы это был кто-то другой, я бы уже вцепилась в него зубами и ногтями, вырываясь… но Бек дарит безопасность. Я не знаю, откуда я это знаю, я просто знаю. Поэтому я позволяю его руке остаться, а сама, пошатываясь, делаю несколько шагов, пытаясь обрести равновесие. Когда у меня все получается, я отталкиваю его руку.

Бек отпускает меня, но бросает на меня свирепый взгляд и протягивает мне свое копье.

— Оставайся прямо здесь. Используй это, чтобы поддержать себя. Мне нужно проверить пещеру, чтобы убедиться, что она безопасна.

Есть ли шанс, что это небезопасно? Я беспокоюсь об этом, но он исчезает внутри, а затем снова появляется через несколько мгновений.

— Тут безопасно. — Увидев выражение моего лица, он продолжает. — Иногда какое-нибудь существо забирается внутрь в поисках укрытия от холода. Я не хотел рисковать твоей безопасностью.

О. В этом есть смысл. Используя его копье как костыль, я, пошатываясь, вхожу внутрь вслед за ним.

Сама пещера невелика. Когда я думаю о пещерах, я вспоминаю ту, которую посещала со своими родителями, когда была ребенком, — полную сталактитов и сталагмитов и дорожек для туристов. Это всего лишь укромный уголок на склоне заснеженного холма, длинный, узкий и не очень широкий. Когда я вхожу внутрь, Бек присаживается на корточки возле очага и поджигает трут над камнями, пока не разгорается небольшое пламя. Он наращивает его, пока я неловко стою, а затем встает на ноги и начинает передвигаться по пещере. Пока я наблюдаю, он развязывает несколько рулонов меха, расстилает их возле огня и указывает мне сесть. Оттуда он убирает свое оружие, вешает над огнем мешок с водой, а затем опускается на колени рядом со мной, указывая на мои промокшие ботинки.

Верно. Если я оставлю ноги в мокрых меховых сапогах, они только превратятся в глыбы льда. Я тянусь к шнуркам, перекрещивающимся на икре, и мои пальцы дрожат.

— Позволь мне, — бормочет он тихим голосом. — Ты отдыхай.

Я борюсь с желанием оттолкнуть его руки. Он пытается быть полезным. Просто… мне трудно принимать помощь, не думая о том, что в будущем меня попросят о чем-то взамен, об одолжении. Требовалось повиновение. Я позволяю своим рукам опуститься, и тогда он берет верх, осторожно развязывая узлы и следя за тем, чтобы не прикасаться ко мне больше, чем необходимо. В пещере не слышно ни звука, кроме потрескивания небольшого костра и бесконечного пения наших кхаев.

А потом я снимаю ботинки, и мои маленькие пальчики на ногах оказываются свободными. Я шевелю ими и придвигаюсь поближе к огню. Я снимаю с себя верхнюю одежду и не удивляюсь, когда Бек подходит ко мне и помогает. Одна вещь, которую я узнала о жизни на Ледяной планете, это то, что когда вы выходите на улицу на какое-то время, вам постоянно приходится снимать промокшие слои одежды, чтобы сменить их на новые. Я снимаю с себя верхнюю одежду и затем прижимаюсь поближе к огню, потому что в пещере достаточно тепло, и мне не нужно накидывать больше одеял, пока солнце не сядет, и температура не понизится.

— Тебе не следовало приходить за Эревэром, — говорит он мне, забирая мои меховые накидки и расстилая их сушиться. — Храбрость неуместна, когда человек так слаб, как ты.

О, уже пришло время для лекции? Мне повезло. Я фыркаю, чтобы дать ему понять, что услышала его слова, и протягиваю руки к огню. В животе урчит и болит, но я уделяю больше внимания вши в груди, которая жужжит без остановки. Это заставляет меня чувствовать себя странно, как будто я измучена и возбуждена одновременно. Это действительно невеселое сочетание.

— Это правда, — настаивает Бек, а затем подходит к одной из корзин для хранения в задней части пещеры и достает мешочек. Он подходит, чтобы сесть рядом со мной у огня, поджимая под себя ноги с невероятной грацией, учитывая его габариты. Его хвост щелкает по меху, близко ко мне, но не слишком близко, и он протягивает мне мешочек. — Походный паек. Это немного, но я не оставлю тебя пока охочусь, пока не буду уверен, что с тобой все в порядке.