Оракул с Уолл-стрит 5 (СИ) - Тыналин Алим - Страница 5

Мы дошли до пирса, где швартовались частные яхты богатых отдыхающих. Белоснежные корпуса покачивались на волнах, матросы мыли палубы и полировали латунные детали.

— Кстати, — добавил Мэдден, — твой статус дает тебе еще одно преимущество. Ты становишься неприкосновенным не только физически, но и юридически. Если федералы попытаются привлечь тебя к ответственности, адвокаты синдиката вступят в дело.

— А если я захочу выйти из игры?

Мэдден посмотрел на меня с усмешкой.

— А захочешь? После того, как увидишь, какие деньги можно делать с такой информацией?

Он прав. Доступ к инсайдерской информации о профсоюзах и госконтрактах открывал возможности, которые превосходили самые смелые фантазии любого финансиста.

Теперь я мог не только предвидеть обвал рынка, но и контролировать факторы, которые его ускорят или замедлят. Забастовки в ключевых отраслях, правительственные контракты, перетоки капитала между легальным и теневым секторами экономики, все это становилось инструментами в моих руках.

— Когда возвращаемся в Нью-Йорк? — спросил я.

— Сегодня днем. Завтра с утра начинается новая жизнь, мистер избранный консультант.

Мы повернули обратно к отелю. Последние делегаты упаковывали чемоданы, прощались, обменивались рукопожатиями и обещаниями держать связь. Историческая конференция в Атлантик-Сити подходила к концу, но ее последствия будут ощущаться десятилетиями.

Массерия прошел мимо нас, опираясь на трость с набалдашником в виде орлиной головы. Новоизбранный босс боссов выглядел усталым, но довольным. Он остановился и протянул мне руку.

— Мистер Харвей, — сказал он низким голосом с сильным итальянским акцентом, — удача благосклонна к смелым. Вы доказали смелость вчера ночью. Теперь посмотрим, хватит ли удачи.

Я пожал его мощную руку с золотыми печатками.

— Дон Массерия, удача благосклонна к подготовленным. А я всегда готов к неожиданностям.

Он усмехнулся, обнажив золотые зубы.

— Хорошо сказано. Увидимся в Нью-Йорке.

Когда он удалился в сопровождении своих людей, Мэдден покачал головой.

— Джо Босс еще проверит тебя не раз. Он из тех, кто доверяет только после долгого знакомства.

— У нас будет время подружиться, — ответил я, глядя на отъезжающую кавалькаду автомобилей Массерии. — В конце концов, мы теперь коллеги.

В три часа дня наш Buick Master Six покидал Атлантик-Сити, унося нас прочь от закончившейся конференции. Я сидел на заднем сиденье, все еще в облике Роберта Харвея, изучая документы, полученные от Лански. Список контактов читался как справочник теневой власти Америки.

О’Мэлли устроился рядом со мной, внимательно разглядывая карты подходов к Нью-Йорку. После ночного инцидента он удвоил бдительность.

— Босс, а когда снимаем маскировку? — спросил он, указывая на мои седые виски.

— В Нью-Йорке. Роберт Харвей должен исчезнуть так же незаметно, как появился.

Мартинс вел автомобиль ровно, без спешки. Впереди простиралась долгая дорога через Нью-Джерси. За окнами мелькали фермы, небольшие города, заправочные станции с ручными насосами для бензина.

В папке от Лански лежала подробная схема структуры нового синдиката. Национальный совет из двенадцати человек под председательством Массерии. Региональные представители от каждого крупного города. Комиссии по различным направлениям деятельности — контрабанда алкоголя, азартные игры, рэкет, проституция.

И в самом центре этой структуры — должность избранного консультанта по финансовым вопросам, которую теперь занимал я. Прямое подчинение только Национальному совету. Доступ ко всей финансовой информации. Право вето на крупные инвестиции.

— Читаете об успехах? — заметил О’Мэлли, видя мою довольную улыбку.

— Читаю о возможностях, Патрик. Таких возможностях, о которых финансисты с Уолл-стрит могут только мечтать.

Я показал ему список профсоюзных контактов. Джимми Хоффа действительно был в списке, хотя пока что как младший организатор из Детройта. Через двадцать лет он станет самым влиятельным профсоюзным боссом страны.

— Ого, — присвистнул О’Мэлли. — Здесь же вся рабочая аристократия. Докеры, строители, железнодорожники, шахтеры. С такой информацией можно предсказывать забастовки лучше, чем профсоюзные лидеры.

— Именно. А забастовки влияют на акции, поставки, цены на товары. Зная о них заранее, можно зарабатывать миллионы.

В другой папке лежали данные о правительственных контрактах. Планируемое строительство дорог в Техасе. Расширение военных баз на Западном побережье. Новые проекты электрификации в сельских районах.

Каждый контракт на несколько миллионов долларов. Каждый контракт — возможность заранее купить акции компаний, которые его получат, или землю в районах будущего строительства.

— А что с безопасностью новой информации? — поинтересовался О’Мэлли. — Если копы или федералы проследят связь между вашими сделками и утечками…

— Поэтому нужна сложная система, — объяснил я. — Информация поступает ко мне. Я анализирую ее и даю рекомендации фонду. Фонд инвестирует через десятки подставных компаний в разных штатах. Даже если кто-то заподозрит манипуляции, проследить их до источника будет невозможно.

Мы миновали Трентон, столицу Нью-Джерси. Дорога стала оживленнее, навстречу все чаще попадались грузовики и автобусы. Приближался Нью-Йорк.

В последней папке лежали финансовые документы уже созданного фонда. «American Prosperity Investment Trust» — название достаточно расплывчатое, чтобы не привлекать внимания. Офис в Мидтауне, счета в пяти разных банках, совет директоров из девяти человек, большинство из которых были подставными лицами.

— Десять миллионов начального капитала, — прочитал О’Мэлли через мое плечо. — Это же состояние целого города.

— Это только начало. Через год фонд должен управлять капиталом в пятьдесят миллионов. Через пять лет — полумиллиардом.

— А ваша доля?

— Десять процентов от прибыли как управляющего. Плюс собственные инвестиции в фонд.

О’Мэлли быстро прикинул цифры и присвистнул.

— При хорошей прибыльности вы сможете получать несколько миллионов в год. Только от этого фонда.

— Именно. Но самое ценное даже не деньги. А информация и влияние.

Мы въехали в Голландский туннель. Яркий дневной свет сменился искусственным освещением подземного тоннеля. Звук двигателя эхом отражался от бетонных стен.

— Босс, — сказал Мартинс, — после туннеля куда направляемся? В офис или домой?

— Сначала в конспиративную квартиру на семьдесят третьей. Нужно снять маскировку и переодеться. Потом домой.

— А офис?

— Завтра. Сегодня нужно привести мысли в порядок и подготовиться к новой жизни.

Мы выехали из туннеля на нижний Манхэттен. Знакомые очертания небоскребов приветствовали нас. Статуя Свободы в гавани, Бруклинский мост, каменные утесы банков и контор Уолл-стрит.

— Дома, — улыбнулся О’Мэлли.

Через полчаса мы были в конспиративной квартире. Я смыл маскировку специальным растворителем, который дал Мэдден. Седина и морщины исчезли, обнажив мое настоящее лицо. Переоделся в привычный костюм от Brooks Brothers.

В зеркале на меня смотрел Уильям Стерлинг, успешный финансист с Уолл-стрит.

— Пора возвращаться к обычной жизни, — сказал я, поправляя галстук.

Когда мы наконец прибыли к моему особняку на Пятой авеню, солнце клонилось к закату. Фаулер встретил нас у входа с обычной невозмутимостью, хотя в его глазах мелькнуло любопытство.

— Добро пожаловать домой, сэр. Как прошла поездка?

— Очень продуктивно, Фаулер. Очень продуктивно.

В малой библиотеке на столе лежали телеграммы и письма, накопившиеся за два дня отсутствия. Биржевые сводки, отчеты от брокеров, приглашения на деловые встречи.

Я налил себе виски и устроился в кресле у камина. О’Мэлли устроился напротив, тоже с бокалом.

— За новые возможности, — поднял я тост.

— За новые возможности, — откликнулся он. — И за то, чтобы мы сумели ими правильно воспользоваться.