Дебют. Жить в СССР (СИ) - Борисов-Назимов Константин - Страница 28

Глава 10

ВЕЧЕРИНКА

Глава 10. ВЕЧЕРИНКА

Нас проводили в отдельный зал, в котором уже накрыт длинный стол, во главе которого сидел первый секретарь обкома комсомола. По правую и левую руку от Шмелёва пустые места, а вот дальше находились парни и девушки, активно что-то обсуждающие. Компания не такая и маленькая, всего в зале двенадцать человек, из них пятеро относятся к сильному полу, включая комсомольского деятеля. Молодые женщины явно пришли оторваться, впрочем, мужчины тоже предвкушают веселье. В каком формате оно будет — вопрос. Не знаю, как в этой компании принято и что считается нормой.

При нашем появлении гул смолк, все с любопытством стали рассматривать гостей Виктора Ивановича. Точнее, большинство взглядов приковала к себе Жанна. При этом молодые люди разделились на два лагеря. Кто-то восхищён, а другие, напротив, не скрывают недовольства. Ну, госпожа Орлова слишком смелый наряд выбрала. Вечернее платье обтягивает фигуру девушки, что та перчатка. Оголена спина и плечи, глубокое декольте, разрез до бедра. Можно лишь Александру Николаевичу посочувствовать, Жанна не ту вечеринку выбрала для такого образа. Ей бы на званный приём в общество благородных явиться или в театр, но никак не в ресторан к молодёжи.

— А вот и те, ради кого мы сегодня собрались! — провозгласил господин Шмелёв, направляясь к нам. — Будущий шахматный гроссмейстер со своими друзьями. Прошу любить и жаловать! Пусть никто не вздумает их обижать! — он остановился, обвёл взглядом сидящих за столом и уточнил: — Всем понятно?

Ответа он не ждал, хлопнул меня по плечу, мазнул взглядом по Лене и Курзину, а потом демонстративно оглядел Жанну и сказал:

— Госпожа Орлова, вы само совершенство и очарование.

— Благодарю, — задумчиво ответила Жанна, аура которой изменила цвет и, если правильно понимаю, девушка сожалеет, что в таком наряде пришла.

— Сергей, представь своих спутников, с которыми не знаком, — попросил Виктор Иванович, всем видом показывая своё радушие.

Я познакомил своих друзей со Шмелёвым, после чего нам предложили занять места за столом. При этом, мне отвели место по левую руку от комсомольского чиновника, Жанне по правую, а остальным предложили искать свободные места. Объяснил Виктор Иванович такой подход тем, чтобы новые знакомые в коллектив влились и чувствовали себя свободно. Обиженная на Курзина журналистка не стала спорить. Без слов уселась на стул и сразу же пригубила красное вино из фужера, который наполнил лично господин Шмелёв ещё и чокнулся с гостьей. А вот отпускать от себя Лену я не собирался, продолжил держать её за руку, хотя она и попыталась дёрнуться к свободному месту в конце стола.

— Виктор Иванович, уж простите, но рядом с вами сесть не могу, — обратился я к первому секретарю обкома ВЛКСМ, когда тот закончил что-то вполголоса говорить Жанне.

— А что такое? — обернулся тот ко мне, остановил взгляд на моей ладони, в которой пальчики Сироткиной. — Прости, не сообразил, что вы вместе, — он покачал головой. — Виноват, сейчас исправимся! Сдвинулись на одно место! — указал он взмахом руки на сидящих в правом от него ряду.

Собравшиеся выполнили его команду, а понятливый официант уже тащит чистые приборы для моей девушки. Пока ничего криминального, если так можно выразиться, в этой вечеринке не происходит и это обнадёживает. Правда, сальных шуточек чуточку больше, чем требуется, да тосты звучат часто, а Шмелёв зорко следит, чтобы никто не отлынивал и не пропускал выпивку. В особенности он уделяет внимание Жанне, чтобы её бокал не пустовал. А за столом и в самом деле молодёжь собралась, шутят и рассказывают о своих мечтаниях. Интересно послушать, понять, чем они живут. В основном всё сводится к развлечениям, покупке тех или иных вещей, а вот политика под запретом. Если кто-то начнёт упоминать даже отнесённые страны к вражеским, то такого человека мгновенно осаживают. Своей профессиональной деятельности никто из комсомольцев не касается, а они все работают в обкоме.

— Где музыка? — обратился Шмелёв к официанту.

— Сей момент организуем, — ответил тот.

Виктор Иванович ничего не сказал, обратился ко мне:

— Сергей, как насчёт показательного выступления? Понимаю, что сейчас ты отдыхаешь, но почему бы не показать пару приёмов, которые используешь при игре в магические шахматы?

— Обычно я разрушаю наведённые на меня чары соперника, сам предпочитаю комбинировать и честно выигрывать, — ответил ему, не понимая, что он задумал.

— А самому создать? Нам всем интересно посмотреть, — продолжил настаивать Виктор Иванович. — Готов с тобой сразиться, хотя и играю не очень сильно, а шахматного дара и вовсе нет. Хочу испытать на себе ощущения по ту сторону шахматной доски, а не из зрительного зала.

— Это проверка, — чуть слышно подсказала Лена, но я и так это уже понял.

Не удивлюсь, если Шмелёв замыслил и ещё что-то. Мне ничего не оставалось, как согласиться и через пару минут в зал внесли столик с шахматной доской. Фигурки оказались выполнены из слоновой кости, резные, в виде необычных зверей.

— Жанночка, вы же за меня будете болеть? — обратился Шмелёв к журналистке, при этом беря ту за руку и с каким-то намёком глядя в глаза.

— Но вы же проиграете, — покачала та головой.

— А если нет? — прищурился комсомольский деятель. — Как насчёт небольшого пари? Если вдруг, чудесным образом, сведу партию вничью, а то и вовсе одержу верх, то ты мне окажешься должна желание. Проиграю, тогда выполню любой твой каприз, в разумных пределах. Соглашайся. Или не веришь с силы господина Горцева?

Красиво он подвёл, отказаться журналистке от пари очень сложно, при этом и соглашаться опасно. Жанна растерянно посмотрела в сторону мрачного Александра Николаевича, которому две девицы чуть ли не на шею вешаются и готовы в любой момент с ним уединиться. При этом, Курзин не даёт им повода, ведёт себя отстраненно и, думаю, не понимает, что он тут делает.

— Сергей, ты же не подведёшь? — спросила меня журналистка.

— Сто процентной гарантии дать не могу, — ответил ей, всё же подозревая комсомольского деятеля в коварстве. — Сделаю всё возможное и на ничью играть не стану, как и поддаваться.

— Тогда я согласна! — Жанна протянула свою ладошку Виктору Ивановичу: — Пари?

— Принимаю, — широко улыбнулся тот.

Тем временем, на небольшую сцену вышла молоденькая певица, на теле которой прозрачная ткань, усыпанная блестками, не позволяющими рассмотреть интимные части тела. Она не стала нас приветствовать, сразу же начала петь, так как мелодия уже зазвучала.

— Уступаю вам право первого хода, — сказал я, встав со стороны чёрных фигур.

— А как насчёт форы? — поинтересовался Шмелёв. — У меня даже разряда нет.

— Не в этот раз, — отрицательно и непреклонно ответил ему. — Не заключи вы пари, то пошёл бы на уступку. Однако, сейчас наша партия имеет для Жанны важное значение, — я чуть заметно улыбнулся, примерно зная, о чём мечтает мой противник.

Комплементы и некие намёки, которыми сыпал комсомольский лидер, на журналистку не подействовали. А его раздевающие взгляды не оставили сомнений, что он желает провести с госпожой Орловой, как минимум, ночь любви. Наверняка об этом девушка знает. Но почему решила рискнуть? Она же этим поступком даёт некую надежду Шмелёву. Или дразнит Александра Николаевича, чтобы тот ревновал? Я обменялся взглядом с тренером и чуть заметно кивнул, давая понять, чтобы тот не беспокоился.

— Сергей, не забыл, что магии в источнике немного? — задала мне вопрос Сироткина, делая вид, что напутствует перед игрой.

— Нормально всё, — успокоил подругу.

Лену от меня оттянула Жанна, пожелавшая тоже кое-что сказать.

— Горец, — неожиданно обратилась ко мне журналистка, — только попробуй партию слить. Если такое произойдёт, считай мы перестанем быть друзьями. Прошу, не подведи.

Хм, а госпожа Орлова обеспокоена, в глазах паника и страх. Она уже сто раз, а то и тысячу пожалела о своём опрометчивом поступке. Обязательно с ней после вечеринки поговорю. Нельзя поддаваться на провокации и ставить себя в такое положение, чего бы взамен не сулили. Да и что Жанна у комсомольского чиновника, пусть и высокого ранга, способна попросить и не остаться в долгу? Пари конечно позволяет закрывать глаза на некоторые вещи и условности, но всё имеет свои границы.