Ультраскип (СИ) - Толстов Михаил Сергеевич - Страница 57

Наконец он увидел поверженного правителя — тот присел спиной к старому дубу и тяжело дышал. Брум подбежал к нему и приготовился использовать динамит в последний раз, но Аластор успел его окликнуть:

— Я сдаюсь!

— Что?!

— Твоя взяла. Ты действительно лучший ученик Курца… К чёрту всё это, к чёрту этих людей. Как же они меня достали. Я сделаю то, что давно должен был сделать — я сам отправлюсь на север, в одиночку. Да. Это дорога только для самых крепких…

— В таком состоянии? Ты серьёзно?

— Ничего страшного, сейчас костюм остановит кровотечение, я отдышусь и зайду в свой тайник, он тут рядом. Там есть всё необходимое для одиночного путешествия. Специальные доспехи для вечного странствия…

— У меня остались вопросы.

— Ну ещё бы. Я знаю, что тебе нужно. Ты ведь не первый, кто пытался достать меня. Раньше был номер семь, потом шесть, пять, четыре и вот теперь ты, «Серебряный сёрфер», мистер номер три в игре. Я мешал им внедрять своих агентов в наши ряды. И что самое важное, я единственный, кто смог добраться до Олимпа и до Николь Хорн. В этом вся суть? Её разработки позволяют изгнанным содержать фанатичную армию рабов и солдат, и по слухам она пытается сотворить идеальный наркотик, который создаст им максимально крепкое государство.

— Я не понимаю о чём ты, мне нужна Хорн, чтобы излечиться от последствий Ультраскипа.

— Ну да, конечно! Они внушили тебе эту идею, запрограммировали страдать, пока ты не доберёшься до Хорн. И они же дали тебе направление, чтобы достать меня.

— Не правда, они не хотели, чтобы я вообще сюда направлялся.

— Ты не можешь доверять своей памяти. Ты мог исказить и домыслить то, что случилось на самом деле.

— Не имеет смысла продолжать этот разговор, он ни к чему не приведёт.

— Как скажешь! — усмехнулся Аластор. — Тогда перейдём к делу. Теперь это всё твоё, делай с ним, что хочешь — мне всё равно.

С этими словами Аластор снял с себя рогатый шлем и вручил его Бруму. Теперь он мог показать его остальным воинам, как символ безоговорочной победы. Под шлемом скрывалось постаревшее и больное лицо очень упрямого человека. Аластор собрался с силами и начал подниматься на ноги, видимо обезболивающие дали результат. Он опёрся левой рукой на дуб и продолжил:

— Олимп хорошо охраняют, там есть матёрые воины, но они обленились, и им скучно. Когда в их ловушки попадают мелкие монстры, то они выходят пострелять в них как в тире. В этот момент можно прошмыгнуть к мраморному балкону у террасы центрального замка. Именно туда выходит Николь Хорн, чтобы перевести дух и побыть в одиночестве. На Олимп можно попасть только в плохую погоду, когда в небе много нечисти, и они отключают системы наблюдения с искусственным интеллектом. Ползти надо долго и только с подветренной стороны. Это вся суть дела, больше тебе ничего не понадобится.

— Постой! У Хорн есть лекарства от ломки? С ней вообще можно иметь дело?

— У неё есть всё, что только можно представить. Для неё разум человека словно конструктор, который можно пересобрать по своему усмотрению. И её забавляют наши просьбы что-то исправить, особенно если это сложная задача с непредсказуемыми последствиями.

— А что ты попросил у неё?

Аластор вздохнул, усмехнулся и стал ковылять в сторону своего личного тайника, через несколько циклов размышлений он остановился у очередного дерева и ответил, не поворачиваясь:

— Несколько лет тому назад я бы сказал, что ничего. Я бы сказал, что к тому моменту времени все последствия от лекарств уже прошли, и я уже знал, что хочу делать и чувствовал себя полностью свободным. И я встретился с ней лишь для того, чтобы убедиться, что моему здоровью ничего не угрожает.

Глава 22. Интерлюдия: последние двери

— Бедный Йорик! Я знал его, Горацио! — произнёс Брум, смотря на шлем Аластора, словно на череп того самого Йорика. — Но да ладно, оставим прошлое в прошлом.

Брум символически выронил шлем на землю и посмотрел на окружающих его воинов. Он стоял на броневике, как на трибуне, а местные сталкеры выглядели как участники демонстрации.

— Короче, братва, — продолжил Брум, — я всё прекрасно понимаю, вы все крутые, борзые, сильные, смелые и всё такое. И как пить дать, никто не собирается отказываться от своих планов, ведь так? Как я слышал, вы собираетесь атаковать изгнанных и Мёртвый город в частности?

Из толпы подал голос крепкий воин Бальтазар:

— Да.

— Хотите устроить блицкриг, чтобы разграбить всё, что только можно, а потом рвануть на север?

— Примерно так.

— Отличный план, господа, надёжный как Швейцарские часы. Я сейчас без всяких шуток и иронии, это действительно может сработать. Нормальный план сильного лидера, который полагался на грубую силу. Что ещё к этому можно добавить? Я бы сказал, что грубой силой и хитростью можно добиться гораздо больше, чем одной грубой силой. Собственно говоря, конец Аластора наглядная тому демонстрация. Изгнанные ждут атаки по Мёртвому городу, все в курсе про эту очевидную операцию, они готовятся к обороне и к контратаке. Даже если мы прорвёмся внутрь, то потом вероятно увязнем в боях в катакомбах, а они могут собрать силы с поверхности и ударить в тыл. Мы будем без снабжения на неизвестной территории и в окружении врага. Вот, что нас ждёт. Поэтому по всем канонам войны нужно сменить направление атаки и ударить по Олимпу.

— Что это нам даст? — также сухо ответил Бальтазар.

— На Олимпе мы можем окопаться и освоиться, в отличие от города-бункера, где нужно иметь кучу рабов, чтобы следить за герметичностью, энергией и ресурсами. Мы можем разрушить Мёртвый город, но не захватить его, а вот с Олимпом всё намного проще. Мы получим новую базу, на которой можно попытаться переждать конец света. Плюс мы получим заложников из высокопоставленных лидеров изгнанных.

— Чтобы что? Судя по направлению разговора, ты вообще не хочешь идти на север?

— Нет, не хочу. Мне тут одни большие умники талдычили про будущее, и они увидели там тотальный Рагнарёк на всей поверхности Земли. Знаете, я сам недавно прибыл из западной пустоши и тоже видел, что действительно надвигается тотальный трындец. Если там на севере и есть спокойные земли, то не надолго. Зачем нам тогда жертвовать жизнями ради отсрочки, а не полного решения проблемы?

— Умные люди? Это которые гоняют обдолбанными на байках по пустыне с коктейлями Молотова?

— Они самые. Наши любимые синоптики. Если не они, то у кого про погоду спрашивать? В общем, так. Все мы видим, что чем дальше, тем хуже — катаклизм всё жёстче и круче. Тревожные звоночки уже раздаются. Нам самим в одиночку не пережить всё это, как не крути, но нужно перевернуть шахматную доску и начать новую партию. К счастью, надвигающийся кошмар заставляет и изгнанных тоже быть более гибкими. Когда мы захватим Олимп, мы предложим им кооперацию. Олимп становится нашей базой, заложники остаются нашими гостями, и мы совместно дорабатываем наши технодоспехи для будущего хождения по ледяному миру. Потом, когда мы переждём самое плохое и огонь сменится на холод, мы продолжим ходить по поверхности планеты и таскать ресурсы как и прежде. Но теперь надо будет делиться с Мёртвым городом и обеспечивать транспортную связь с Олимпом. Удержаться совместными усилиями будет проще, чем по отдельности. Вот такой план я вижу. Никакой мясорубки, никакого затяжного ультранасилия, никакого самоубийственного похода на север.

— Не фига себе ты тут схемы намутил! — не выдержал Бальтазар.

— Фига, ещё как фига. На первый взгляд этот план, конечно, такой же безумный и наглый, как и предыдущий, но у него есть огромное преимущество. Он содержит идею, которая возвращает нас всех в нормальный мир. И чтобы сражаться за неё, не надо гнать людей силой и страхом, за неё могут пойти сражаться все воины в технодоспехах по собственной воле. Подумайте сами, кем вы хотите быть? Выживальщиками или солдатами? Мы должны вернуться в свой рай, чтобы вернуть самих себя.