Ультраскип (СИ) - Толстов Михаил Сергеевич - Страница 31

Старый солдат не потерял самообладания, он повертел глазами и обнаружил, что валяется где-то на старом армейском складе, где не было ничего интересного, кроме бесполезных ящиков с униформой. Вокруг валялась куча камней и кусков бетона, из-под одного из них выглядывала робозадница Санчо. Бедняга отключился и не подавал признаков жизни.

Нужно было что-то делать, Брум просчитывал варианты и один был хуже другого, в конце концов, он пришёл к выводу, что драка неизбежна и нужно готовиться именно к этому исходу. Брум собрался, напряг мышцы и нажал на спусковой крючок дробовика — выстрел раздался где-то в глубине камней, но этого было более чем достаточно, чтобы привлечь внимание Памелы. Она прыгнула на место выстрела и принялась колотить его здоровенным фрагментом арматуры с железобетонном. Если бы Брум не откатился в сторону, то и ему бы досталось. Солдат поднялся на ноги, достал свой щит с мечом и нанёс глубокий колющий удар в район сердца со спины. Он попытался вонзить Гладиус как можно глубже, чтобы он застрял и не позволил сердцу восстановиться. Но расплатой за эту «долгую» атаку стал неминуемый контрудар. Памела взбесилась, стала махать руками во все стороны и легонько задела Брума, этого легонько хватило ему по самые уши — прочность грудной пластины снизилась до 20%. Брум упал на ящики и снова принялся приходить в себя. Потом он, наконец, нащупал рукоять дробовика, упёрся ногами и вытащил его на свет Божий. Пока Памела извивалась и пыталась избавиться от лезвия в груди, он приложил ствол к её затылку и стал стрелять, пока не выбил всю дурь из её башки.

Артур Брум тяжело вздохнул и присел на ближайший ящик, чтобы передохнуть. На минуту ему показалось, что он стал слишком стар для этого дерьма, но потом появилось уведомление на миниэкране в шлеме: это были уберзомби второго уровня, за которых дали по целых 200 очков за каждого.

— А, ну тогда понятно, чем больше награда, тем тяжелее за неё драться.

Глава 14. Можно ли быть безумцем в безумном мире

Где-то там наверху кипели ночные страсти. Косолапый всё-таки решился подойти к каменной башне, но его подкараулили волки для выяснения отношений. Пока они мерялись клыками, Артур Брум разгребал завалы и собирал останки Санчо в походный ранец. С такой ношей было не просто передвигаться, особенно после всех повреждений в технодоспехах, но он не мог оставить друга в беде, в любой момент грунт мог обвалиться вместе с замком и превратить это место в одну большую могилу.

Старый солдат собрался с силами и посмотрел наверх — в потолке зияла дыра, ведущая через железобетонную конструкцию и грунт на первый этаж особняка. Если бы он был в хорошем расположении духа и без тяжёлого груза за спиной, он, может быть, решился бы заняться скалолазанием, но в этот раз у него заскрипели колени от одного вида препятствия. Бруму сразу захотелось найти альтернативный путь. Встроенные в шлем фонари осветили старый бункер-склад, впереди показались две металлические двери, закрытые на замок. К одной из них он даже не смог приблизиться — счётчики радиации сразу забили тревогу, но зато другая, в самом углу, выглядела относительно безопасной. Брум подошёл к ней вплотную, прислушался, а потом попытался выломать. Дверь была сделана на совесть, пришлось достать меч и прогрызать замочный механизм.

Перед Брумом предстал старый бардак, похоже это были казармы, из которых эвакуировались в полной суете, солдатики побросали почти всё и забрали только самое важное. Брум прошёлся через ровные ряды коек и вышел в зону отдыха с кухней и мебелью. Уровень радиации и токсичной пыли постепенно повышался, лишний раз напоминая, что отсюда нужно было убираться как можно быстрее. Он огляделся по сторонам и нашёл красную линию на полу, это был маркер для самых глупых, чтобы даже в экстренной ситуации любой человек мог найти аварийный выход. Брум последовал по главному коридору вперёд и через несколько поворотов вышел на винтовую лестницу. В этот раз дверь открылась подозрительно легко, Брум почувствовал подвох и стал подниматься с двойной осторожностью.

Ступенька за ступенькой, он приближался к звукам ночи: где-то там отчаянно бегал медведь и пытался найти Брума. Косолапому не хватало ловкости, по мере сил он отбивался от волков, но они постоянно цапали его с тыла. Медведю приходилось терпеть их укусы и продолжать поиски сугубо по запаху, он постоянно возвращался к первому этажу особняка, а дальше след терялся, и ему приходилось начинать всё заново.

Брум неожиданно увидел окно в серой каменной стене, он подошёл поближе и обнаружил, что смотрит на радиоактивный лес и развалины особняка. Солдат подумал ещё немного и понял, что находится в каменной башне, которая когда-то была тем самым «маяком» и интересным местом, который завлёк его в эти края. Через ещё один подъём он вышел на территорию самого особняка. Он увидел знакомую сцену с другого ракурса и испытал чувство дежавю. Раньше Брум видел эту комнату только через дыру в четвёртом этаже, а теперь всё содержимое было совсем рядом. Он подошёл к кресле качалке и дотронулся до Сью, но она никак не отреагировала. Брум скинул с неё пледы и обнаружил старого робота-аниматроника, здесь были сервоприводы, железный гуманоидный скелет и провода, тянущиеся к компьютеру за спиной. Устройство заряжали через солнечную панель, но кто управлял им было совершенно не ясно. Брум посмотрел на кофейный столик рядом и заметил старую армейскую карту, на которой Сью оставила кучу пометок, в том числе тут были и короткие пути через тоннели, ведущие на север и северо-восток. Брум сфотографировал карту и сохранил себе в компьютер технодоспехов.

Брум подошёл к дыре в фасадной стене и посмотрел вниз, где ещё продолжалась медвежесобачья суета. Стены особняка вроде бы ещё не скрипели и можно было подождать, когда проблема внизу «решится» сама собой. Брум посмотрел на ночную жизнь, зевнул и, наконец, вспомнил про ещё одно немаловажное дело, которым можно было заняться прямо сейчас — он попытался вызвать по открытому радиоканалу Касема, в прошлые разы ему мешали помехи, но сейчас у него было больше шансов за счёт высоты. Помех стало действительно меньше, но ещё недостаточно для полноценного приёма. Тогда Брум отправился в каменную башню и стал подниматься на самый её верх. На последнем этаже его ждала камера с хорошим зумом, подключенная к ещё одному компьютеру. Брум махнул на неё рукой, ему было не до этой мелкой загадки, и снова вызвал Касема. Через несколько минут раздался первый ответ:

— Как я мог быть слеп все эти годы… — казалось Касем бредил и говорил сам с собой. — Решение всегда было рядом…

— Касем?! Ты там спишь или как?

Судя по звукам учёный пробирался сквозь лесную чащу, а его рация работала в автоматическом режиме как радио.

— Всё потому, что я нарушил правила объективности… Надо было рассматривать все инструменты воздействия, даже от семейства Хорн.

— Ау! — закричал солдат во всё горло.

— Кейн? Кейн, это ты?

— Какой ещё, нахрен, Кейн?! Ты там совсем долбанулся что ли? Это я, Артур!

— Джон Доу?

Брум вспомнил про музыку и стал спешно отдавать приказы, чтобы его технодоспехи воспроизвели композицию «Одинокий пастух» через динамики. Услышав знакомые мелодии, Касем даже остановился, он стал тяжело дышать, потом успокоился и наконец взялся за рацию, чтобы ответить:

— Артур, мне ведь сейчас не послышалось? Это ты недавно разговаривал со мной?

— Да, это я! А ты это ты? Что у тебя с головой?

— Увлёкся. Это всё-таки дело всей моей жизни. Я как никогда близок к победе, осталось ещё немного, но последний элемент ускользает из рук.

— Айда подробнее!

— Я видел Кейна, это мой подопытный номер пять. У него на лице остались признаки дегенеративного безумия, вызванного вирусом чёрного бешенства, но его разум смог почти полностью восстановиться. Но по всей видимости появились проблемы с памятью.

— И что это всё значит?

— Кейн попал мне в подопытные после сильного пожара, он пристрастился к болеутоляющим Хорн и употреблял целую серию препаратов. И не все из них выступали как лекарства от ожогов. Ему понравились наркотики, и он стал экспериментировать. Когда нас изгнали из Акрополиса, Кейн забрал с собой целый фургон препаратов, чтобы их хватило до конца жизни.