Чудесные рецепты крестьянки-самозванки (СИ) - Мельницкая Василиса - Страница 39

— Уля, перестань, — попросил Юра, тыча мне под нос свой платок. — Это какое-то недоразумение, я уверен. Платон Анатольевич велел сопроводить тебя до дома Юрьевских, а не убираться на все четыре стороны. Мы совершенно зря сюда поехали. И эта девушка, что мы встретили…

— Горничная, — подсказала я, вытирая слезы его платком.

— Горничная, — повторил Юра. — Она могла напутать. Тебе надо вернуться, поговорить с… э-э-э…

— Вот именно, что «э-э-э», — вздохнула я. — Я им никто. А ты с ними познакомился?

— Нет, меня не представляли, — ответил он. — А идти самому… как-то неловко. К тому же, Платон Анатольевич обмолвился, когда просил за тобой присмотреть, что у Юрьевских какие-то трудности. Кажется, дети заболели.

— Дети? — встрепенулась я. — Почему ты сразу не сказал?

— Да как-то… к слову не пришлось, — развел руками Юра. — Так вот, отсюда твой… кхм… муж уехал, но не из Москвы.

— Он мне не муж.

— Это же ненадолго?

— Ох, Юра! — воскликнула я, поднимаясь со ступеньки крыльца. — Это меня совершенно не волнует. Муж или нет, он — отец моего сына. А с Митей я не готова расстаться… вот так. Я должна его увидеть!

— Можно подумать, ты как-то иначе готова расстаться с Митей, — ворчал себе под нос брат, вновь едва за мной поспевая. — И правильно, я тебя поддерживаю. Это твой ребенок, ты ради него вынесла столько несправедливости…

А я неслась на станцию, чтобы вернуться в город, как можно скорее. Если Юрьевские хотели отобрать у меня Митю, то проще было оставить меня в тюрьме, не тратиться на адвоката. Я зря поверила горничной! Ведь знала же, что прислуга в доме меня недолюбливает. Им никто не объяснял, почему я, простая служанка, живу с сыном в гостевых комнатах, ем за одним столом с хозяевами, общаюсь с ними, как с равными.

Хорошо, что поезд до Казанского вокзала ждать пришлось недолго, а то я отправилась бы в Москву пешком.

Дверь нам открыла Марьяна.

— Уля! — всплеснула она руками. — Почему так поздно? Где ты была? Платон Анатольевич должен был привести тебя еще до обеда!

— Платон Анатольевич поручил это мне, — сказал Юра.

— О, а вы… — Марьяна взглянула на меня вопросительно.

— Мой брат. Юрий Алексеевич Свиридов. Марьяна Ильинична Юрьевская, — представила я их друг другу.

— Как я рада вас видеть! — заявила Марьяна. — Так… вы оба болели ветряной оспой?

— Э-э… Кажется, да, — ответила я.

— Да, — подтвердил Юра. — Мы все болели в детстве. Уля, ты тогда совсем маленькая была, наверное, плохо помнишь.

— Отлично! Значит, не заразитесь. Проходите!

И нас, наконец, впустили в дом.

— Вы обедали? — поинтересовалась Марьяна. И, взглянув в окно, добавила: — Вернее, ужинали? Я совсем потеряла счет времени!

— Марьяна, что случилось? — спросила я. — И где Митя? И Яр?

— Я велю подать ужин, — сказала Марьяна. — Простите, что так, впопыхах. И все расскажу. Уля, не волнуйся! С Митей и Яром все хорошо! Вот с ними — точно все хорошо.

— А с кем плохо? — испугалась я.

— Дети ветрянкой заболели. И Влад с ними. Он не болел в детстве, представляешь? Прошу прощения, я скоро вернусь!

Сообщив это, Марьяна скрылась за дверью, оставив нас с Юрой в гостиной.

— Вот видишь, — сказал брат. — У них тут… ветряная оспа.

— Но она не сказала, где Яр и Митя, — заметила я.

— Она прекрасно тебя приняла, учитывая обстоятельства, — парировал он. — Уля, успокойся. Теперь ты не одна. Я не дам тебя в обиду.

Услышать такое, пусть и с большим опозданием… приятно. Слова брата немного меня успокоили. И правда, стоит дождаться объяснений.

Марьяна вернулась где-то через четверть часа и пригласила нас в столовую, где уже накрыли стол к ужину.

— Это Влад заразу в дом притащил, — сказала Марьяна. — Был в гостях у партнера, а у того дети болели. Он хотел лекаря ведуна позвать, но я не позволила. У самого иммунитета нет, так еще и у детей не будет. Нет уж, пусть переболеют.

Я не поняла, что такое иммунитет, да и Юра, похоже, тоже, но мы молча ели суп, так как успели сильно проголодаться за день.

— Дети болеют, но в легкой форме, — продолжала Марьяна. — А Влад… — Она закатила глаза. — Уля, ты поймешь. Больной Влад — это как Яр с его капризами, только хуже. Поэтому мы и не смогли тебя забрать сами, попросили Платона Анатольевича.

— А Митя? Митя тоже болен? — не выдержала я.

— Ой, нет. Им повезло, они раньше уехали.

Все же уехали!

— Куда… уехали? — спросила я севшим голосом. — В Горячеводск?

— В Шотландию. Уля, умоляю, выслушай! Я говорила Яру, что он не прав, но тут он настоял на своем. Он посчитал, что лучше рассказать тебе обо всем, когда ты вернешься из тюрьмы.

— Рассказать о чем?

Язык едва ворочался, и о еде я давно забыла. В голове вновь шумело, в ушах стучало, а перед глазами поплыл туман.

— Юрий! — услышала я голос Марьяны сквозь гул. — Вот сюда! Нет, голову вниз! Аня, не стой столбом! Лед! И нашатырь!

Увы, я ничем не могла помочь. Лед и нашатырь понадобились мне, потому что я почти потеряла сознание. А еще, как выяснилось, из носа пошла кровь.

— Да что же это! — причитала Марьяна и хлопала меня по щекам. — Уля! Уля, очнись! Надо было ее сразу уложить! Я не сообразила!

— Вы лучше скажите ей, почему Митя в Шотландии, — посоветовал Юра. — Она же переживает, что отец забрал сына и хочет воспитывать его без нее.

— Уля! — взвизгнула Марьяна. — Как тебе не стыдно! Как ты могла подумать!

— А что я еще могла подумать, если мне ничего толком не говорят! — возмутилась я.

И откуда силы взялись? Я отобрала у Марьяны лед, завернутый в платок, приложила его к переносице, оттолкнула руку Юры с пузырьком нашатыря.

— Фрея и Добрыня, наши с Владом друзья, нашли способ вылечить Яра! — выпалила Марьяна. — Но для этого ему нужно было срочно поехать в Шотландию. Он не хотел, из-за тебя! Мы еле-еле его уговорили. А Митю Яр взял с собой, потому что не хотел оставлять одного, без мамы и без папы! Он тебе письмо оставил. Но как ты могла подумать…

Она устало перевела дыхание и как-то сникла, сгорбилась.

— Прости, — только и смогла пролепетать я. — Пожалуйста, прости.

— Да ладно, — отмахнулась она. — Мы сами виноваты. Не надо было идти на поводу у Яра. Я, наверное, и не послушалась бы его, но эта ветрянка…

— Может, я могу чем-то помочь? — вмешался Юра.

— Благодарю, не стоит, — отозвалась Марьяна. — В доме полно слуг, они справятся с детьми. А Влад кроме меня все одно никого не слушает. Давайте вернемся в столовую, надо закончить ужин.

— Марьяна, ты сказала, Яра вылечат… — произнесла я, осознавая эту новость. — Он сможет ходить? И его боли… исчезнут?

— Мы надеемся, что так и будет, — ответила она. — Если фейри захотят его лечить.

Письмо Марьяна отдала мне после ужина. В запечатанном конверте я нашла рисунок Мити — обычные детские каракули, изображающие трех корявых человечков. Я подумала, что сын нарисовал себя и нас с Яром. А Яр был краток: «Ульяна, я тебя люблю. Мы скоро вернемся».

Эпилог

Владияр надеялся вернуться в Москву не позже, чем через неделю. Хотя был уверен, что «лечение» и вовсе закончится после первой же встречи с фейри. Но он ошибся.

Фейри, не пожелавший назвать своего имени, осмотрел Владияра и заявил, что случай интересный, он возьмется за лечение, но только в том случае, если от него не ждут чуда.

— Я восстановлю утраченные связи, но этого недостаточно для того, чтобы мышцы заработали вновь, — сказал фейри. — Это долгая и кропотливая работа. Ваша работа, Владияр. Комплекс упражнений, обязательный, ежедневный. Пропускать нельзя, иначе все усилия пойдут насмарку. И новые органы я вам, естественно, не выращу.

— Я согласен, — ответил Владияр.

Никаких чудес. Фейри оперировал его несколько часов. И несколько дней наблюдал, как срастаются ткани, восстанавливается кровообращение и нервные связи. А Владияр чувствовал боль от иглы, которой фейри тыкал в ступни и не мог в это поверить. Потому что одно это было чудом.