Холодный март 14-го (СИ) - Васильев Сергей Александрович - Страница 26

-Давайте быстрее, - на территории автопарка нас ждал первый военный, одетый по форме, - все в учебный корпус. Подъезд с торца.

Задерживаться никто не намеревался по совершенно прозаической причине - мартовский ночной воздух, кондиционированный и увлажненный близким морем, забирался под одежду, охлаждал, заставлял прятать руки в карманы и передвигаться бодрой рысью, чтобы при первом удобном случае мы могли нырнуть в теплое помещение.

В учебном корпусе царил суровый армейский порядок, в простонародье называемый бардаком. Просторное фойе с высоким потолком, сохранившее следы сталинского ампира, было заставлено штабелями различной аппаратуры - от блоков управления советского производства до стоек с современными серверами. Между ними ветвились пучки кабелей, тянущихся по коридору и растекающихся по отдельным помещениям. Постоянно запинаясь обо всё это хозяйство, чертыхаясь и тяжело дыша, по фойе сновал рядовой и сержантский состав, что-то перетаскивая, сматывая и разматывая, роняя и закрепляя кабельные пары, проявляя совсем не полуночную активность. Создавалось впечатление, что обитатели либо готовятся к переезду, либо только что приехали и разбирают багаж, в беспорядке сваленный в прихожей.

Кастрюлеголовые “туристы” сгрудились в уголке у входа и ошарашенно разглядывали этот человейник, пока в фойе не заскочила Пахоменко.

-Не спим, слушаем внимательно! - рявкнула она командирским голосом. - Сейчас я называю командиров групп и номер аудитории. Старшие подходят, получают ключ, пакеты со своим позывным и следуют со своими людьми в выделенную учебную аудиторию. Там вскрывают пакет, досконально изучают инструкцию, ждут меня. Всё понятно?..

Далее Пахоменко бодро выкрикивала позывные правосеков, и толпа стремительно рассасывалась, пока я не остался один.

-А мне?

-В актовый зал - там все соберемся на окончательный инструктаж.

-Это куда?

Пахоменко махнула рукой в направлении, противоположном от того, куда уходили кастрюлеголовые и уползал пучок кабелей.

Отправившись по указанному адресу, я внимательно оглядывал штабеля приборов с целью распознать, что же американцы хотят любыми способами вывезти из этого царства анархии?

Найдя первое помещение с двустворчатой приоткрытой дверью, я смело шагнул внутрь и сразу понял, что попал не туда. Ничего актового в этом зале не было. Аудитория встретила меня характерным жужжанием и щелканьем реле. Горела подсветка экранов, мигали светодиоды. По периметру вдоль стен выстроились в ряд стойки с аппаратурой, посредине громоздился огромный стол с разложенными на нем схемами и картами. Всё полностью соответствовало понятию учебного класса, кроме одного - учебная аппаратура ночью работать не должна. Армейские учебные материалы не должны быть разбросаны по столам, словно их только что использовали и оставили буквально на минутку.

Воровато оглянувшись и поняв, что в данный момент никому не интересен, я подошел к столу с разложенной на нем детальной картой Крыма, поверх которой отдельным фиговым листочком примостился список международных авиарейсов, часть из которых была помечена жирным желтым фломастером.

Ах, вот они что задумали!..

-Господи! - бывший комсомольский вожак театрально закатил глаза, - никому ничего нельзя поручить - всё приходится делать самому! Твоя главная задача - связь с общественностью. Все эти пресс-релизы, пресс-подходы, митинги, заявления о том, что Русская весна победила, и Крым возвращается в родную гавань, что часть будет лояльна местному самоуправлению и всё прочее бла-бла-бла…

-У нас что, и митинг будет?

-Если понадобится. Тебя из Харькова прислали, как самого языкастого, вот и соответствуй. Кстати, я позвонил, сказал, что ты добрался нормально. Завтра звездой станешь, ясно?

-Ясно!..

Хотя, на самом деле, ни черта не ясно. Понятно только, что меня принимают за кого-то харьковского майданутого. Узнать бы, кому он звонил в Харьков, что говорил и что ему ответили? Вряд ли в Харькове кто-то знал, что отправляют в Крым своего “побратима” косить под пророссийского активиста? У этой публики язык за зубами не держится - растрепали бы в момент. Стало быть, никакого особенного обмена информации не произошло. Протокольное - всё нормально, добрался, встретили, не более. Главное -меня пока не раскрыли - значит, есть шанс еще сутки поиграть в шпионов, а потом… Я не знал, что будет потом, но чувствовал, что в шпионские игры более играть не придется. Не давал покоя вопрос - зачем тащить человека из Харькова, чтобы объявить в пророссийском Крыму о том, что он пророссийский? Здравствуй, капитан Очевидность! Это и так происходит явочным порядком! Я решительно не понимал, в чем подвох. И ради такой шумихи толпа правосеков в компании с иностранными специалистами, проникает на военный объект, рискуя если не жизнью, то здоровьем? Надо разбираться…

На Фиоленте полдюжины воинских частей. Куда конкретно мы направлялись - не знаю. Мне оставалось гадать и наблюдать. Неизвестность - это всегда тревожно, но сейчас как-то особенно. В воздухе витало совсем недоброе предчувствие, обволакивало липким туманом, сбивало настроение, не давая погрузиться в атмосферу торжества, которое я испытал в марте 2014 года. Интуиция в виде неясной тревоги меня никогда не подводила, а сейчас я буквально физически чувствовал, как на горле сжимаются челюсти адовых псов, которые норовили поглотить меня, погружая в пучину отчаяния и безысходности.

“Кручу-верчу, запутать хочу” - шептал я еле слышно, глядя, как автобус петляет по частному сектору Фиолента. На юге темнеет стремительно. Короткий мартовский день закончился неожиданно, моргнул пару раз и всё, словно лампочку выключили. Где мы конкретно находимся, я перестал понимать четверть часа назад, когда ехали к месту назначения, старательно избегая дорог, протискиваясь среди заборов и домиков, пока не остановились у одного из них, окруженного высокой трехметровой крепостной стеной из кирпича, с широкими крепкими железными воротами. Назвать забором такое фундаментальное ограждение язык не поворачивался.

Нас ждали. Створки ворот распахнулись. Автобус рыкнул, окутался сизым выхлопом и заполз внутрь, почти полностью заполнив собой небольшой аккуратный дворик, выложенный разноцветной брусчаткой. Прямо - глухая бетонная стена, слева - одноэтажный жилой дом, справа - хозпостройки и флигель, мало уступающий по размерам дому. Всё такое же основательное, как и забор.

Пассажиры высыпали на улицу, осматриваясь и тихо переговариваясь между собой. Говорливые резко прикрутили громкость. Напряжение витало над головами, и только американцы были расслаблены и деловиты. Профессионалы. Они откинули крышку багажника, быстро, но аккуратно начали выгружать свои баулы и тащить под навес. Очень удобное время, чтобы узнать, что там внутри. Я схватил ближайший, рванул - в нем было килограммов под тридцать. Напрягся, потащил.

-No-no-no, - засуетился “скалолаз”, принимавший багаж, выставив ладони вперёд, - Careful. It can't be stacked or thrown! (Осторожно! Не бросать и не ставить друг на друга!)

-Он просит тебя быть аккуратнее, - перевела с английского оказавшаяся рядом ЦРУшница.

-Они что, хрусталь там везут? - недовольно фыркнул я, опуская багаж на землю.

-Electronic devices, - буркнул “турист”, забирая у меня баул.

Час от часу не легче! Что тут происходит?

-Что делать дальше? - громко спросил я, увидев, что всё начальство находится в шаговой доступности.

-Сейчас хозяева придут и всё скажут.

-А кто у нас хозяева?

- Скоро познакомишься. Всему своё время. А пока займись чем-нибудь полезным… Вон речь сочини - завтра будем перед прессой выступать от имени группы крымских патриотов, захвативших военную часть ПВО и обезопасивших таким образом небо над Крымом.

Значит, всё-таки ПВО. Хоть тут какая-то ясность… Но что эти черти замутили?

На Фиоленте с советских времен стояла всего одна часть ПВО - №3009, вооруженная зенитно-ракетными комплексами С-300ПС. Вещь крайне серьезная, запросто может пальнуть не только по воздушной, но и по наземной цели, но для этого комплекс требуется вывести из ангара, развернуть, открыть склад, зарядить пусковые установки, запитать электричеством, поднять локатор, который у радиоразведки сразу начнет светиться, как новогодняя ёлка. А у ворот стоит вежливый пост и терпеть такую активность не будет. “Туристы” со “скалолазами” должны это понимать. Так что же они задумали?