Холодный март 14-го (СИ) - Васильев Сергей Александрович - Страница 15

На берегу моря увидел сожженную гостиницу, встретился с хозяином. Поинтересовался - сожгли местные или кто-то ещё? Как оказалось, ни русские, ни местные жители были ни при чем. Владелец татарин, опасаясь беспорядков, нанял двух алуштинских милиционеров, этнических русских, и они как-то ночью спалили гостиницу по пьяни. Сама стройка была из говна и палок, поэтому сгорела качественно вместе с парой машин, стоявших поблизости. Это был единственный “конфликт”, и он не тянул на межнациональный. Никаких проблем с татарами не было и в помине.

Познакомившись с делами в Рыбачьем, я переехал в Новоречку, там пробыл несколько дней - всё было аналогично. Потом заехал в Алушту и впервые увидел вооруженного автоматом милиционера. Он стоял на ступеньках местной администрации и не обращал никакого внимания на толпу, собравшуюся у входа. Оказалось, что здесь роились люди, желающие прописаться в Алуште до того, как пройдет референдум. Народу было дикое количество. Меня весьма позабавил начальник паспортного стола - не знаю, как правильно его назвать…. Он щеголял в поношенном, местами лоснящемся костюме, на лацкане которого красовался значок с трезубцем. В какой-то момент он вышел к толпе и сказал: «Товарищи, не волнуйтесь, мы не закроемся в 5 вечера, хотя сегодня пятница, мы будем работать до последнего клиента, в том числе и в субботу. Поэтому не беспокойтесь, пропишем всех.»

Все мои воспоминания остались в том самом эксклюзивном 2014-м, а в этот раз я стоял на стоянке такси и держал в руках визитку со странным адресом, не зная, как сформулировать заказ, опасаясь в глазах местных кэбменов показаться смешным.

-Куда едем? - передо мной, вертя на пальце брелок от “Мерседес-бенц”, стоял круглый, как футбольный мяч, низенький, плотный, горбоносый и кареглазый мужчинка. Скорее всего, эта машина являлась предметом гордости и резко повышала чувство собственного достоинства водителя. Будучи ростом меньше меня почти на голову и предлагая свои услуги, он, задрав подбородок, умудрялся смотреть на своего клиента будто бы сверху вниз. Ловко у него это получалось, и такое поведение привлекало внимание. Флюиды распространяли надежность и уверенность, поэтому я не стал искать альтернативы и молча сунул под нос визитку, увидев в этот момент на обратной её стороне выдавленный вензель, рассмотреть который сразу не успел.

-У-у-у-у, так это в Пионерское чесать придется, - протянул извозчик, сложив трубочкой мясистые губы, - обратно там фиг кого найдешь, надо в оба конца оплачивать, - и бросил на меня хитрый взгляд из-под кустистых бровей - поведусь или нет…

-Поехали, - вздохнул в ответ, радуясь, что этот адрес не вымышленный, а реальный, известный местным жителям. Значит, не всё потеряно, и активные поиски Доли продолжатся.

Усадьба графини Монжене

-Я раньше часто ездил мимо этого замка, - решил развлекать меня по дороге таксист, пока его древний мерс не спеша катил нас по дороге из Симферополя в Ялту, - там есть поворот на тубдиспансер, как раз мимо этих развалин. А так даже не найти. Никакого указателя, и с дороги их не видно.

-Развалин? - переспросил я удивленно.

-Ну да, - кивнул водитель, - от замка мало что осталось. Крыши нет. Второй этаж обвалился на первый. Кусты и деревья из пола растут. Стены хулиганами исписаны. Кучи мусора. Его пытались реставрировать, даже забор построили, но что-то там не сложилось… Одним словом - руины.

Таксист махнул рукой, а я задумался - на кой хрен “матрешка” хранила в рюкзаке эту визитку, зачем я туда еду и что собираюсь найти?

Пока я рефлексировал, машина съехала с ялтинской трассы и покатила по сельской улице. Слева тянулись заборы усадеб. Справа за деревьями, ветви которых облюбовала омела, по дну балки тихо струился ручей. Потом улица свернула вправо, а мы продолжили трястись по старой графской аллее, от которой сохранилось только несколько деревьев. Наконец мы уткнулись в забор из профнастила, и надо было принимать дальнейшее решение.

-Подождите меня здесь, пожалуйста, - попросил я таксиста, предполагая, что ничего интересного я не найду и никакую беглянку не встречу.

-Двадцать минут, - кивнул мой проводник и зевнул, - потом, извини, должен возвращаться.

-Годится, - кивнул я и сделал первый шаг в царившее здесь запустение, вокруг которого копошилась убогая жизнь сельской окраины.

Надо сказать, есть в этом особое печальное очарование, - думал я, созерцая разоренное дворянское гнездо. Восстановленный замок мог быть хорош, но руины красивы по-своему. Особенно меланхолично смотрелись остатки фонтана. На башне замка графини Монжене еще сохранился декоративный орнамент. Длинные завитки ломоноса, оплетающие поднявшуюся поросль и камни разрушающихся стен, казались мне гирляндами призрачных мертвых цветов. Внутреннее пространство замка успело заполниться юными деревцами и шиповником, рухнувшие лестничные пролеты заросли ежевикой и ломоносом, в башне зависли деревянные балки и дощатые ступени винтовой лестницы. Картина произошедшего частного апокалипсиса в целом была крайне символична, как иллюстрация того, что случилось сто лет назад или должно случиться в нашей современной жизни.

-Простите, вы к кому? - прервал мои раздумья сочный баритон.

Я, вздрогнув от неожиданности, обернулся и увидел среднего роста и возраста мужчину в ладном камуфляже Legion forest и кепке с незнакомым логотипом такого же цвета. Тот разглядывал меня цепким взглядом профессионального детектива или психиатра. Откуда он взялся и что делал в этом унылом запустении - решительно непонятно. Однако выбора не было, и я сделал шаг, протягивая единственный предмет, связывающий меня с Долей и моим собственным миром десять лет тому вперед.

Слегка напрягшись и отпрянув, тоже от неожиданности, незнакомец взял в руки визитку, перевернул её, прищурился, рассматривая аверс и реверс, взглянул на меня, и на моих глазах его лицо превратилось из настороженного в любезно-радушное:

-Следуйте за мной, все уже собрались, с минуты на минуту начнём.

Вот тут и мне пришла пора удивляться. Кто собрался? И где? В этих развалинах? Но задавать вопросы было неуместно, а делать выводы слишком рано. Я покорно поплелся за провожатым в то время, как в голове пульсировал набат, и звучало ехидное: “Ну что, напросился?”

Обогнув развалины, я увидел строительный вагончик, приткнувшийся к полуразрушенной стене. Провожатый выпростал электронный ключ, провел по филенке. Замок призывно щелкнул, дверь открылась, обнажая полумрак, создаваемый зашторенными окнами, пульт с пирамидой мониторов, где с разных ракурсов обозревались все окрестности вокруг развалин и зев в полу с лестницей, ведущей вниз.

Незнакомец встал перед ступеньками и рукой обозначил приглашающий жест, мол именно там всё и произойдёт. Я набрал побольше воздуха, задержал на мгновение дыхание, выдохнул и нырнул вниз, как сигают из парилки в прорубь фанаты зимней бани.

Деревянная винтовая лестница плавно спустила меня на каменный пол старого подземелья в длинный сводчатый коридор, облицованный красным кирпичом с характерной для конца XIX века «крестовой» кладкой. Напольные камни покрывала сеть трещин и белесого налета - то ли плесени, то ли мха. За спиной - тёмный провал полузасыпанного арочного хода, перед ним под лестницей - мусорная куча из древесной трухи, стружки, опилок, обрезков металла. И странный, незнакомый, слегка кисловатый запах. Похоже, что раньше здесь находились винные погреба, а потом чего только тут не творили. Это было видно по остаткам железяк, обрезков кабелей, свисающих со стен, и разным надписям, начиная от номенклатурных номеров и заканчивая призывами соблюдать правила пожарной безопасности.

Галерея закруглялась улиткой, спускаясь вниз, чтобы потом неожиданно превратиться в просторный зал диаметром около десяти метров. В центре находился полукруглый глубокий люк, из которого тянулись лотки дренажной системы. Вдоль стен располагались современные легкие складные кресла, чужеродные в мрачном средневековом интерьере. В зале, разбившись на несколько групп, сидели, стояли и прохаживались полторы дюжины мужчин от двадцати до пятидесяти, беседуя настолько увлеченно, что не замечали моего появления. А я заметил! Сразу! Ближе всех ко мне, на некотором отдалении от остальной компании, сидела моя потеряшка - живая, здоровая, без кляпа, конвоя, наручников, не выглядящая пленницей, но полностью сменившая одежду и стиль, включая причёску. В ботфортах с какими-то немыслимыми каблуками, в обтягивающем фигуру черном комбинезоне, на который волнами ниспадали локоны цвета воронова крыла, с неестественно бледным лицом и ярким, кричащим макияжем - она единственная из присутствующих идеально вписывалась в архаичный антураж этнографического подземелья, производя впечатление этакой змеючки.