Дракон поверженный - Гамильтон Питер Ф. - Страница 4

Пострадавшие тряслись и дрожали, барабанили пятками по полу. Они исходили потом и стонали от болезненных кошмаров. Один из них был упакован в черный пластиковый мешок.

Саймону уже приходилось видеть подобные сцены во время военных кампаний. Обычно даже в более грандиозном масштабе. Один хорошо подготовленный солдат в боевом спецкостюме способен расправиться с целой толпой. Саймон осторожно обошел тела пострадавших, стараясь не мешать врачам. Офицеры полиции и представители судебных органов внимательно рассматривали столы и стены.

Официантка сидела за стойкой в дальнем конце бара, крепко сжимая в руке бокал с виски. Это была женщина средних лет, с мясистым лицом и старомодной химической завивкой. Вряд ли от такой можно добиться чего-либо вразумительного.

Саймон с отвращением отметил, что в ее ДНК, судя по всему, нет ни одной модифицированной хромосомы. Учитывая ее происхождение, данный факт, несомненно, означал, что у этой особы низкий интеллект, плохое состояние здоровья и полное отсутствие каких-либо активных жизненных устремлений.

Рядом с ней на табуретке сидела женщина-полицейский; на лице ее читалось сочувственное выражение. Если бы эта дамочка внимательно слушала, что ей говорят, когда она проходила спецподготовку, подумал Саймон, то первым делом вывела бы несчастную официантку на улицу, подальше от жуткой картины.

Саймон не сумел через свой ИР узнать имя официантки. Очевидно, в этом питейном заведении не было никаких бухгалтерских или управленческих программ. ИР не сумел даже найти никакого связующего звена с базой данных. Единственное, чем мог похвастаться бар, – это телефонная линия.

Саймон уселся на свободный табурет рядом с официанткой.

– Здравствуй, как ты себя чувствуешь… э-э-э?

Заплаканные глаза уставились на него.

– Шарлин, – прошептала женщина.

– Шарлин. Не дай бог никому угодить в такую передрягу. – Он улыбнулся женщине-полицейскому. – Мне бы хотелось немного поговорить с Шарлин наедине.

Та презрительно посмотрела в его сторону, однако, не проронив ни слова, встала и вышла. Наверняка пойдет жаловаться капитану Файнмор.

Адул стоял за спиной у Шарлин, разглядывая бар. Присутствующие старались обходить его стороной.

– Мне нужно знать, что здесь у вас произошло, – сказал Саймон. – И как можно быстрее.

– О боже! – вздрогнула Шарлин. – Это был сущий кошмар. Такое даже страшно вспомнить. – Она попыталась поднести к губам виски, однако Саймон накрыл ее руку своей, не давая поднять бокал, и женщина растерянно заморгала.

– То есть он тебя сильно напугал, верно?

– Еще как напугал!

– Что ж, оно понятно. Как ты сама увидела, ему ничего не стоило причинить тебе боль. Мне же, с другой стороны, ничего не стоит погубить всю твою жизнь одним-единственным словом. Но я не остановлюсь на этом, я уничтожу заодно и всю твою семью. Никто из них больше никогда не получит работы. Никогда. Их будет ждать лишь пособие для нищих и жалкое существование в течение многих поколений. А если ты станешь меня раздражать еще больше, то лишишься даже этого пособия. Или ты хочешь вместе со своей матерью стать утехой для солдат из «Зантиу-Браун»? Потому что только такая участь тебе и останется. Вас обеих будут насиловать до тех пор, пока вы раньше времени не сдохнете на Кэрнс-Стрип.

Шарлин от удивления разинула рот.

– А теперь расскажи мне то, что я хочу знать. Напряги то жалкое количество серого вещества в твоей голове, которое ты называешь мозгами, и тогда, возможно, я награжу тебя. Так что ты выбираешь, Шарлин? Будешь раздражать меня или сотрудничать?

– Я хочу вам помочь, – испуганно пробормотала официантка.

На лице Саймона появилась широкая улыбка.

– Вот и замечательно. Ну, так что, на нем была «кожа»?

– Нет. Не совсем. Это его рука. Я заметила, когда он покупал пиво. Она была такая большая и странного цвета.

– Как будто загорелая?

– Да. Точно. Темная, но не такая, как у аборигенов.

– Только его рука?

– Да. А еще у него на шее были такие клапаны вроде жабр. Знаете, как болты у Франкенштейна, только не железные. Я заметила их прямо над воротником.

– Ты в этом точно уверена?

– Да. Я ничего не выдумываю. Это был солдат «Зантиу-Браун».

– Значит, все было так: он зашел в бар и всех тут перестрелял?

– Нет. Он разговаривал с каким-то человеком. Потом к нему подошел Джек и еще двое. Думаю, они нарывались на неприятности. Джек всегда так себя ведет, хотя вообще-то он неплохой парень. А потом началось!

– Тот человек выпустил парализующие стрелы и сразил всех наповал?

– Да. Сначала я увидела, что он высоко поднял руку, и кто-то крикнул, что он в «коже». Я спряталась под стойку бара. Затем я услышала, как все кричат и падают. Когда я поднялась, все они лежали на полу. Я подумала… подумала, что все они мертвы.

– И ты позвонила в полицию?

– Да.

– Ты когда-нибудь раньше видела этого человека?

– Не думаю. Но, возможно, он уже бывал здесь. Здесь у нас бывает много народу.

Саймон окинул взглядом бар, едва не поморщившись от отвращения.

– Верю. А что это за человек, с которым он разговаривал? Его ты видела раньше?

– Нет, но…

– Что?

– Он тоже был из «Зантиу-Браун».

– Ты уверена?

– Да. Я работала в барах по всему Кэрнсу. Волей-неволей начинаешь узнавать солдат, и не только по их клапанам.

– Хорошо. Значит, преступник вошел, купил пиво, затем подошел к другому солдату, верно?

– Да. Именно так.

– Постарайся вспомнить, удивился ли кто-нибудь из них, увидев здесь другого?

– Нет. Тот, который пришел сюда первым, выпивал в одиночку, словно поджидал кого-то.

– Спасибо, ты нам очень помогла.

Когда Саймон вышел из бара, капитан Файнмор удивленно посмотрела в его сторону.

– Что случилось?

– Ничего, – ответил он. – Это была не «кожа». Преступник воспользовался каким-то парализующим пистолетом. Полагаю, отравляющее вещество произведено в какой-нибудь подпольной лаборатории. Жаль только, что химик был не слишком внимателен, когда пытался воспроизвести нужную молекулярную структуру.

– Жаль? – Капитан Файнмор плотно сжала губы. – У нас один летальный исход, и одному только Богу известно, выживут ли остальные.

– Тогда вы должны быть рады, что мы не будем вам мешать, – произнес Саймон, жестами пытаясь подчеркнуть смысл сказанного. – Все это дело теперь ваше. Но если вам понадобится помощь в поиске преступника, смело обращайтесь. Нашим ребятам никогда не повредит тренировка в боевых условиях.

– Буду иметь в виду, – не слишком вежливо ответила Файнмор. Как и ранее, полицейские и представители местного населения с враждебным молчанием расступились перед Саймоном. Тот быстро запустил двигатели вертолета и поднял винтокрылую машину в воздух. Через его персональный ИР поступило донесение, что никто самовольно не брал и не похищал спецкостюма из арсенала в Кэрнсе.

– Это надо проверить, – сказал он Адулу. – Я хочу знать, кто же все-таки был в «коже».

– Какой-то солдат устроил потасовку в баре. Вы и в самом деле считаете, что это для нас важно?

– Само происшествие не важно. Важен факт, что нет никаких сообщений о пропаже костюма. И мне интересно, почему эти двое решили встретиться в захудалом баре.

– Да, сэр.

База Третьего флота компании «Зантиу-Браун» расположилась в старом международном аэропорту Кэрнса, к северу от города. Коммерческих рейсов больше не было; основным транспортным средством служил транс австралийский поезд на магнитной подушке, со скоростью пятьсот километров в час перевозивший на север страны грузы и пассажиров. Теперь на бетонированные площадки бывшего аэропорта приземлялись эскадрильи вертолетов Третьего флота, космические корабли и несколько темных, похожих на ракеты сверхзвуковых самолетов; восемь старых грохочущих машин с турбовинтовыми двигателями осуществляли наблюдение и вели спасательную деятельность на пространстве до Новой Гвинеи. В результате воздушное пространство над Кэрнсом было самым оживленным во всей Австралии после Сиднея, главного аэропорта страны, куда сходилось большинство маршрутов оставшихся авиалиний. На смену природным нефтесодержащим продуктам пришло синтетическое кислородное топливо, более надежное в экологическом плане, но относительно дорогостоящее, отчего воздушные перелеты стали по карману лишь правительству, крупным корпорациям и богатым туристам – совсем как в начале двадцатого века, когда авиаперелеты были еще в новинку.