Дракон поверженный - Гамильтон Питер Ф. - Страница 173

Каким-то необъяснимым образом он почувствовал чью-то чуть насмешливую улыбку. Помимо воспоминаний, Лоренс ощущал и кое-что еще. Его вселенная вмещала в себя еще чьи-то далекие грезы.

– Привет!

– Привет, Лоренс.

– Кто ты?

– Люди, живущие в Арнуне, называют меня Драконом.

– А мы разве находимся в Арнуне?

– Да.

– Что сейчас со мной происходит?

– Я восстанавливаю твое тело.

– Ты врач? – Нет.

– Тогда кто ты?

– Хочешь узнать, кто я? Тогда пошли!

Грезы Дракона сделались еще сильнее. А вселенная перестала быть обиталищем беспросветной темноты.

Было полчетвертого утра по времени Даррелла, когда космоплан Саймона совершил посадку. Он вырулил на посадочную полосу, и к нему тут же подкатили трап. Когда открылся внешний люк, Саймон немного помедлил, чтобы на мгновение насладиться глотком свежего воздуха. Намного приятнее, чем дышать искусственной атмосферой на борту «Норвелля». Однако ничего особого в здешнем воздухе, никакого специфического аромата он не уловил. Ничто не указывало на то, что это воздух чужой планеты. Он поймал себя на мысли о том, что каждый раз испытывает подобное разочарование.

Возле нижних ступенек трапа Саймона ждал Брэддок Рейне, лицо его было мрачным.

– Добро пожаловать на Таллспринг, сэр! – приветствовал он начальника.

Эскорт из пяти десантников взял Саймона в кольцо, и они все вместе направились к стоявшему неподалеку лимузину.

– Спасибо.

Саймон на секунду задержался, рассматривая пожарные машины, стоящие возле административного корпуса. Взлетное поле освещалось непрестанными вспышками красных проблесковых маячков, служивших горестным напоминанием о недавней трагедии. Несмотря на раннее время, возле временных заграждений космопорта топились многочисленные зеваки. Вокруг административного корпуса были установлены прожектора, освещавшие уничтоженную взрывом значительную часть двух верхних этажей. Три нижних этажа немного просели, вдребезги разбив большую часть окружающей стеклянной стены. На земле высились горы битого стекла. Среди обломков здания копошились пожарные, медики, строители, десантники и роботы, пытаясь отыскать под завалами тела погибших и тех, кому посчастливилось остаться в живых. Пожарные машины с высоко поднятыми стрелами подъемных кранов поливали водой уже давно потушенные обломки.

– Дело дрянь, – невнятно произнес Саймон.

– Это верно, сэр, – согласился с ним Брэддок. – В Сети только об этом и говорят. Президент Штраус требует от генерала Кольбе немедленных объяснений случившегося. Хочет найти виновников трагедии.

– А-а-а… наш добрый президент. Как он?

По лицу Брэддока скользнула неловкая, смущенная улыбка. Несмотря на то что он имел высшую степень допуска службы безопасности «ЗБ», Брэддок всегда немного нервничал, когда вспоминал о том, как много существует на свете Саймонов Родериков.

– Он выражал беспокойство по поводу смирительных ошейников.

– Это понятно. С учетом сложившихся обстоятельств я вряд ли смог бы обвинить в чем-то жителей Таллспринга. Но Штраусу незачем знать об этом. Пусть генерал доложит ему о том, что ведется энергичное расследование. Это заставит всех бегать на цыпочках.

Больница космопорта располагалась в небольшой пристройке к зданию терминала. Брэддок распорядился установить вокруг плотное кольцо оцепления, когда туда спешно перевезли Саймона Родерика, получившего во время взрыва тяжелые ранения. В операционную для спасения его жизни был допущен только медицинский персонал «ЗБ». Впоследствии операционную превратили в отделение интенсивной терапии. Техникам и программистам из службы безопасности пришлось проверить медицинское оборудование, принесенное туда. Все электронное оборудование и информационные узлы операционной физически обособили от сети космопорта, которая и так была изолирована от общей базы данных. Хакерские атаки на оборудование госпиталя сделались невозможны в принципе.

– Сработали аккуратно, – похвалил Саймон, когда они вошли в госпиталь. – Что с Адулом?

– Погиб, сэр, – коротко ответил Брэддок.

– Черт побери, жаль его. Хороший был парень.

Перед входом в палату стояли три десантника. Один из них вежливо открыл для Саймона дверь. Внутри находились кибервирусолог и врач, наблюдавший за аппаратурой жизнеобеспечения, опутавшей проводами неподвижно лежавшую на койке фигуру.

– Хочу поговорить с ним наедине, – сказал медику Саймон. Прежде чем врач успел выразить свое неудовольствие, Брэддок сделал ему знак, прося удалиться. Вирусолог смерил Саймона долгим оценивающим взглядом, затем вышел.

Саймон склонился над кроватью. Два из десяти осветительных приборов большого передвижного комплекта, установленных под потолком, освещали аппаратуру жизнеобеспечения. При взрыве клон SK2 получил семьдесят три процента ожогов всего тела, которое в данный момент было помещено в толстый герметичный кокон, к которому были подсоединены пучки капилляров, призванных питать поврежденные ткани. Голова была полностью скрыта повязкой.

Свободными оставались лишь две небольшие щелки – для рта и единственного глаза, который удалось спасти. В кокон была вставлена также трубка для подачи кислорода – в то, что осталось от носа. Левая рука клона, равно как и обе ноги ниже колен, была ампутирована.

– Ты слышишь меня? – спросил Саймон.

Глаз клона открылся. Воздух с шипением вылетел из его рта.

– Ну, тварь инопланетная!

– Если тебе от этого станет легче, то знай – ему пришлось гораздо хуже, чем тебе. Ребята отскребают от потолка то, что от него осталось.

– С какого потолка? От здания ничего не осталось. Черт побери, ну и сглупил же я! Нужно было предвидеть, на что он способен.

– Да, пожалуй, как способ самоубийства это будет похлеще ампулы с цианидом в дупле зуба. Я даже не подозревал, что человеческое тело может содержать в себе так много химической энергии.

– Не человеческое тело, а тело инопланетянина.

– Нет, ты не прав. Я изучил всю информацию самым лучшим образом. Мне подсказали наши славные специалисты. Его ДНК соответствует обычному человеческому ДНК. Она даже не была модифицирована. В его теле оказались лишь какие-то микрочастицы неизвестного происхождения. В тех образцах, которые ты успел взять, их не так уж много, всего лишь несколько тысяч, но мы пришли к выводу, что они способны перестраивать молекулярную структуру занимаемой ими клетки. Модификации не являются генетически упорядоченными. Ты понимаешь, что я имею в виду?

– Инопланетное происхождение.

– Технология точно не земная, не гуманоидная. Мы думаем, тут дело не обошлось без Санта-Чико. Однако это даже за гранью того, на что способны тамошние обитатели. Налицо работающая наносистема, которая может контролировать разработки молекулярной биологии.

После короткой паузы дыхание клона снова сменилось свистящим шепотом.

– Найди это! – Снова настала пауза, нарушенная протяжным стоном. Монитор засветился красными огоньками. – О господи, как больно!

– Врачи пытаются стабилизировать твое состояние. Придется потерпеть пару дней. Затем они приступят к регенерационной терапии.

– Яйца-то хоть у меня остались?

– Похоже, остались, так что не волнуйся.

– За это спасибо. Обо всем остальном мне уже рассказали.

– Знаю.

– Обе ноги оттяпали, черт побери.

– Как только вернемся домой, тебе сделают новые и все прочее.

– Вот хреновина какая.

– Хочешь, чтобы тебя погрузили в анабиоз?

– Не хочу. Хочу оставаться в полном сознании.

– Как скажешь.

– Конечно, как скажу! Ты же прекрасно понимаешь, о чем я.

– Потенциал рабочих нанотехнологий просто феноменален.

– Феноменален, мать твою! – прохрипел клон. – Он всеобъемлющ. Мы сможем создать новую расу людей. Причем в наше время, а не когда-то в далеком будущем. Хватит ждать, пока промышленно отсталые регионы обогатятся за счет наших инвестиций. Пора положить конец политике эмбриональной записи. Мы же, слава богу, победили. Все наши мечты мы сумели воплотить в жизнь. Больше не будет никаких слабоумных варваров, которые сдерживают наше развитие. Наше общество сможет перейти к абсолютно новой активно-творческой экономике.