Дракон поверженный - Гамильтон Питер Ф. - Страница 122

Моцарк настолько устыдился вопроса возлюбленной, что понуро опустил голову. «Ничего, – признался он. – Я не нашел ничего такого, чего не смогли бы построить или придумать мы сами. В этом мне совершенно не повезло, все мое путешествие обернулось неудачей. Я почти потерял семнадцать лет жизни».

Эндолин воодушевила эта маленькая искорка надежды. Он спросила, что значит короткое слово «почти». Моцарк ответил, что кое-что он все-таки нашел. «Один эгоистичный пустячок, – сказал он. – Он принадлежит только мне и никому другому». «Что же это такое, любовь моя?» – спросила она. Моцарк внимательно посмотрел на нее и ответил: «Я стал понимать, что жизнь – это самое ценное. Главное не место, которое ты занимаешь, а кто ты такой. Самое главное – как ты живешь. А жить нужно в полную силу. И еще я знаю, что жить именно таким образом я смогу только рядом с тобой. Это – единственное, что я узнал во время своих странствий. Мне все равно, вознесется ли мое королевство к вершинам славы или канет в пучину позора. Главное – всегда быть рядом с тобой».

Эндолин радостно рассмеялась и сказала, что, конечно же, будет жить вместе с ним. Моцарк был вне себя от радости. Прошло немного времени, и они поженились. Моцарк стал королем, а Эндолин – королевой. Они долго и справедливо правили своим королевством. Было трудно припомнить другого такого же доброго и мудрого монарха. Так что королевство, конечно, не скатилось в пучину позора, а процветало и всячески заботилось о своих подданных.

Дети замолчали, ожидая продолжения, но скоро поняли, что рассказу Денизы настал конец. Некоторые из них вопрошающе переглянулись. На лицах многих была написана обида. Было ясно, что они почувствовали себя немного обманутыми.

– Это все? – спросила Мелани.

– Пожалуй, все, – ответила Дениза. – Так что же вы поняли о путешествии Моцарка?

– Ничего! – крикнул кто-то из мальчишек. Остальные захихикали.

– Это не совсем верно, – заявила Дениза. – Я усвоила из него многое, также, как видимо и вы. Мораль этой истории проста: технология, которой мы обладаем – я первой готова признать, что это сказочная технология, – не должна ослепить нас своей грандиозностью. Наука не может дать ответ на все без исключения вопросы. Сама по себе она не способна дать людям счастье, она может лишь осветить наш путь в будущее. Мы должны сами найти свое счастье за то короткое время, какое нам отпущено для того, чтобы шагнуть во вселенную. Когда вы станете взрослыми, то сосредоточите свои усилия на той работе, которая покажется особенно важной для вас лично. Для Моцарка самым главным делом жизни была его любовь к Эндолин. Но для того чтобы понять это, ему потребовалось совершить путешествие по всей галактике. Только тогда, когда он отыскал решение и сделал выбор между научной истиной и разумом людей, он понял, насколько напрасным оказалось его странствие. Вселенная находится вокруг тебя, ты – главный ее центр. Человек – мерило всех вещей. Это относится ко всем людям, и к вам тоже.

Успокоенные, правда, не до конца, дети вскочили со своих мест и побежали играть в сад.

– Очень хорошо, моя дорогая! – Дениза обернулась и увидела в дверях миссис Почански. – Спасибо тебе. Мне было интересно дослушать твою историю до конца, – добавила старая дама.

– Вам понравилось?

– Конечно, понравилось. Пусть даже рассказ и весьма далек от классических образцов жанра. Чтобы подняться до их вершин, тебе еще следует немного отточить мастерство. Но я рада, что ты рассказала детишкам эту историю.

Дениза посмотрела в окно на детей, как обычно, устроивших в саду веселую кутерьму.

– Пожалуй, мне следовало бы придать рассказу более яркую концовку.

– Если концовка соответствует действительности, то он вполне подойдет нашей цели. Никогда не умаляй собственных достоинств, дорогая!

– Я излишней скромностью не страдаю, – улыбнулась Дениза.

– Знаю. Для меня это не секрет.

В голосе старой леди прозвучало нечто такое, что заставило Денизу на мгновение неуверенно замолчать.

– Я горжусь тобой, Дениза, – снова заговорила миссис Почански. – За последние несколько недель ты проделала большую работу. И это притом, что обстоятельства были не слишком благоприятными. Это вселяет в меня надежду на лучшее будущее.

– Все равно победа будет за нами. Не беспокойтесь.

– Конечно, за вами. За Таллспрингом.

С этими словами миссис Почански вернулась на кухню.

Мишель Райк поступила правильно, передав лабораторию Джозепу и Рэймонду. Она находилась в блоке ботаники – старейшем университетском здании на самом краю похожего на парк кампуса. Засаженная эретиями аллея соединяла ее с центральной группой факультетских строений. Кроны этих деревьев с длинными темно-зелеными листьями отбрасывали густую тень на пешеходную дорожку. Студенты уверяли, что когда на них расцветают белые цветки, то аллея благоухает неповторимым упоительным ароматом. Однако до той поры еще далеко, целых несколько месяцев. Высокие деревья и безветрие придавали этому месту атмосферу пустынного уединения, как будто и люди, и их работа переместились куда-то, оставив нескольких ученых преклонных годов ухаживать за растениями среди приходящих в упадок лабораторных корпусов.

Джозепу и Рэймонду этот участок университетского городка представлялся идеальным местом для проведения тренировочных испытаний. Самое замечательное свойство этого места состояло в том, что оно было совершенно уединенным и в то же время находилось в самом сердце Даррелла. Ботанический блок обладал собственной компьютерной сетью, правда, устаревшей на несколько поколений. Тем не менее она прекрасно подходила для их целей даже сейчас, когда жизнь в столице более или менее нормализовалась, хотя примерно треть студентов все еще находилась в долгосрочном академическом отпуске. Присутствие Джозепа и Рэймонда практически ни у кого здесь не вызывало интереса.

Вдоль стены тянулись камеры холодного климата, их запотевшие стекла сияли странным бледно-фиолетовым светом. В углу монотонно дребезжали работающие морозильные шкафы. На стоящих в центре помещения двух деревянных скамьях громоздились всевозможные стеклянные сосуды, напоминавшие сложный набор химической посуды для кабинета химии в средней школе. Столы перед высокими окнами были уставлены десятками глиняных горшков с уродливыми волосатыми кактусами, растущими в твердой как камень почве. Под одним из столов был спрятан вездесущий черный инфокуб, светившийся в полумраке комнаты тремя крошечными оранжевыми светодиодами. Отдельно от всей лабораторной сети он был усилен программой «Прайм», позволявшей испытателям не привлекать к себе внимание Искусственного Разума университетского начальства.

Комплект расположенных в кубе нейропроцессоров генерировал образ «Корибу», видимый с приближающегося к нему «Сяньти». Джозеп и Рэймонд воспринимали его своими пучками нейронов, которые при работе на тренажере позволяли обходиться без специальных костюмов. Когда Джозеп и Рэймонд садились рядом в обычные кожаные кресла, импульсы зрительных образов проникали им прямо в мозг, давая даже ощущение свободного парения в условиях низкой гравитации. Закрыв глаза, они на какое-то время забывали о том, что находятся в ботанической лаборатории. Если бы на них в эти минуты кто-то посторонний посмотрел, он решил бы, что эти двое пребывают в состоянии глубокого сна.

Сейчас Джозеп находился на пилотском сиденье на борту «Сяньти», в то время как Рэймонд и Дениза еще только собирались надеть костюмы, чтобы начать тренировку. Через ветровое стекло была видна громада «Корибу» – внушительное нагромождение всевозможных механизмов, повисшее в трехстах метрах перед носом корабля. К нему приближались еще два «Сяньти», на которых начали открываться люки грузовых отсеков. Навстречу им выскользнули маленькие одноместные шаттлы, готовые выгрузить в них свой бесценный груз.

– Никакого физического контакта с кораблем-маткой, – задумчиво проговорил Джозеп. – Поэтому на расстоянии в триста метров мы проведем учебную тревогу.