Триумф солнца - Смит Уилбур - Страница 140

– Прекрасная идея, – согласился Райдер.

Императрица была великолепна. Она сидела в первом ряду христианской кафедральной церкви Энтото с императором и сияла как поднимающееся над горизонтом солнце. Платье, сшитое для нее Саффрон, делало ее похожей на большой шоколадный пирог, посыпанный сахарной пудрой.

Точно так же леди Пакер затмевала сэра Гарольда Пакера, рыцаря-командора Майкла и Джорджа, посла Ее Величества, выдававшего замуж свою соотечественницу Саффрон Бенбрук. Он был в парадной форме и шляпе с золотым шитьем и белыми перьями. Жених заметно волновался, в высшей степени элегантный в своем черном фраке и с ярко сверкающей Звездой ордена Соломона и Иудеи на груди. А возглавлял свадебную церемонию сам епископ Абиссинии.

Для такого случая Саффрон сшила себе белоснежное платье, а когда шла к нему в ослепительном наряде истинной девственницы под руку с сэром Гарольдом, Райдер восхищенно смотрел на нее. Когда они покинули церковь уже в качестве мужа и жены, абиссинские войска салютовали им девятью артиллерийскими залпами. При этом одна из древних пушек, чрезмерно заряженная, взорвалась, как огромный фейерверк, но, к счастью, никто не пострадал, а епископ объявил это пророческим знамением. Император приказал угостить всех жителей столицы местным алкогольным напитком, и по всему городу до поздней ночи разносились здравицы молодоженам.

Свой медовый месяц Райдер решил провести в южной части Абиссинского нагорья, чтобы поохотиться на редкого горного зверя нуала. Они вернулись через несколько месяцев не только без этого зверя, но и вообще безо всякого представления, как он выглядит. Зато Саффрон написала живописную картину, на которой изобразила довольно странное существо, похожее на единорога, но с необычными ушами и вытаращенными глазами. Он стоял на вершине горы, глядя на мужчину и женщину, узнать которых можно было без особого труда. На голове женщины красовалась огромная желтая шляпа, украшенная розами и морскими ракушками. Они смотрели не на единорога, а на огромную птицу, напоминающую то ли страуса, то ли павлина. Надпись под полотном гласила: «Мы пришли сюда, чтобы найти редкого нуала, а нашли не менее редкую птицу счастья».

Райдеру так понравилась эта картина, что он поместил ее в раму из слоновой кости и повесил над кроватью.

Путешествие по Красному морю проходило спокойно и беззаботно. На борту «Сингапура» было только четыре пассажирских каюты, две из которых оказались свободными. Каждый вечер Пенрод и Эмбер ужинали с капитаном судна, а затем гуляли по палубе или танцевали под музыку итальянского скрипача, который был просто очарован юной красавицей.

Днем они сидели в кают-компании, усердно работая над дневником Дэвида Бенбрука. Эмбер реализовывала недавно обнаруженный у себя литературный талант, а Пенрод снабжал ее огромным количеством военных и исторических деталей, с которыми был знаком не понаслышке. Потом Эмбер предложила ему описать собственные впечатления о битве при Абу-Клеа, пленение Османа Аталана аггагирами, а также обстоятельства их побега из дервишской неволи. Они хотели объединить свои записи с теми, которые оставили Дэвид и Ребекка, и таким образом придать дневнику завершенный вид. К тому времени, когда «Сингапур» бросил якорь в порту Александрии, работа над текстом была практически завершена, а дневник готов к публикации. Недоделки можно было исправить на обратном пути в Англию.

В Александрии Пенрод сошел на берег, арендовал лошадь, на которой проехал тридцать миль до Каира, и сразу же направился в британское представительство. Сэр Эвелин Беринг уже через двадцать минут пригласил его в свой кабинет. Перед ним на столе лежало тридцатистраничное донесение, отправленное ему Пенродом из Энтото. На полях отчетливо виднелись красные пометки. Беринг, как обычно, оставался бесстрастным и ничем не выдал своих эмоций. Их беседа продолжалась около двух часов, потом он встал, давая понять, что разговор окончен. При этом он не сделал никаких замечаний, не выразил своего одобрения или неудовольствия и даже не объявил дальнейшую судьбу Пенрода.

– С вами хочет поговорить полковник Сэмюэл Адамс, который находится в штабе нашей армии в Гизе, – сообщил он Пенроду уже в дверях своего кабинета.

– Полковник? – удивился тот.

– Да, повышение по службе, – коротко пояснил Беринг. – Он все вам объяснит.

Сэм Адамс все еще слегка хромал, но передвигался уже без палки. Обойдя вокруг огромного письменного стола, он тепло приветствовал Пенрода – как и прежде поджарый, подтянутый, с загоревшим на солнце лицом, хотя в пышных усах уже появилось несколько седых волосков.

– Сэр, примите мои поздравления с присвоением вам звания полковника, – сказал Пенрод.

Адамс был без головного убора, поэтому просто пожал ему руку.

– Рад, что вы вернулись живым и невредимым, Баллантайн. За время вашего отсутствия здесь произошло немало важных событий. Нам нужно о многом поговорить. Может, пообедаем сегодня в клубе?

Он зарезервировал столик в дальнем конце зала в ресторане клуба Гезира. Заказав бутылку «Крюга», они подождали, пока официант в красной феске и белой галабийе наполнит их стаканы, и Адамс сразу приступил к делу:

– После той катастрофы в Хартуме и трагической гибели этого идиота Гордона произошло немало других неприятных событий. Британская пресса настойчиво ищет козлов отпущения и всячески поносит сэра Чарлза Уилсона за то, что он медлил с оказанием помощи осажденному в Хартуме Гордону после славной победы под Абу-Клеа. А Уилсон, в свою очередь, пытается переложить всю ответственность на своих подчиненных. К сожалению, Баллантайн, вы оказались в числе первых его жертв. Он обвинил вас в нарушении субординации и дезертирстве. Сейчас, когда вы благополучно вернулись из адского плена, вас наверняка отдадут под трибунал. Если суд признает вас виновным, вам грозит высшая мера наказания. Вы что, не знали, что за подобные дела обычно расстреливают перед строем?

Загорелое лицо Пенрода заметно покраснело и омрачилось тревогой.

– Баллантайн, у вас здесь немало влиятельных друзей, – продолжал Адамс. – Всем хорошо известны ваша доблесть и славные подвиги, бегство из плена и все такое прочее. Да и крест Виктории кое-что значит. Однако вам придется распрощаться с гусарским полком.

– Уйти в отставку из гусарского полка?! – воскликнул Пенрод. – Да пусть меня лучше расстреляют!

– Вполне возможно, что так и будет, но постарайтесь внимательно меня выслушать. – Адамс подался вперед и успокаивающе придержал его за руку. – Выпейте свое шампанское, превосходное, кстати сказать, так что не упустите возможность.

Пенрод залпом осушил стакан, и Адамс продолжил:

– Прежде всего хочу познакомить вас с основной служебной информацией. Египет практически полностью принадлежит нам. Беринг называет положение страны «завуалированным протекторатом», на самом же деле это настоящая колония, при всей мерзости и непопулярности данного слова. Так вот, в Лондоне решили преобразовать египетскую армию и превратить ее из плохо организованной и обученной орды в первоклассные и боеспособные войска. Новым сирдаром назначен Хорейшио Герберт Китченер. Вы знакомы с ним?

– К сожалению, нет, – покачал головой Пенрод.

Сирдаром обычно называли главнокомандующего египетской армии.

– Этот человек представляет собой гремучую смесь тигра и дракона. Отчаянный и абсолютно бесшабашный вояка, которому для создания практически новой армии нужны первоклассные офицеры, не только хорошо знающие военное ремесло, но и знакомые с пустыней и языками местных племен. Я рекомендовал ему вас, так что он уже знает о вашем существовании. Более того, вы позарез ему нужны. И если согласитесь с ним работать, он легко отметет все выдвинутые против вас обвинения Уилсона. Китченер делает стремительную военную карьеру и тащит за собой своих подчиненных. Уверен, что, начав у него службу в чине капитана, через год вы будете командовать батальоном, а лет через пять получите полк. Лично для вас это означает выбор между крахом военной карьеры и быстрым продвижением по службе. Ну, что скажете?