"Фантастика 2025-84". Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Конычев Игорь Николаевич - Страница 66

Добраться до нее оказалось быстрее, чем до штаб-квартиры Тайной канцелярии. Федор, которого Нечаев отрядил мне в водители, остановил автомобиль перед массивными воротами. Вооруженная охрана проверила бумаги, но впускать нас внутрь никто не спешил. Наоборот, попросили открыть окно, чтобы облаченный в форму порченый коснулся сначала руки моего шофера, потом Дарьи и моей.

— Прошу простить, — повинился старший караульный, небрежным жестом отсылая сделавшего свое дело порченого прочь, — новые порядки. Все для безопасности обучающихся управителей и ворожей.

— Понимаю, — важно кивнул я, решив умолчать, что именно с моей легкой руки эти самые порядки начали повсеместно внедряться в Российской империи.

— Хорошего вам дня, — пожелал караульный, отступил и дал сигнал к открытию ворот.

Тяжелые створки медленно распахнулись, и автомобиль пропустили внутрь. Машина покатилась по аккуратно уложенной брусчатке, блестящей от капель прошедшего ночью легкого дождика. По сторонам раскинулся красивый и ухоженный парк, за которым возвышались массивные белые здания.

— Это общежития, — Дарья указала на пару благообразных трехэтажных построек. — Слева от главного корпуса — женское, а справа — мужское.

— Ты здесь уже бывала? — я вскинул бровь.

— Нет, но читала об этом месте. Ты разве не смотрел ту брошюру, которую я дала тебе несколько недель назад?

— Запамятовал, — признался я. — Сразу не посмотрел, а потом положил куда-то и забыл, куда именно. Может, Дея убрала в библиотеку.

— В этом весь ты, — покачала головой Дарья. — И как ты будешь жить без своей горничной? — судя по ее взгляду, она имела в виду не только Дею, но и Злату, о которой благоразумно не стала говорить в присутствии Федора.

— Со щемящей сердце тоской и осознанием собственной беспомощности. — Концентрация напускной печали в моем голосе превысила все мыслимые пределы. — И сколько мне влачить столь жалкое существование?

— Если бы ты прочитал брошюру, — менторским тоном произнесла Дарья, — то знал бы, что в общежитиях своя прислуга, а в первый год обучения курсантам дозволяют в субботу и воскресение уезжать домой. Так что твоя недолгая разлука с Деей не ввергнет тебя в пучину грязи и безысходности.

— Рад слышать, — я снова посмотрел в окно, где из-за высоких деревьев все явственнее проступало выполненное из белого мрамора главное здание Академии. — А что со вторым годом?

— Это зависит от того, куда распределят на практику. Обычно стараются отправить поближе к дому, но за проступки могут и сослать куда подальше.

— Например?

— Охранять отдаленные рудники, — пожала плечами Дарья. — Ворожей туда не отправят, а вот непутевого управителя — вполне могут.

— Намек понят, — нарочито серьезно кивнул я. — Буду самым прилежным учеником.

— Ты сам не веришь в то, что говоришь, Михаил, — печально улыбнулась моя спутница. — К тому же, наше начальство может отправить нас туда, куда пожелает.

— И кто же тогда будет следить за ремонтом в поместье?

— Я дала Прохору все необходимые указания. Он справится.

— Ты говоришь о том самом Прохоре, который путает понятия деликатность и деликатес? — я с сомнением покачал головой. — Он скорее поколотит твоих столичных архитекторов, чем найдет с ними общий язык.

— Поэтому у Деи тоже имеются четкие инструкции, — заверила меня Дарья. — Причем не только насчет ремонта, но и касательно… разных гостей. К тому же, не думаю, что нас с тобой отправят далеко от столицы. Мы нужны канцелярии здесь. Влияние организации растет, и в других губерниях у нее имеются свои агенты.

— Если они столь же талантливы, как и мы, то я спокоен — Родина в безопасности.

Дарья улыбнулась, но все же покачала головой:

— Едва ли найдется хоть один управитель драгуна твоего возраста, который способен на то же, на что и ты. Твой случай — уникален, как и Чернобог.

— Надеюсь, Распутин думает так же, — пробормотал я, увидев заместителя начальника Особой Императорской Военной Академии.

Мужчина в простых черных одеждах стоял на высоком крыльце и о чем-то говорил с двумя молодыми людьми в одинаковых темно-синих костюмах, больше похожих на армейские мундиры. Мне не составило труда догадаться, что это форма кадетов первого года обучения. Ведь единственное, что я помнил о брошюре от Дарьи, так это фото курсанта на первой странице.

Значит, эта парочка — мои сокурсники.

Федор остановил машину у крыльца и поспешил открыть дверь перед Дарьей. Я, по своему обыкновению, выбрался без посторонней помощи. Стоило мне выпрямиться, как взгляды Распутина и курсантов мгновенно обратились ко мне.

— Граф Воронцов, — учтиво кивнул мне Распутин, хотя взгляд его темных глаз оставался колким и холодным. Пока мне оставалось лишь гадать, ведет ли себя этот человек так со всеми, или же лишь я чем-то удостоился особой «почести».

Курсанты смотрели на меня с любопытством. Высокий и статный голубоглазый блондин держался гордо и немного вызывающе, тогда как второй, темненький и болезненно бледный, улыбался несколько виновато и постоянно поправлял соскальзывающие с длинного тонкого носа очки.

— Григорий Ефимович, — я ответил на приветствие и взглянул на курсантов. — Господа.

— Князь Зорский, — представил мне блондина Распутин.

— Лев Анатольевич, — парень сжал мою руку намного сильнее, чем того требовали правила приличия.

— Михаил Семенович, — я ответил тем же, и заметил в голубых глазах аристократа искорку азарта.

— А это граф Шереметьев, — Распутин указал на темненького доходягу.

— Николай Петрович, — слабо улыбнулся парнишка, чье рукопожатие оказалось настолько вялым, что я даже побоялся сломать ему пальцы. — Наслышан о ваших подвигах… как и все здесь.

— Мне просто повезло, — отмахнулся я. Никогда не любил заострения внимание на собственной персоне. — Позвольте представить вам графиню Дарью Сергеевну Полянскую — мою невесту, — произнес я.

— Господа, — улыбка у Дарьи вышла приветливой, но сдержанной.

— Все еще невеста? — вскинул кустистую бровь Распутин.

— Мы не хотим торопить события, — сообщил я ему. — Думаем, сначала закончить обучение.

На самом деле, Дарья пару раз начинала разговор на тему разрыва фиктивной помолвки, но я постоянно переводил тему. Репутация девушки и так была, мягко говоря, мрачной. Весть о новом разрыве навечно закрепила бы за ней статус «черной невесты» и породила бы массу слухов.

Зная Дарью, я мог с уверенностью судить, что она отчаянно бы делала вид, что не замечает их, но в глубине души переживала бы куда сильнее, чем позволяла видеть окружающим. Мне же и дальше разыгрывать молодого влюбленного ничего не стоило, к тому же, мой интерес к графине Полянской уходил дальше обычной дружбы. И чем дольше я ее знал, тем приятнее мне казалась ее кампания.

— А не боитесь, что кто-нибудь может украсть сердце вашей ненаглядной? — с самодовольной улыбкой поинтересовался Лев.

— Любой, кто захочет это сделать, рискует потерять свое собственное, — в отличие от молодого князья, моя улыбка вышла весьма мрачной.

Дарья незаметно пихнула меня локтем в бок.

— Если что-то в этом мире и не меняется, так это характер Воронцовых, — задумчиво произнес Распутин, и в его холодном взгляде что-то неуловимо изменилось. — Но ваше желание сосредоточиться на учебе весьма похвально. Посмотрим, что из этого выйдет. — Слова, как и выражение лица этого хмурого мужчины, были весьма неоднозначны.

Я предпочел сделать вид, что не распознал в речи Распутина двойной подтекст и беззаботно произнес:

— Вы не разочаруетесь.

— Посмотрим, — повторил Распутин, вернув своему лицу беспристрастное выражение. — Церемония начала обучения скоро начнется. Остальные уже внутри. Пройдемте в главный зал.

— Конечно, — князь Зорский пошел первым.

Сутулый Шереметьев посеменил следом. Распутин же остался на месте и выжидающе смотрел на нас.

— Барин, — шепнул мне Федор так, чтобы слышала и Дарья, — вещи ваши вчера доставили. То, что сегодня с собой взяли, я отвезу к общежитиям. Там уже прислуга в комнаты снесет. Сам я уеду. Ежели понадоблюсь — телеграфируйте, и сразу примчу.