Римлянин. Финал (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 66

— Тогда я рад, что мы сумели договориться, — улыбнулся король Пруссии.

— Да, я тоже рад, — кивнул император. — Мы почти приехали.

// Провинция Шлезвиг, г. Александриненсбург, 1 октября 1772 года//

— … здоровья молодым! — поднял Таргус бокал с вином и отпил из него.

— Да-а-а! Здоровья молодым!!! — поддержали его тост уже нажравшиеся гости.

Церемония прошла с должным уровнем торжественности, но, на взгляд Таргуса, слишком чопорно и скучно. Строгие протоколы монарших свадеб обязывали, чтобы все ходили с постными минами, долженствующими подчеркнуть всю величину ответственности и важности.

А вот дальше было празднование, на котором все и «оторвались»…

— Ваше Императорское Величество, — тихо подошла к нему герцогиня Зозим Александриненсбургская.

— Что у тебя? — спросил Таргус.

— Есть новости о восточном соседе, — сказала она.

Император посмотрел на сына, а тот всё понял. Готфрид наклонился к жене и что-то ей прошептал. Вильгельмина кивнула.

— В мой кабинет, — сказал Таргус.

Дождавшись в кабинете Готфрида, он сказал:

— Начинай.

— В Цинской империи, судя по всему, происходит государственный переворот, — сообщила Зозим. — Поступают противоречивые донесения — границу пытаются пересечь то ли беженцы, то ли какие-то военные, но подробностей не узнать, потому что их убивают маньчжурские солдаты. Единственное, что точно известно — в приграничных регионах идут бои с применением артиллерии.

Таргус вопросительно посмотрел на Готфрида.

— Нужно усилить границы и просто ждать, — произнёс тот. — Мы ничего не можем сделать — у нас на носу более важная война.

— Наверное, это как-то связано с индустриализацией? — спросил Таргус. — Какой контекст происходящего?

Китай — это до сих пор загадка за семью печатями, поэтому о многих происходящих в нём вещах они узнают только постфактум.

Например, подробности земельных реформ некоего Лянь Хэя, главного советника императора, стали известны лишь спустя пять лет после их реализации.

А реформа заложила основы для индустриализации, которая, судя по косвенным признакам, идёт полным ходом. Но Китай не торгует ни с кем и всё, что в нём производится, идёт на внутренний рынок — и, ввиду численности населения, это целиком и полностью обоснованная стратегия.

— Боюсь, что это просто госпереворот, — покачала головой Зозим. — Возможно, это главный советник Лянь Хэй восстал против императора, либо какая-то другая сила восстала против них обоих, что тоже возможно.

— Сделаем, как сказал Готфрид, — решил Таргус. — Всё, сын, возвращайся к жене — но через две недели мы начинаем войну и мне потребуется всё твоё время.

Глава XXIV

Огневое подавление

// Венецианская республика, г. Падуя, 11 декабря 1772 года//

С неба падали хлопья мокрого снега, формирующие на земле неприятную кашицу, губительную для легионера с плохими сапогами.

К счастью, у декана Ивана Николаевича Крицына сапоги в полном порядке, они выданы за две недели до начала войны против итальянцев и декан заботился о них пуще, чем о родных детях.

Дети его, как и жена, Евлампия, остались в Киммерии, в селе Милитии, где похоронены его отец и мать.

Отец был кузнецом, уважаемым человеком, одним из первых, кто выполнил наставление императора и выучил всю семью имперской латыни — братья Ивана осели в Феодосии, где устроились в градоуправление, а сёстры повыходили замуж за соседских и, тем самым, ушли из семьи. Сам Иван решил, что таскать бумажки из кабинета в кабинет ему не хочется, поэтому пошёл в легионеры.

Эвокаты, жившие в Милитии, отговаривали его, говорили, что там только боль, смерть и никакой чести, но он не послушал. Он не за честью и почётом в легионе, а за положением — надо лишь пережить пару кампаний, а там долгий мир и спокойная служба…

Переставляя нудящие от многочасового перехода ноги, Иван вёл свою боевую группу к деревне Рубано, где засело несколько десятков вражеских солдат.

Усталость берёт своё, кампания идёт уже долго и тяжело, ведь неделю назад они брали крепость Лонгароне, а до этого очень долго шли через Альпы.

Крепость была взята, но лично Иван потерял троих легионеров своей боевой группы, которых заменили легионерами из расформированных групп.

Нагрудник врезается в плечи, ранец — в поясницу, шлем давит на шею, а простуда саднит горло, но Крицын не подаёт виду, потому что он — пример подчинённым. Он должен быть быстрее, сильнее и выносливее, потому что именно таким должен быть лидер. Не могут легионеры подчиняться тому, кто слабее их — так не бывает.

Примером для всех служит император, который, как говорят, способен одолеть пятерых гренадеров в ближнем бою, а также пробежать тридцать километров и потом даже пострелять на стрельбище в своё удовольствие.

Говорят также, что именно из-за таких полезных привычек он и выглядит так молодо. Злые языки молвят, что это колдовство или особое проклятие, но за такие разговорчики положены десятки плетей.

Воспоминание о «милой знакомой каждого легионера» вызвало фантомные болевые ощущения в области спины. В тренировочном лагере Иван четырежды получал плети, но не за то, что нарушал режим, а за то, что был слишком слаб — неуспеваемость каралась лишь чуть менее строго, чем нарушение устава легиона…

Зато всё пошло впрок — он уже не замечает, как проходит по шестьдесят-семьдесят километров в день, в нагруднике, шлеме, с винтовкой, патронами, гранатами и ранцем на спине.

— Все вправо! — приказал Иван, услышав сзади звук клаксона. — И стоять!

Боевая группа сошла с дороги.

Раздался металлический скрежет и мимо поехала колонна артиллерийских тягачей, везущая куда-то 150-миллиметровые гаубицы.

Паровые тягачи выглядят неказисто, угловато, как паровозы, сошедшие с рельс и поехавшие по грязи…

Стальные колёса чем-то похожи на колёса водяных мельниц — из них торчат лопасти, которые улучшают сцепление с землёй или, в этом случае, с грязью.

Мощность MTAP.3 — 70 лошадиных сил, чего с лихвой хватает даже на перевозку 250-миллиметровой осадной гаубицы.

Machina Tractoria Artilleriae Popovi Modelus III — это разработка капитана инженерной когорты I-го легиона Михаила Иннокентиевича Попова, уроженца Великого Новгорода. Иван видел его вживую, в Александриненсбурге — Попов отмечал там Анну II-й степени, для чего арендовал банкетный зал казино «Розовый фламинго».

В казино Крицын не был, но слышал, что там целую неделю царил чад и кутёж, с бордельными блядями, реками дорогого вина и целыми девятью дуэлями, две из которых закончились смертью.

Попов отдохнул на славу, а потом вернулся в Петербург и продолжил службу.

Ещё ходят слухи, будто бы его хотели забрать в Промзону IV, но он решительно отказался — оттуда возврата нет и непонятно, как там сложится жизнь.

— Вперёд! — скомандовал Иван, когда тягачи проехали.

Пока ждал проезда артиллерии, он сверился с маршрутом — скоро им идти по полю.

Кампания, на самом деле, пошла совсем не так, как ожидало командование — слышал Иван случайно разговор капитанов когорт…

Ожидалось, что будет фронт, что враг нароет новомодных траншей, чтобы легион завяз на подольше, но ничего подобного венецианцы не сделали, а вместо этого начали повстанческую войну.

Все их подразделения были рассредоточены по местности, с организацией полевой обороны, и с надеждой непонятно на что.

Каждый такой укреплённый пункт нужно брать, ведь каждое подразделение врага представляет угрозу логистике, если просто уйдёшь дальше, а это трата времени. Следственно, наступление замедляется.

Надежды у таких отрядов венецианцев нет никакой, но всё закончилось бы гораздо раньше, вступи они в «обычный бой», с линиями траншей и стратегическими манёврами — ну, так получается, если верить капитану Сундквисту, в строгом соответствии с уставом, проводящим тактические занятия с деканами, опционами и центурионами.