Господин следователь. Книга восьмая (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич - Страница 1

Господин следователь. Книга восьмая

Глава 1

Августовская ночь или утопленница

Окончательно проснулся тогда, когда уже был полностью одет и вооружен главным оружием следователя — кожаной папкой с бумагами и канцелярскими принадлежностями.

— Иди досыпать, чудо-юдо, — велел я Аньке.

— Так уж какой теперь сон? — хмуро отозвалась девчонка. — Рассвет, все равно вставать скоро. А мне еще завтрак готовить, Маньку кормить, потом собираться.

— Ань, если успею, то прибегу на тебя посмотреть, — пообещал я.

— Насмотришься на меня еще, — зевнула гимназисточка, запирая за мной дверь.

Насмотрюсь, разумеется. Но мне-то хотелось именно сегодня прийти к Мариинской гимназии, посмотреть, как там мои девчонки? И на Аньку полюбоваться — как она в роли гимназистки, как смотрится среди одноклассниц? Еще (только уж, никому не говорите!) хотелось взять Аню за ручку и самому отвести ее в школу, то есть, в гимназию и передать с рук на руки учительнице. Знаю, что и сама дойдет, а все равно, волнуюсь. Ребенок в школу пошел!

Да и на Леночку интересно глянуть. Еще бы хорошо цветы подарить обеим, но не припас.

Ладно, уж как пойдет. Успею к восьми тридцати все сделать — прекрасно, а нет — не судьба. Пытаясь сдержать зевоту — Анька заразила, вышел во двор, где стоял хмурый пристав.

Удивительное дело — Манька молчала. Наверное понимает, что в присутствие серьезного человека, вроде старшего полицейского чина, мелким и рогатым скотинкам лучше помалкивать. Антон Евлампиевич — это не я, бесхребетный подкаблучник. У него не забалуешь! Начнет Манька выражаться, вмиг окажется в камере на воде и сене, и без изысков, вроде капусты.

— Что там за покойница-то? — поинтересовался я, представляя полутемную комнату, труп женщины и лужу крови.

— Утопленницу нашли, — доложил Ухтомский. — Подробностей не знаю — как только сообщили, Савушкина за доктором послал, а сам к вам. Знаю только, что на Старой пристани, в затоне.

Может, самоубийца? Сейчас доедем, глянем, определим, а потом обратно. У меня еще пара часов есть, чтобы доспать.

Доедем?

— Пешком? — уныло поинтересовался я, открывая ворота на улицу — коляски не узрел.

— Так уж простите, ваше высокоблагородие, так получилось, — слегка виновато отозвался Ухтомский. — Одну кобылку господин надворный советник взял — в уезд вчера умчался, а мерина я за доктором послал. Решил, что с вами-то как-нибудь и договорюсь, а господин Федышинский на кхе-кхе… изойдет.

Ухтомский — деликатный человек, не досказал, на что именно изойдет старый лекарь, если за ним не пошлют средство передвижения, но я догадался. Следователь, он поглавнее будет, чем врач, но в данном случае приходится выкручиваться.

И не могли утопленницу в Шексне выловить? Все-таки, топать всего версту, а до Старой пристани, что на Ягорбе, почти три.

— А кто утопленницу нашел?

— Мальчишки из «александровского», — сообщил пристав.

— И не спится им с утра? — хмыкнул я, посматривая на утреннее солнце, вылезающее из-за Ягорбы. — Чего так рано-то? Им бы еще спать да спать.

— Говорят — рыбу пошли ловить, — пояснил Антон Евлампиевич. — Сказали — плотик у них есть, они с него ловят, пошли, чтобы до начала занятий обернуться, а плотика нет! На реалистов грешат — дескать, украли или угнали. Вдоль берега прошлись, не нашли, но в затоне на утопленницу наткнулись. Сначала испугались, но потом один караулить остался, второй в участок побежал. У меня-то как раз дежурство сегодня, сидел у себя. Спал, если честно.

Я только махнул рукой. И правильно делал, что спал. Если происшествий нет, что еще делать приставу 1-го участка?

— Данные мальчишек записали? — поинтересовался я для порядка. Ясное дело, что записали. Мне этих «александровцев» нужно первыми допросить. Они пока главные свидетели.

Да, кстати, что там с исправляющим обязанности исправника? Какая муха укусила?

— А что за нужда у господина Щуки стряслась, чтобы он в уезд ускакал? — спросил я.

— Сообщили, что под Ягановым[1] скотомогильник неучтенный имеется, а возле него собаки дикие бегают, вот господин Щука и поехал разбираться.

— Разберется? — с недоверием поинтересовался я. Как это так? Сам и помчался, и даже не попытался перевалить ответственность? Как же непохоже на Щуку.

— Разберется, — бодро отмахнулся Ухтомский. — Наш господин Щука такие дела любит. Вот, если бы убили кого, украли что-то — тьфу-тьфу, чтобы не сглазить, тут бы он мямлил, прости Господи… Ну, вы понимаете. А в этом он толк знает. Урядника за шиворот возьмет, проверку учинит — что за скот в могильник свозили, почему он не знает? Не дай бог ящур там, или еще что. Ну и все прочее.

Надворный советник Щука вырос в моих глазах. Ишь ты, не стал советоваться, а отправился разбираться. И мне лишний щелчок по носу — не суди опрометчиво. Понимаю, отчего он сумел дослужиться до надворного советника и стал помощником исправника. Ветеринарный надзор в аграрной стране не менее важен, нежели борьба с преступностью.

— Каэтан Иванович один уехал? — спросил я, слегка беспокоясь за помощника исправника. Хотя, он уже большой мальчик и знает, что делает.

— Яскунова я ему дал, — сообщил Ухтомский. — Сначала собирался Егорушкина отправить, а тот опять свою бабу привез. Уедет, так она снова сбежит.

— В каком смысле — опять привез? — не понял я. — Я уже слышал, что у фельдфебеля жена сбежала к бывшему жениху. Получается, он ее вернул?

— Ага, так и получается, — вздохнул Ухтомский. — Фенька у него уже три раза сбегала. Два раза сама возвращалась, один раз Фрол сам за ней ездил. Возвращалась, когда вы в отпуске были, в Москве, — пояснил пристав, — а Фрол за ней ездил– так это недавно было, неделю назад.

— Однако, — покачал я головой. — Весело люди живут.

Впору было сказать, что не жизнь, а какой-то сериал, но вовремя промолчал. Пришлось бы крутиться, пытаясь объяснить человеку из 19 века — а что же такое сериал[2]?

— Убирать Егорушкина со службы нужно, а куда убирать? — опять вздохнул Антон Евлампиевич. — Василий Яковлевич его жалеет. Не знаю, но если кто-то на место господина Абрютина придет, оставит ли Фрола?

Ухтомский искоса посмотрел на меня. Явно, не слишком доволен, что нынешнего исправника переводят в столицу, а кто виновник перевода, старый служака прекрасно знает. А с Фролом… Правильно говорят — отольются кошке мышкины слезки. Сколько обманутых мужей потешаются сейчас над нашим фельдфебелем. Да я я бы и сам потешался, если бы Егорушкин не в полиции служил.

— Антон Евлампиевич, а сами-то не хотите в Санкт-Петербург? — поинтересовался я. — Возраст у вас еще позволяет, службу отыщем. Заодно и Егорушкина с собой заберете.

— Не, Иван Александрович, какой там Петербург? — замахал руками Ухтомский да так, что палаш, который он обычно придерживал левой рукой, заколыхался. Пристав его прижал к бедру.

А я сделал открытие, как кирилловский городовой Звездин опознал в нашем Савушкине, переодетом в гражданское платье, своего[3].

— В столице-то я кем пойду? Помощником полицейского надзирателя или околоточным? Да мне года два придется только с народом знакомится. Вон, когда в Череповец из Аннина перевели, и то не сразу в курс дела вошел. А я еще молодым был.

Здесь Ухтомский прав. Время понадобится. Но не обязательно ему строевиком быть, есть и другие службы в МВД. Но, опять-таки — на какую должность принять бывшего вахмистра, пусть и ставшего коллежским секретарем? Для делопроизводства какого-то, бумаги перебирать — не годится, в Сыскную полицию — тоже староват. А вот для полицейского училища он бы прекрасно подошел. Тем более — имеет кое-какой опыт в юнкерском училище. Или в кадетском корпусе, уже и не помню, где он служил. Будущим полицейским чинам, для укрепления дисциплины, невредно строевой подготовкой заниматься.

— А если дочку с зятем из Таганрога поближе перевезти? — попробовал поискушать я старого солдата. — Определить его куда-нибудь в Кронштадт, там тоже таможня есть. Станете все вместе в столице жить, в гости ходить.