Вернись домой, Халиль - Аль-Зооби Кафа - Страница 15

— Так вы были среди них? Среди голых? Среди тех, кто сидел в грузовике?

— Да.

— И что они сделали со всеми вами?

— Они забрали нас с собой в свое поселение в Иерусалиме и возили нас по его улицам, а люди там стояли по обеим сторонам улиц, смотрели и смеялись. Одна красивая девушка сидела на крыше кабины и махала им руками, которые все еще были в крови[6].

После того, как они сполна удовлетворились, они бросили нас на окраине деревни, швырнув нам нашу одежду, выпачканную в пыли и крови, и сказали:

— Идите и не возвращайтесь, и каждому из жителей других деревень, кто повстречается вам по пути, рассказывайте о том, что случилось в Дер Ясине.

«Когда кончится ночь?» — спрашивает себя Сурайя, глядя на своих спящих детей. Малыши легко забываются сном, — думает она, — и тревогу их, легкую как птичьи перья, быстро уносит дремота. Земля под ними холодная, темный горизонт укрывает их, они спят.

Фадийя тоже спит, лежа на боку, среди детей.

— Почему ты так пристально смотришь на нас? — вдруг спросила Фадийя.

— Я думала, что ты спишь, — ответила Сурайя.

— Я глаз сомкнуть не могу. Лучше вглядываться в темноту, чем в свое воображение.

— Тогда послушай меня, Фадийя.

— Что случилось? — Фадийя тотчас поднялась, и в ее голосе чувствовалось заметное душевное напряжение.

— Я должна идти, — сказала Сурайя.

— Куда?

— Я должна похоронить Юсуфа. Нехорошо будет, Фадийя, если его тело так и останется лежать брошенным под открытым небом. Я все время слышу, как его душа взывает всюду. Я не в силах терпеть эту муку.

— Но…

— Я скоро вернусь.

— Умоляю тебя, останься. Может быть, мы найдем мужчин, которые займутся этим.

— Фадийя, не стоит даже говорить об этом. Ты же знаешь, что сейчас мужчины либо мертвы, либо заняты поисками оружия. В любом случае я пройду по ближайшим деревням и, если повезет, найду того, кто поможет мне.

Фадийя молчала, не спуская с сестры умоляющих глаз. Ужас, печаль и отчаяние лишили ее сил. Она посмотрела на нескольких стариков, лежавших на земле.

— Не смотри на них, Фадийя, — сказала Сурайя. — У них не осталось сил. Мне кажется, едва только они поднимутся, как тут же рухнут, словно ноги у них глиняные. Я вернусь, Фадийя. Но ты должна понять, что мне нужно идти, потому что я просто не смогу сделать ни единого шага вперед вместе с вами, пока тело Юсуфа брошено на растерзание псам.

Она поднялась и пошла быстрым шагом, исчезая в ночной темноте.

Заря еще не занялась, но ее отблеск медного цвета уже медленно перемещался с востока по темно-пепельному небу. Скоро взойдет солнце, птицы проснутся и защебечут, бабочки разбудят спящие цветы. И рассмеется небо, словно ничего не произошло.

Дуновения прохладного ветра овевают спешащую Сурайю. Когда-то такие же дуновения пробуждали в ее теле сладостную дрожь. Теперь же ей кажется, что мир заледенел.

— Куда ты пошла, Сурайя? — спрашивает Юсуф, не открывая глаз и неподвижно лежа под одеялом.

— Поправлю одеяло у малышей. Ночью они раскрываются, а ветер на заре холодный.

— И меня тоже укрой, Сурайя.

— Но ты укрыт.

— Укрой меня своим телом, только оно одно может согреть меня.

Солнце взошло и равнодушно рассыпало свое сияние в пустоте. Длинные тени, отбрасываемые скалами, вытянулись и покрыли землю, перед тем как начать таять, чтобы позволить травам и цветам встретить утро.

Сурайя идет все таким же быстрым шагом, иногда спотыкаясь. Ее лицо не окрасилось розовым цветом восхода. Оно так и осталось бледным, словно оно еще не вышло из ночи. У нее потухший взгляд, а сердце переполнено скорбью.

«Я не хочу этого утра, — говорит она себе, — хочу уйти во вчерашний день и остаться там! Однако все дороги ведут только в сегодня и завтра. А я хочу вернуться в те дни, приправленные ароматом свежеиспеченного хлеба и кофе. Хочу вернуться в нашу теплую постель, в те часы, когда меня будили птицы, разговоры соседей, шаги прохожих на улице и тепло твоего тела. Но все это кончилось. И нет такого пути, который привел бы меня к тому, что было. Ты слышишь меня, Юсуф? Знаешь ли ты, что произошло, или они убили тебя еще до того, как разрушили нашу жизнь и наши дома? Веришь ли ты в то, что наша жизнь кончилась и превратилась в воспоминания? Они сровняли с землей деревню, и мы уже никогда не вернемся туда, никогда не пройдем по ее улочкам, и никогда не наступит тот вечер, когда я стояла у ограды и ждала твоего возвращения. Все это действительно произошло, Юсуф. И вот, как видишь, я иду ранним утром искать мотыгу, чтобы вырыть могилу для тебя».

В тот час, когда Сурайя пришла в соседнюю деревню, люди обычно уже пробуждались ото сна. В это время они открывали окна и кропили водой пыльную землю перед своими домами. Это было время пожеланий доброго утра, время, когда женщины приветливо болтают друг с другом о всяких пустяках.

Однако ничего этого она не застала. Деревня словно вымерла и казалась заброшенной. На улицах ни души, окна закрыты, двери домов заперты крепко-накрепко. Сурайя напрасно ходила по улицам в надежде встретить хоть кого-нибудь. Постепенно она уже перестала слышать птичий гомон и шелест листьев, потому что все звуки растаяли в унылом молчании, нависшем над деревней. Воздух делался горьким на вкус, когда она перебирала свои мысли и с трудом воспринимала выжатый из них сок смысла: «Деревню оставили», — подумала она. Там не было ни единого человека. Только она бродила по улицам в одиночестве, словно блуждающий дух, ищущий спасения.

Она постучала в одну дверь, но никто не отозвался, потом постучала во вторую, в третью. И вдруг она услышала какой-то скрип в одном из соседних домов. Она поспешила туда и постучала в калитку. Поскольку ей не открывали, она осторожно толкнула ее и вошла в двор. В эту минуту дверь глинобитного дома, расположенного в центре двора, издала скрип. Сурайя устремилась туда, постучала и громко попросила:

— Прошу вас, откройте. Я пришла за помощью.

Дверь приотворилась, и сквозь узкую щель показалось испуганное лицо. Потом перед Сурайей предстала женщина в преклонных летах. Даже не обменявшись приветствиями, какое-то время они смотрели друг на друга широко раскрытыми глазами.

— Вы не знаете, где все жители деревни? — подала голос Сурайя. — Я никого не нашла.

— Они бежали отсюда вчера, — отвечала старая женщина. — Ни у кого из них не хватило смелости остаться и провести ночь здесь. Мужчины сказали, что они вернутся, когда найдут оружие, которым смогут защитить свои семьи и самих себя. Разве ты не слышала о бойне, которую учинили вчера в Дер Ясине?

— Я из тех, кому удалось спастись от нее.

— Правда?

— Да, это так.

— Это все творилось на твоих глазах?

— Да.

— Из твоих кто-нибудь погиб?

— Убиты все мои близкие родственники, и думаю, что родственники моего мужа! Во всяком случае, я не встретила их среди тех, кто спасся. — Вздохнув, Сурайя добавила: — Моего мужа тоже убили!

— А как же тебе удалось спастись? — с любопытством спросила женщина.

— Простите, у меня нет времени для разговоров. Мне сказали, что мертвое тело моего мужа брошено под открытым небом вместе с четырьмя другими трупами. Поэтому я пришла сюда. Я хочу похоронить их, и мне понадобится помощь мужчин, или, по крайней мере, я хотела бы получить мотыгу.

— Здесь ты не найдешь мужчин! Кроме того, люди унесли с собой все, чем они могли бы защищаться, начиная с ножей и кончая мотыгами и топорами.

— Что же мне тогда делать? — спросила Сурайя в отчаянии.

— Даже не знаю, — проговорила старуха. Она немного помолчала, а потом добавила:

— Хорошо. Подожди здесь.

Вскоре она вернулась с ножом. Она протянула его Сурайе со словами: