Лед Апокалипсиса 3 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar" - Страница 1

Лёд Апокалипсиса 3

Глава 1

Доброволец

Это твоя жизнь, и она становится короче каждую минуту.

из к/фильма «Бойцовский клуб»

— Проснись, Кипп, зима приснится — замерзнешь.

Кипп подскочил и вытянулся в струну внутри обледенелой каморки площадью два на полтора метра, единственным украшением которой был большой перекидной календарь с изображением осеннего леса и нарисованной самим Киппом картинки «Витрувианский человек», изначально руки Леонардо, такой, на котором по четыре руки и ноги.

В версии Киппа человек был тоскливым и лохматым как бомж.

— Заключённый Юрий Бакшеев, срок наказания восемь лет, уровень опасности третий! — он выдохнул всё это на одном дыхании, как мантру, продолжая смотреть вперёд стеклянными глазами, без понимания, что происходит.

Ну ещё бы, время третий час, отбой был в десять, до подъёма в шесть осталось неполных четыре часа, а сон — это единственное, что осталось у выживших, особенно у заключённых.

Я стоял, опираясь спиной о приоткрытую дверь и ждал, когда он меня узнает.

Наконец он стрельнул в меня зрачками, на того, кто его разбудил и в глазах его мелькнуло узнавание, которое он, впрочем, не стал показывать, не позволив ни одному мускулу на своём лице дрогнуть.

— Здравствуйте, господин младший комендант Осоедов.

— И тебе не хворать, Кипп. Кстати, об этом, я так понял, что ты пережил заражение и всё ещё не в ледяной постели, поэтому… раз уж ты не подох, я хочу предложить тебе работу.

— Я обязан выполнять работу во искупление своих преступлений и для оправдания своего скудного пайка, — Кипп говорил громко и чётко, говорил то, что положено, а не то, что думал он сам.

И меня это не устраивало.

— Это такое… вне рамок твоих обычных расчисток туннелей, прокладки путей от говн аки Геракл или добычи ценностей.

Жестом позвал его за собой, провёл мимо недовольных заспанных стражей и довел до Капиталиста, громадной печи, которая отапливала всю колонию и была в некотором смысле физическим центром бывшего цеха номер два, ставшего домом для выживших.

Там я плюхнулся на один из потасканных диванчиков и жестом предложил ему.

Кипп осторожно оглянулся и сел на краешек.

— Я хочу выдернуть тебя из обычных зэковских работ, — начал я. — И прикрепить к себе. Надо кое-что сделать.

— О чём вообще речь?

— Да там сходить кое-куда, подготовить, с людьми пообщаться. Небольшая торговля, спорт, пустяковое дело. Но… такое. Ты можешь согласится на это только добровольно, потому что… так ты сидишь в туннелях, выполняешь тяжёлую, но безопасную работу и ждёшь, когда наступит Весна. Если она наступит. А в моей компании придётся ломиться со мной непонятно куда и есть неплохой шанс помереть.

— Я не боюсь смерти, господин младший комендант.

— Ясен красен. А ещё ты достаточно упорный, чтобы переть туда, где остальные испугаются и отступят. Отсюда у меня вопрос номер раз — тебе интересна была бы смена статуса с заключённого на, скажем, штрафника?

— Штрафник, который с оружием?

— Это часть общей картины. Но Кипп, ещё раз… Давай не будем строить из себя английских принцесс викторианской эпохи. Я зову тебя прогуляться к дьяволу в задницу, и не из тайной симпатии. Ты не хороший и не плохой, а такой… просто подходящий человек. Я прикинул и понял, что в колонии не так много людей с такой живучестью, как у меня или, независимо от этого, тебя. Задача у меня не сложная, но ни разу не безопасная. С хорошим шансом сдохнуть. Единственное, что должно тебя утешить это то, что шансы мы делим поровну и я тащу тебя не в качестве живого щита.

— А что ваши…

— Мы просил без принцессовских замашек, Кипп. Ты убийца, способный хладнокровно убивать, пытать и при необходимости, кушать своих врагов. Не надо корчить из себя человека, который передо мной преклоняется. Ты не считаешь себя глупее или слабее меня. Поэтому «на ты».

— Ладно, — преодолевая сопротивление, кивнул он, — как же твои приятели: Кабыр, Денис Сёгун?

— Болеют. Вся колония лежит и некоторая её часть уже в ледяных постелях. А ситуация такая, что надо уже реагировать.

— Допустим. А как ты мне собрался доверять?

— Каком к верху, — нахмурился я и полез во внутренний карман, достал оттуда иностранный Кольт 1911, отстегнул и вернул обратно магазин (полный) и ловко кинул на колени Киппу.

Кипп, который вот уже год был заключённым и оружия в руках не держал, тем не менее инстинктов не утратил и пистолет поймал.

Он перекинул оружие в левую руку, а правую стал разминать, не то потому, что ушиб, когда ловил пистолет, не то потому, что понял, насколько неловкой она стала.

— Время в колонии два часа двадцать девять минут. Можешь меня пристрелить, Кипп, а потом прорваться к коллектору, вон он, внизу, там сейчас никого нет, пройти пару сотен метров по туннелям за пределы базы в один из технических выходов, ты наверняка знаешь их, как свои пять пальцев. И наверняка планировал побег сотни раз.

— И куда мне бежать? — с деланным равнодушием спросил заключённый.

— Мне плевать. Не клепи мне мозги. Хочешь бежать, беги. А не хочешь… Как я могу тебе доверять? А никак. Люди меня подводили до Катаклизма, подводили и после. Есть всего пару человек, которым я могу доверять и рисковать ими я не намерен. Значит, возьму такого злобного упорного козла, как ты. У тебя нет слабых мест, уязвимостей. Но слово своё ты держишь. Наверное.

— Я не давал обещания не убивать тебя, Странник-один, — осторожно ответил Кипп.

— Не давал. Так дай сейчас. Я обещаю не убивать тебя, Кипп, разве если ты меня или колонию предашь.

— Ну хорошо, Странник. Я обещаю не убивать тебя, разве что в качестве самообороны. Я сказал бы, что простил тебя, но ты не просил прощения.

— И не стану. Давай не будем тут про христианское всепрощение. Я не просил прощения, и ты не просил. Плевать на тебя, плевать на меня. Каждый из нас был уверен в том, что делает. И ты не заключённый, ты пленник проигравшей стороны и в глубине души знаешь это. Вернуться к лордам ты не можешь, ввиду безвременной гибели таковых. Да и… Сколько уже прошло? Год? Мы год сидим тут. И даже ты в своем статусе заключённого теперь понимаешь, насколько это всё не важно. Похрену на обиду, надо просто делать дела. Поехали?

— Ладно. Допустим, что я согласен. Когда?

— Завтра… Шучу. Сейчас, конечно же. Думаешь я говорил про абстрактное светлое будущее? Пошли за мной и пестик убери с глаз долой.

Кипп убрал пистолет, а от того, что я повернулся к нему спиной — даже слегка удивился.

Мы дошли до моего шкафчика в Зале Искателя, я достал оттуда свой старый комбез.

— Мы примерно одного роста, так что вот тебе снаряга, вот ремень с портупеей, вот нагрудник, броник с мехом и карманом. Сейчас ботинки найду и термобельё.

— Будет ещё оружие или только пистолет?

— Само собой, вот тебе второй магазин, сейчас подберу тебе тесак.

Личный шкафчик у меня был большим и там покоились мои многочисленные трофеи.

— Хочешь абордажную саблю? Широкая такая. Самодельная херня, зато с ножнами и вполне серьёзная.

— Да, но мне бы ещё и нож.

— Вот тебе тесак, тоже самопальный.

Кроме того, я выдал ему термобельё и несколько запасных комплектов носков. Сам я был уже одет и снаряжён. С нетерпением дождался чтобы он, орудуя неловкими пальцами — оделся.

Не говоря ни слова, мы пошли к выходному шлюзу.

Постовой недовольно зыркнул на заключённого, но я подал ему завизированный Иванычем (нашим комендантом) приказ о том, что заключённый Бакшеев передаётся в подчинение мне. Приказом я запасся раньше, чем поговорил с заспанным Киппом.

Постовой заскрипел химическим карандашом, записывая в журнал.