Ведьмак: назад в СССР 5 (СИ) - Подус Игорь - Страница 20

И в тот же миг мой бесплотный теневик переместился туда, где находился доктор Кац. На этот раз это был небольшой, каменный сарай. Доктор сидел у стены на старом тюфяке и жадно хлебал дымящуюся похлёбку прямо из миски.

Пока он восполнял дефицит калорий, за ним наблюдали четверо вооружённых до зубов душманов. Их я уже видел в составе каравана. Предводителя, ранее учуявшего моё присутствие, рядом не было, так что я смог рассмотреть своего друга получше.

Судя по нездоровой худобе, засохшим каплям крови на одежде и синяку под глазом, с Кацем обращались грубо. Ноги и руки закованы в ржавые кандалы. Видимо, даже несмотря на солидную охрану, душманы опасаются, что он попытается сбежать.

А ведь док действительно может соскочить, конечно, если хватит силёнок.

Мне вспомнилось, как Кац однажды показал обратную сторону своего целительного дара. Тогда, используя потустороннюю энергию, док долбанул по одному козлу, силовой волной, сделавшей гиперчувствительными все нервные окончания. Это заставило провинившегося гада биться в агонии больше минуты и выбило из сознания на полчаса.

Вспомнив, что в прошлый раз теневику удалось просуществовать всего несколько минут, я решил попытаться выяснить, где именно находится Кац. Ведь если повезёт, и в поле видимости обнаружится, известный техногенный объект или знакомый горный массив, то это решит кучу проблем.

Пройдя сквозь стену, теневик очутился в обычном афганском подворье, огороженным со всех сторон высоким дувалом. Каменная изгородь сращивалась с сараями и примыкала к дому. Под хлипким навесом разместилась дюжина душманских лошадок. А на небольшой башенке, рядом с установленной выносной антенной, замер один из душманов. Он, любовно поглаживая лежавшую на камнях трёхлинейку, оборудованную снайперским прицелом, и внимательно всматривался в туман, обволакивающий соседние постройки.

Поднявшись на площадку караульного, я осмотрелся, но кроме кривой улочки и контуров соседних домов, ничего не рассмотрел. С одной стороны, туман был чуть темнее. Похоже, там вздымались скалы, нависающие над горным поселением.

Поняв, что так местоположение определить не удастся, я прислушался и сквозь фырканье жующих лошадей и блеянья овец, услышал отголоски яростного спора, доносящиеся из дома.

Рванув к строению, я хотел пройти сквозь перетянутую железными полосами, деревянную дверь, но инстинкт заставил притормозить. Учуяв опасность, я осмотрелся и заметил простенькую пентаграмму, начертанную перед порогом. Я не знал, что это, но заметил на основных линиях, тот самый серебристый порошок, что изгнал моего теневика в прошлый раз.

Изучив ловушку, я не решился лезть сквозь стену. Пришлось отправить теневика в обход дома. Скользнув в узкую щель между дувалом и стеной, моя бесплотная тень добралась до небольшого окошка, оставленного для вентиляции очага в самой большой комнаты.

Нижняя часть квадратного проёма, была посыпана серебристым порошком. Это напрочь убило любое желание проникать внутрь дома, но не помешало прислушаться к спору, который вёл сидящий на роскошном ковре предводитель банды, с современной рацией, западного производства.

Главарь сидел к окошку спиной и периодически эмоционально взмахивал руками. Говорил на английском, но периодически переходил на один из афганских языков. Понять, о чём идёт речь, удалось легко.

— Брат, я должен был это сделать. Амина не зря прозвали двуликим. Ему нельзя доверять. Он обагрил свои руки кровью друзей, даже больше чем кровью врагов. После этого выполнять все его желания беспрекословно, вредно для нашего общего дела.

Выслушивая неслышный мне ответ из наушника, главарь в сердцах вырвал кинжал из-за пояса и с размаху воткнул его в бараний череп, лежавший на горе тушёного мяса.

— Жертву нельзя приносить там, где этот двуликий шайтан захочет. Русского надо сжечь у разлома, иначе нам не удастся обуздать прорывающуюся оттуда силу.

Он снова замолк, видимо, выслушивая ответ, а его кинжал продолжил вымещать злобу на исходящей паром, бараньей голове.

— Брат, я знаю, что двуликий уже объявил меня отступником и пошлёт за мной солдат на вертолётах! Но я всё равно исполню пророчество старейшин, чего бы мне этого ни стоило.

Выкрикнув нечто невразумительное, главарь посмотрел на начавший искриться кинжал и одним ударом разрубил бараний череп напополам. Затем он, щёлкнув тумблером, вырубил рацию и зачерпнул пальцами пригоршню дымящихся мозгов.

Раздавшееся чавканье тут же прервалось, и главарь вырвал знакомый мешочек из-за пазухи расшитого золотом халата. Я понял, что теневика учуяли, и заставил его просочиться прямо через ограду. Скрывшись в молочном тумане, одинокая тень смогла отдалиться от местоположения доктора Каца нас сотню метров и бесследно растаяла. А я провалился в обычный сон, лишённый каких-либо сновидений.

Не знаю сколько я пролежал на панцирной сетке, но разбудили меня грубовато. Забежав в палатку, ротный писарь с разгона ударил по кровати сапогом. Открыв глаза, я увидел его набученное лицо и грязный от работ бушлат. Затем окинул взглядом спокойно спящих бойцов своего отделения. Похоже, он специально разбудил только меня.

— Турист, давай зенки протирай и пулей в штабной вагончик. Тебя к себе командир роты требует. Ну чего сидишь как тормоз, я сказал ноги в руки и бегом.

Всклокоченный писарь говорил громким шёпотом, явно опасаясь разбудить старшего сержанта Кривоносого. В подтверждении своих полномочий он хотел тут же схватить меня за шкирку и помочь подняться. Однако я, действуя в автоматическом режиме, перехватил его протянутую руку за рукав бушлата. Резко встав, я потянул писаря на себя и немного отклонившись, пропустил мимо потерявшее равновесие тело. Затем услышал за спиной звук столкновения писаря с кроватью и направился к выходу из палатки.

Нет, я не хотел навредить парню, но устраивать над собой дедовщину не позволю никому. В эту игру, я ещё в прошлой жизни наигрался. Настроение и так было не к чёрту, из-за новой порции нехороших сведений, полученных после разведки теневика. А тут ещё этот недоделанный писарчук, явно нарывается.

С этими мыслями я выскочил из палатки и направился к единственному строительному вагончику, установленному в центре нового расположения роты. Как я заметил, движуха в палаточном лагере не останавливалась. Кто-то из десантников устанавливал временный флагшток, кто-то засыпали пустые бочки каменистой землёй и сооружал подобие периметра. Но кое-что мне сразу не понравилось несмотря на выведенные из палаток трубы буржуек, ни из одной, из них не курился дымок. Похоже, афганская сторона так и не завезла дров, хотя, как я слышал, ночью ротному это обещали.

Подойдя к двери вагончика, я постучался и когда услышал разрешение войти, проник внутрь. Времянка состояла из двух отделений. В занавешенном плащ-палаткой кубрике, разместились четыре солдатские койки в два яруса, а в предбаннике стояли два письменных стола и несколько стульев. Здесь тоже было холодно, но не так, как в палатках.

— Товарищ капитан, рядовой Строгов по вашему приказанию прибыл — выпалил я и уставился на лежавший на столе чертёжный план аэродрома. Он был весь покрыт свежими пометками, нанесёнными разноцветными карандашами.

— Значит, всё-таки Строгов? — не повышая голоса, усомнился Должанский.

— Так точно — выпалил я.

— А на самом деле, как тебя звать?

— Товарищ капитан, если раньше эту информацию не довели, то значит пока вам этого знать не положено — ответил я, а затем выдержал долгий и пронзительный взгляд ротного.

И в эти мгновения я почувствовал: Должанский сожалеет, что согласился ввязать в это дело.

— Рядовой Строгов, мне доложили, что ты перед вылетом долго бродил вокруг самолёта. И зачем-то совал свой нос в шасси. Очень жаль, что доложили мне об этом только полчаса назад.

Значит, ротный писарь всё-таки за мной следил. Непонятно одно, почему сразу не доложил капитану?

И что же мне теперь делать? Ведь если Должанский узнает об истинной причине моих подозрительных телодвижений, и поднимет шум, может начаться непрогнозируемая реакция высокопоставленного начальства.