Княжество Семиречье (СИ) - Путилов Роман Феликсович - Страница 2

— Слушаю вас господа? — я выехал навстречу делегации на велосипеде, в сопровождении вестового, за плечом которого висела винтовка с белым носовым платком, привязанном к штыку.

Из дрезины высадились трое. Первый — худой рыжеватый британец, лет тридцати, в клетчатом пиджаке, коротких бриджах и гетрах, натянутых поверх теннисных туфель, что в совокупности с клетчатой кепкой почему-то считалось спортивным костюмом. Второй гость — офицер в форме туземных частей, остался сидеть в дрезине, зыркая оттуда на, ведущиеся на вершине холма, земляные работы. Ну а третьим был… был мой старый знакомец Еремей, вор, бунтовщик и предатель, что с усмешкой поглядывал на меня из-за плеча британца, видимо подвизавшись на роль толмача.

— Сэр Гришвил требует, чтобы вы немедленно прекратили всякие работы и убирались в ту дыру, откуда вы выползли. В этом случае сэр Гришвил не будет обращаться в правление Ост-Индской компании с ходатайством о наказании всех виновных в нападение на территорию и имущество Ост-Индской компании.

— Всяческие разговоры с господином Гришвилом будут возможны только после того, как беглый преступник и бунтовщик Еремей будет передан нам или повешен силами британцев, как того требуют законы Британии.

Гришвил с интересом посмотрел на побледневшего Еремея, подумал, но отрицательно мотнул головой.

— Ноу.

— Гуд бай, май диэ френд. — блеснул я своими познаниями во вражеской словесности и, оттолкнувшись, покатил на велосипеде в сторону строящихся укреплений.

Ночью британский состав с рудой пытался укатить на юг, под покровом темноты, но был перехвачен велосипедным патрулем, обстрелян и вернулся обратно, не выполнив своей задачи.

— А конных, двух человек, как вы и приказали, мы пропустили…- докладывал старший патруля, не отрывая ладони от полей широкополой форменной шляпы.

— Молодец. — я выудил из кармана пару стальных монет и протянул унтеру: — Можете отдыхать, я вами весьма доволен.

Солдаты довольно ощерились — хотя наши стальные монеты никем, за пределами княжества, не признавались, то на территории Великого княжества они вполне себе служили средством платежа. Я даже знал, куда бойцы отправятся сейчас — мобильная пивная сети «Герой», которую мы с бывшим лавочником Пяткиным организовали на паях, сопровождала мой отряд, пополняя казну и принося радость солдатам. Кружка — другая пенного, выпитые после службы, на боеготовности роты отрицательно никак не сказывались, зато лояльность войск повышало очень сильно. В конце концов, солдат существо такое, что выпить он найдет всегда, так лучше возглавить этот процесс, чем бойцы будут пить всякую дрянь в тайне от командиров, а право посещения полевой пивной являлось прекрасной мерой нематериального поощрения.

Пока все шло о намеченному мной плану. Вывозить руду оккупанты не могли, дорогу я перекрыл. Работы на руднике не велись — две сотни смуглых рабочих, облаченных в рубахи и штаны из мешковины, с деревянными башмаками на ногах, без дела сидели у своих бараков, даром проедая хозяйский рис. Управляющий рудником пытался урезать паёк, лишив рабочих каких-то острых подливок на время простоя, что мгновенно вызвало бунт, да такой, что часть роты охраны рудника было снято с передовых позиций и брошено на подавление протеста, да и два десятка белых, в том числе и подлюка Еремей, были вынуждены вооружиться и принять участие в разгоне орущих рабочих. Так как по моей информации до прибытия военных сил Ост-Индской компании оставалось около двух суток, я позволил себе ненадолго вернуться в Покровск, дабы решить неотложные дела.

Княжеский дворец. Покровск.

— Доброе утро, ваша светлость. — в мою приёмную зашёл начальник контрразведки.

— Не совсем доброе. — я изобразил приглашающий жест, указав на свободное кресло у небольшого журнального столика: — Присаживайтесь, кофе, если желаете, наливайте сами. Выпечку рекомендую.

— Благодарю. — подпоручик Бородаев, не чинясь, начал колдовать с кофе и сливками: — Плохо спали, Олег Александрович?

— Да, полночи ждал, когда одна красавица из-под кровати ко мне выползет, сами понимаете, мне к ней лезть было несолидно…

— Красавица⁈ — начальник контрразведки подавился кофе, так что мне пришлось вставать и бить его по спине своей светлейшей ладонью.

— Ну да, красавица. Вон на подоконнике посмотрите.

Бородаев крадучись подошёл к окну, отдёрнул плотную, от жаркого солнца, штору, и отскочил назад, увидав новый сюрприз — мой, богами данный ворон, которого я назвал Гришей, удобно устроившись на подоконнике распахнутого окна, с аппетитом поглощал труп большой черной змеи.

Гриша вежливо сказал «Карр!», после чего подхватил свою добычу и, расправив крылья, спланировал в сторону густых зарослей княжеского сада.

— Ваша светлость…- Бородаев тыкал пальцем в сторону окна.

— Ну да, моей светлости кто-то подбросил змею в спальню, поэтому я часа два ждал, когда она соизволит вылезти из-под кровати, после чего убил ее, так как всяких гадов не люблю и даже немного боюсь. Вы, пожалуйста, Аскольд Трифонович, разберитесь с этим досадным происшествием. Я ночью, все-таки, предпочитаю спать. Да вы садитесь, садитесь, спокойно пейте кофе, мне выезжать только через пятнадцать минут.

Город Покровск. Войсковой цейхгаус.

Сегодня мне предстояло, как зубоскалили мои недоброжелатели (которых якобы у меня не было) «пересчитывать портянки». Я, действительно, сегодняшний день собирался посвятить посещению армейского склада, где касался светлейшей собственной рукой каждого сапога, каждой гимнастерки и даже портянки. К сожалению, иного способа укрепить, усилить вещи, а заодно увеличить сроки носки всего, начиная от сапог и заканчивая широкополой шляпой, я не знал, а солдаты — они же как дети, что не надень на них — все порвут, испачкают или потеряют, а если посчитать, сколько уходит моих денег на содержание моего бравого войска, которое к тому-же, имеет свойство увеличиваться численно — становиться просто страшно за государственную казну.

— Я доволен вами. — я повернулся к начальнику склада, что бледный стоял стены, прижав к животу журналы учета материальных запасов: — Прошу подготовить два приказа. Первый — о повышении сроков службы форменной одежды в два раза и о присвоении вам следующего звания.

Вообще, обидно становится, что и кличка у меня появилась нехорошая — Олег Тряпичник. Кто-то из правителей «Справедливым» в истории остался, кто-то «Миротворцем», Август Сильный в моей прошлой истории, помнится был, а я вот «Тряпичником» стал. И не расскажешь же никому, что вынужден я самолично касаться руками казенного имущества, чтобы просто сводить концы с концами в моей пустой казне — чувствую я, что если кто-то узнает мой магический секрет, одной обидной кличкой тут не обойдется.

Распрощавшись с повеселевшим интендантом, я сел на велосипед и в сопровождении вестового двинулся в сторону дворца. Да вот так у нас, демократично, почти как в моём бывшем мире, кажется в Швеции, где как раз, премьер –министра, во время поездки на велосипеде, застрелили. У нас, кстати, с этим построже — мелькают, время от времени, на пути лица, явно относящиеся к конторе господина Бородая, не ночью будет он помянут.

Одного из этих молодых людей я и поманил к себе, внезапно остановившись.

— Ваша светлость? — осторожно приблизился ко мне молодой человек в простеньком костюме.

— Здравствуйте, как у вас дела? — широко улыбнулся я: — Все ли в порядке, нет ли жалоб? Как цены в лавках?

Пока молодой человек растерянно мямлил, что его жизнь протекает прекрасно, а цены в лавках регулярно снижаются, я быстрой и тихой скороговоркой сообщил, что двое дядек, что двое дядек, что смакуют пиво у распивочной, обуты в добротные сапоги, явно похищенные с армейского склада или купленные у кого-то из государевых слуг, что, в принципе, одно и то же, после чего распрощался с «обывателем» и покатил, налегая на педали. Надеюсь, что служба контрразведки разберется с этим инцидентом, не в пример быстрее, чем с змеиной историей, или господина Бородаева придется менять, а мне почаще обращать внимание на малозаметные желтоватые пятна на одежде или обуви населения. Вот так проявляется оборотная сторона моего «тряпичничества» — на элементах обмундирования, которых я касался, усиливая и укрепляя их, остаются метки магического воздействия, прекрасно различимые мною.