Мертвый сезон в раю (СИ) - Солодкова Татьяна Владимировна - Страница 47

— Болезнь, которую нельзя было вылечить магией? — предположила Элинор.

— В точку. — Грег размахнулся и швырнул подобранную гальку в море.

Зараза, и как только у него получается? Камешек снова проделал целую дорожку кругов, прежде чем затонул довольно далеко от берега. Эль взяла откровенная зависть.

— …Она умирала. Он знал. Отсрочивал неизбежное. Покупал ей снадобья почти на все свое жалование. — Элинор мгновенно забыла про «блинчики» на воде и тяжело сглотнула, предчувствуя, что продолжение ей не понравится. — А потом денег стало не хватать. И он начал воровать.

— Ты… — Она не сразу нашла слова. — Ты знал?

Следующий камень.

— Откуда б? Я ж этот… светило, — его голос прозвучал издевательски. — Был… Не до складских запасов. И не до зеленых новичков, хотя сам-то отработал на тот момент всего пару лет, но уже имел признание и приличную должность.

Тэйт замолчал и так же, как она недавно, закопался ладонью в камни.

— И? — подтолкнула Элинор, когда молчание затянулось.

— И один из коллег поймал его с поличным и, точь-в-точь как ты сегодня, заявился в общую комнату отдыха и обвинил в воровстве при всех.

Эль закусила губу.

— Но ведь воровство…

— Дерьмовое дело, не спорю, — удивительно легко согласился Тэйт и на сей раз, не целясь, швырнул в воду целую жменю камней. Вода заколыхалась.

— И что было дальше?

Грегори невесело усмехнулся.

— Ничего. Парень не вынес позора и убил себя.

— А… — Элинор показалось, что сердце поднялось вверх и застряло где-то под горлом. — А его мать?

— Когда я сообразил, что надо к ней сходить и принести лекарств, она уже умерла. Их похоронили в один день. Конец истории.

Эль зажмурилась до рези в глазах.

— Мэйв, она… — Почему-то даже язык слушался плохо.

От вечно язвительного вредины Тэйта она ждала чего угодно, но только не такой поучительной истории.

— Мэйв не такая чувствительная, — усмехнулся он, вдруг толкнув ее в плечо своим. — К тому же ее уже поймали, и она исправляет ошибки.

Он замолчал. У Элинор тоже не нашлось слов.

Поколебавшись пару секунд, она просто положила голову Тэйту на плечо и прикрыла глаза. Сделалось как-то необъяснимо легче.

— Считаешь меня несдержанным ребенком? — спросила, не открывая глаз.

Грег загадочно хмыкнул, его плечо под ее щекой дернулось.

— Что? — Эль недовольно приоткрыла один глаз.

— Дурная, но вполне половозрелая. Это я тебе как бывший целитель говорю, — выдал этот невыносимый тип.

Чувствуя, как кровь прилила к лицу, и так и не решив, как расценивать подобное заявление, как пошлую шуточку или непонятный другим целительский юмор, Элинор не придумала ничего лучше, чем врезать ему острым локтем в бок.

Тэйт дернулся и возмущенно зашипел сквозь сжатые зубы. Но сгонять ее со своего плеча не стал.

Она тоже не собиралась менять позу, что уж там.

Глава 5

— Почему ты согласился на эту… работу? — спросила Элинор, не сразу подобрав нейтральное слово.

Ей хотелось сказать «унизительную работу», но отец с детства ей вбил в голову, что унизительных работ не существует. Тем не менее отправить бывшего целителя с восьмым уровнем дара в морг осматривать трупы казалось чем-то неправильным и несправедливым.

Жесткое плечо под ее щекой дернулось, а с губ Тэйта сорвался невеселый, злой смешок.

— Думаешь, меня кто-то спрашивал? Либо загорать без дела, либо — в морг.

А в морге и то веселее, чем на пляже под зонтиком. Этого он вслух не произнес, но Эль поняла и так. Сама она чуть не взвыла после одного-единственного дня без единого вызова и бесцельного брожения по городу. А каково это, когда не нужно ждать даже письма дежурного? Есть, спать, читать, писать мемуары? Прекрасный способ времяпрепровождения — если тебе девяносто.

— Ты мог бы уйти из гильдии, — сказала Элинор, поразмыслив.

Костлявое плечо снова вздрогнуло (судя по шелесту гальки, Тэйт потянулся свободной рукой за очередным «метательным снарядом»), и Эль недовольно поерзала, устраиваясь поудобнее. Тем не менее так и не отодвинулась.

— И? — глухо уточнил Грегори.

Она скосила на него глаза, но разглядеть в темноте выражение лица не получилось, лишь очертания профиля — Тэйт смотрел прямо перед собой, туда, куда только что запустил в воду камень.

— Не знаю, что «и», — буркнула Элинор. — Мог бы работать на себя. Ставить диагнозы, например, чтобы люди шли в гильдию к целителям или в госпиталь, уже точно зная, какие у них проблемы.

Тэйт хмыкнул и таки повернул к ней голову. Видно было плохо, но Эль показалось, что он снова посмотрел на нее как на ничего не понимающего в жизни ребенка. Да сколько можно-то?!

— А когда целитель не подтвердит мой диагноз, что тогда?

Успевшая обидеться на снисходительный взгляд Элинор растерянно моргнула.

— Как это — не подтвердит?

— Да очень просто. — Он опять повернулся к воде. — Не увидит, не согласится, не сможет исцелить — мало ли вариантов? Толк от диагноза, если тот, кто его поставил, ничем не может тебе помочь? К тому же…

Тэйт резко оборвал себя, но она поняла и так.

— К тому же ты надеялся, что дар может к тебе вернуться, — сказала без вопросительной интонации.

— Вроде того, — буркнул он и швырнул в море еще один камешек.

— И все еще ждешь, — и это снова не было вопросом.

Грег громко хмыкнул.

— Теперь, Сардинес, — сообщил издевательски, отчего она закатила глаза, — я жду грозу, а потом можно и увольняться. Так и вижу расклеенные на столбах листовки: «Следите за прогнозом погоды и записывайтесь к целителю! Одна молния — один пациент!»

— Смешно, — проворчала Элинор, наконец оторвав голову от его плеча и сев ровнее; подогнула под себя ногу.

Если бы она только могла ему помочь как-то иначе, не рискуя прожарить магией насквозь, как кусок мяса на огне…

Эль толком не отдавала себе отчет в своих действиях. Рука, словно живя своей собственной жизнью, поднялась с колена, на котором только что лежала, и потянулась к сидящему рядом мужчине. Провела ладонью от локтя к плечу и обратно.

Элинор сама не знала, что хотела выразить этим прикосновением. Что ей жаль? Что она понимает и сочувствует его положению? Что… рядом?

Вот только Тэйт явно расценил ее действие вовсе не как молчаливый знак поддержки.

— Обхохочешься, — огрызнулся он и вдруг перехватил ее руку, сжав пальцы, крепко, сильно, почти больно. — Но пока я не сдох, ничего не кончено, поняла? Если хочешь кого-то погладить из жалости, найди бездомную собаку.

Кровь резко прилила к лицу, опалила щеки.

Эль отпрянула, вырывая руку. Впрочем, Тэйт и не пытался ее удерживать.

— Да какая жалость?! — воскликнула с жаром. — Это, чтоб ты знал, участие!

— Да-а? — издевательски протянул Грегори, повернувшись так, что в лунном свете отчетливо была видна его кривая улыбка. — Ты меня касалась, забыла? У тебя даже аура поменяла цвет от жалости!

Эль от возмущения хватала губами воздух.

— Да ты… И вовсе не… Я…

— Что ты? — Темная бровь на светлой коже язвительно изогнулась.

Черт возьми, почему она даже не подумала, что он может считать сильные эмоции? Их отражение в ауре можно сдержать, если помнить о ней вообще и хотя бы немного контролировать себя. Но Элинор сдуру расслабилась, а заодно окончательно и бесповоротно записала собеседника в бывшие маги — и никак иначе.

Стало обидно и стыдно одновременно.

И Эль снова не успела закрыться, а Тэйт как ждал — намеренно сам коснулся ее руки.

— Да ты издеваешься! — рявкнул, снова увидев не то, что нужно.

О да, прекрасно, Эль, просто великолепно. Сначала жалость, а потом стыд за эту самую жалость — просто блеск!

Она же совсем не этого хотела, и вообще, по сути, совсем не это чувствовала. Он же умный, талантливый, интересный (когда не прячется в свою скорлупу и не строит из себя заживо погребенного, разумеется), поэтому то, что с ним случилось, и кажется ей несправедливым. А как же иначе? Это не та жалость. Вернее, жалость, но…