Испеки мне убийство - Евдокимова Юлия - Страница 3

Женщина потянула ребенка за руку. Но он не двинулся с места, стоял, нахмурившись, сосредоточенно что-то обдумывал.

На лице женщины появилось странное выражение. Алессия опустила взгляд и сразу поняла что случилось. Под ногами малыша расплывалась лужа, да таких размеров, что он должен был выпить ведро газировки, не меньше!

– Что ты наделал! – Заорала мать. Ребенок тоже заорал, неизвестно, кто истошнее.

Со вздохом Алессия вытащила из подсобки ведро и тряпку, налила воды, а мать и сын в зале все еще соревновались в громкости звука.

Хотя малыш и устроил туалет прямо посреди ее очаровательного магазинчика, девушке стало его жалко. Она улыбнулась, ребенок перестал плакать, задумался и тут же засунул палец в пирожное в открытой витрине. Вытащил, внимательно осмотрел и с блаженным выражением на мордочке засунул палец в рот. Ухмылка у него при этом вышла весьма ехидная.

– Ах ты…

Но ребенка уже утащила за руку мать, даже не подумавшая заплатить за испорченное пирожное или хотя бы извиниться. Дверь за собой они не закрыли.

Алессия так и осталась стоять посреди зала с ведром и шваброй, пытаясь осознать, что только что произошло.

И тут в открытую дверь вошла чайка.

В этом не было ничего странного, чайки изредка появлялись в горах, ведь если бы не скалы, море оказалось бы совсем близко. Вот только добираться до него приходилось часами по петляющим дорогам и тоннелям. Но эта чайка казалась слишком наглой и здоровенной, в глазах-бусинках плескалось что-то хулиганское и Алессия решила сказать «кыш».

Собственно, она и сказала, и даже взмахнула руками, уронив швабру, да и чайка тут же улетела. Вот только… успела схватить круассан с ближайшей стойки.

– Вернись! – завопила Алессия, бросилась к выходу, но белый силуэт уже таял в синем небе над черепичными крышами.

Итак, за сегодняшнее утро она нашла погибшую женщину, потом ее магазинчик нагло описали и испортили пирожное, а в довершении всего здоровенная чайка стащила круассан! Нет, список неприятностей на этом должен быть исчерпан, иначе…

Именно в этот момент дверь распахнулась, и в кондитерскую ворвался мужчина. У него были темные жирные волосы, висящие мягкими завитками над глазами навыкате.

Мужчина огляделся с таким выражением, что девушка поняла: неприятности еще не закончились…

– Могу я вам помочь?

– А ты кто такая?

– Я Алессия. Добро пожаловать в кондитерскую «Il forno delle delizie»!

– Что за глупое название? Пекарня вкусняшек?

Хорошо, она почти справилась с лужей посреди зала, нахальной чайкой, но что делать с этим грубияном? И ведь ни один покупатель не заходит, она еще вчера предупредила, что сегодня кондитерская будет закрыта.

Она собралась с духом. – Если вы ничего не собираетесь покупать, то вам лучше уйти.

– Уйти? – усмехнулся мужчина. – Если кто-то и должен уйти, так это ты. Ты воровка!

– Что? Простите?

– Этот магазин должен быть моим. Моим! – Он поднял указательный палец к потолку, словно призывая небеса в свидетели. Его обещали мне! Я собирался уволиться и взять его в аренду, но тут появилась ты!

– Простите, но прошло пять лет.

– И что? Уговор есть уговор!

– Уговор? – Алессия задохнулась. – Да вы… все претензии к хозяину здания. У вас был контракт?

– Зачем мне контракт! Он обещал! Но тут вмешался этот падре…

Падре действительно вмешался.

* * *

Пять лет назад она стояла, любуясь красотой деревни среди скал, не зная, куда идти и что делать, потом присела на скамейку, подкатив поближе огромный чемодан и спиной чувствуя непрошенные взгляды. Самое ужасное, что автобус уже уехал, а следующий, она же сверилась с расписанием, придет через три дня. Адреналин, гнавший ее из Рима, потом из вагона, уже иссяк, на смену ему пришла усталость и апатия. Не было сил двигаться.

– Ищешь квартиру? – раздался голос за спиной и в поле зрения появилась высокая статная женщина, в кудрявых волосах смешались цвет воронова крыла и седина и эта «соль с перцем» ей удивительно шла.

Алессия хотела сказать, что ищет комнату в пансионе, но неожиданно кивнула.

Женщина достала мобильный телефон, набрала номер. – Дон Пьерино, это Сирена. Si, si. Per favore…

За скоростью ее речи Алессия не поспевала, на каком языке она говорит? Никаких пауз между словами, непонятно, где начинается одна фраза и заканчивается другая.

Наконец поток иссяк, телефон вернулся в карман и женщина на нормальном итальянском языке сказала:

– Bene. Мы идем к дону Пьерино. Наш священник. Очень милый человек.

С этими словами она подхватила чемодан Алессии и девушке осталось лишь бежать следом, удивляясь, как легко женщина поднимается по крутым улицам. А чемодан… нет, такого просто не бывает! Чемодан словно сам по себе катился рядом с ней, даже не подпрыгивая на булыжниках.

Они подошли площади к зданию за углом от церкви, странно выкрашенное. Только представьте себе сочетание грязного коричневого цвета и заплесневелого лимона! Женщина позвонила в домофон, их тут же впустили. Чемодан остался внизу и Алессия снова подумала, что он ведет себя, как собака, сказали «место», он и остался ждать хозяйку.

По крутой лестнице они поднялись в крошечный кабинет, забитый книгами, бумагами и религиозными книгами.

– Сирена сказала, ты хочешь жить в деревне.

Алессия кивнула.

– Надолго?

– Месяца три… может быть, четыре.

Откуда взялись эти слова?

Священник улыбнулся. – Какое место тебе нравится?

– О, на самом деле все что угодно. Только… с небольшой кухней. Я… кондитер. Но что-то очень простое.

Священник задумался, потом набрал номер и затараторил еще быстрее Терезы. Минута разговора, затем тишина.

– Bene. Я думаю, это то что надо. Пятьдесят евро в сутки, пока не встанешь на ноги.

– Спасибо, но… пятьдесят евро для меня слишком дорого…

– Я сказал пятнадцать.

– Что? Но таких цен не бывает!

– Пятнадцать. Пока не встанешь на ноги.

– А когда…

– Прямо сейчас. Сирена тебя проводит, а я догоню.

Алессия была уверена, что так повезти ей не может. Так не бывает! Надо приготовиться к чердаку или подвалу без окон и дневного света.

Полная пожилая дама, одетая в черное, вежливо поклонилась, открыла дверь и повела Алессию с Сиреной по крутым, выложенным плиткой ступеням, пока они не оказались на третьем этаже.

Дама открыла дверь и впустила женщин в квартиру, обставленную огромными шкафами с семейным фарфором и бокалами, телевизором, книгами и даже гитарой, большим камином и приятной, светлой маленькой кухней с газовой плитой, холодильником и двойной раковиной.

В квартире была ванная комната, отделанная сверкающей белой плиткой, и большая спальня с двуспальной кроватью, резной, деревянной, старинной, с портретом мадонны посередине и парочкой херувимов по бокам.

Алессия боялась услышать, что это ошибка и сейчас их поведут куда-то на чердак и…

Женщина открыла еще одну дверь, похожую на кладовку. И там… там была

огромная терраса, украшенная растениями, цветами, кустами тимьяна; небольшой стол для еды и даже гамак. И виды… Боже, какие виды открывались с террасы!

– У вас, конечно же, есть документы? – Спросила женщина. И вскоре вместе с подоспевшим священником они подписали договор аренды на полгода с преимущественным правом продления.

– На первом этаже была кондитерская… дон Пьерино сказал, что вы кондитер… возможно, однажды…

* * *

С тех пор прошло пять лет. Арендная плата повысилась, но в нее вошла и плата за кондитерскую, которую уже через неделю Алессия начала приводить в порядок. Она сняла все деньги со своего банковского счета, даже небольшое наследство от бабушки, и хотя о хорошей прибыли пока приходилось только мечтать, доходы уже слегка превышали расходы.

И вот в магазинчик приходит мужчина, назвавший ее вором. Алессия чувствовала себя ужасно. На самом деле он должен вымещать злость на ком угодно, но не на ней.