Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса IV (СИ) - Мордорский Ваня - Страница 49

Есть, правда, один вопрос. Важный вопрос.

— А мои спутники, где они?

— Они в порядке, — последовал ответ.

Верим? — Верим. Потому что мое сердце никак не реагировало на слова того, кого я не видел. Впрочем, может мое сердце вообще не способно реагировать на слова «существа», которое может «так» контролировать реальность.

— Перестань пытаться видеть. Позволь миру смотреть через тебя. — прозвучал голос в голове.

Легко сказать. Понимать бы что имеется в виду — отключить все свои чувства и…слушать? Но чем тогда слушать, если отключить ощущения? Формально я понимаю, как это сделать, медитация тоже своего рода отказ от ощущений и от всего постороннего.

Но тут наверняка требуется что-то другое.

С гусем было как-то проще. Он говорил так, что было понятно, чего он хочет от каждого. Его советы были толчком к пониманию чего-то нового. Тут же…фразы невидимого существа лишь порождали еще больше непонимания.

Ладно, голос сказал позволить миру смотреть через себя? Что вообще это значит?

— Что значит «позволить миру смотреть через себя»? Я не понимаю…

— Конечно не понимаешь, иначе бы не спрашивал. В Дао нет разделения на «наблюдателя» и «мир». Ты не просто зритель. Ты — часть взгляда.

Так, разговор уходил уже в какие-то метафизические дебри, в которые мне пускаться совсем не хотелось.

— Разве ты куда-то спешишь? — спросил голос.

— Как сказать…

— Тут нет времени, есть только миг, в который ты мыслишь, разве можно спешить или опаздывать, если времени нет? Ты подобен пруду, в который бросили камень. Вода волнуется, искажая отражение луны. Но разве луна действительно дрожит?

— Значит, мне нужно…не думать?

Это я умею. В том плане, что похожую тренировку я уже проходил.

— Знаешь, почему древние мудрецы носили длинные рукава?

Этот неожиданный вопрос поверг меня в ступор.

— Эм…так удобно? Можно греть руки? — предположил я.

Голос захохотал.

— Чтобы прятать печеньки!

В тот же миг передо мной возникла черно-белая печенька в форме Инь Ян и разломилась на две части и оттуда выпала записка: «Это не печеньки».

— Эм…

— Праведник, ты знаешь, что такое «просветление»?

Я вздохнул и покачал головой. Я уже начал сомневаться в том, что вообще что-либо знаю.

— Просветление — это когда перестаешь искать печеньки в чужих рукавах.

Хохот заполонил реальность.

— Кхм…да я вроде и не ищу печенек.

— Ладно, — вздохнул голос, — Вижу просветлением у тебя и не пахнет, так что дам подсказку. В виде небольшой загадки. Четыре слепца трогали слона.

Так, кажется что-то подобное я уже когда-то слышал, там было что-то про хобот, только это была совсем не загадка.Ладно, послушаем версию от этого существа.

— Первый сказал: «Это стена!», а это была нога.

Так….

— Второй сказал «Это змея!», а это был хобот.

Кхм.

— Третий сказал «Это копье!», а это был бивень. Четвертый мудрец молчал. Так почему же молчал четвертый?

Это и есть загадка? Ну…попробую.

— Он понял истину? — неуверенно спросил я.

— Он был слоном.

Воздух наполнился ожиданием.

И в тот же миг мозг кольнуло озарением. Голос говорил не о ком-то абстрактном. Речь шла о нем самом, о существе, которое тут живет. Так, если слепой мудрец был слоном то…то место — это не место. Это…и есть существо, которое говорит. А я пытаюсь определить место, которое является не местом.

Я взглянул в бескрайнюю реальность вокруг.

Вдох-выдох…вдох-выдох…

Я позволил мыслям течь, как текут. Не думать, не оценивать, не анализировать… Просто взгляд.

Я смотрю и не думаю о том, что вижу…просто смотрю…как там говорил голос: «нет разделения на „наблюдателя“ и „мир“. Ты не просто зритель. Ты — часть взгляда».

— Мир не нужно исправлять, — вновь прозвучал голос. — Он уже совершенен. Ты — его часть, как волна — часть океана. Когда ты перестанешь отделять себя от Дао, истина откроется сама.

Мои ноги стали странно себя ощущать. Они словно бы прилипли к поверхности воды.

Перестать отделять себя от мира?

Я сделал вдох-и выдох…тем самым меридиональным дыханием. Закрыл глаза и реальность перестала так сильно смущать разум. И в тот же миг я словно бы стал ближе к миру.

Возникло странное ощущение отсутствия границ тела и собственной невесомости. Время застыло.

Я сделал шаг и открыл глаза. В воде появилось отражение чего-то.

Я присел и протянул руку, дотронувшись до воды. Там, за водой, словно бы спряталась маленькая, крошечная черепаха. Но это было отражением.

Я снова взглянул на небо, ожидая там тоже увидеть крошечную черепаху, но там было пусто. Отражение было только в воде.

— У тебя нет формы? — спросил я у голоса, или…у черепахи?

— Форма — это лишь тень, которую отбрасывает твой ум.

Вдох-выдох.

Значит не надо смотреть. Нужно позволить миру смотреть через себя?

Я отпустил. Тело….разум…мысли… Отпустил их плыть и лететь куда-то туда. Без цели. Я не должен был знать куда. Никакой фиксации. Вообще ни на чем. Свободное течение разума.

В тот же миг тело перестало ощущаться телом. Словно я стал бесплотным.

И именно тогда всё вокруг изменилось.

Я понял, что не я смотрю на сидящего и всматривающегося в отражения черепахи, а… через меня смотрят. Это было настолько…дико, что я чуть не испугался.

Озеро исчезло…исчезла вода…исчезло Небо…остался только одинокий молодой Праведник, который стоял на странной поверхности, напоминавшей каменную. Повсюду, куда хватало взгляда, тянулась каменистая поверхность, испещренная иероглифами.

— Это я смотрю на себя, через тебя, — сказал голос, прозвучавший из-под этого камня. Утробный голос огромного существа.

Пол подо мной слегка дрогнул.

Стоп…. это такое огромное существо?

— Ты уловил мысль о наблюдателе. Есть теория, что без наблюдателя, наблюдаемого не существует. Но всё наоборот. Наблюдатель не существует без наблюдаемого. Ты видишь мою спину…мой панцирь…вернее, я вижу ее через тебя. Потому что я себя увидеть не способна уже давно…

Я взглянул на огромное плато.

Это черепаший панцирь?

— Да, ты искал меня вовне, но я была тем, на чем ты стоял. А теперь для твоего удобства мы окажемся не тут.

Все исчезло.

Небо. Каменная поверхность. Бесконечно голубая реальность… Я вновь ощутил, что мозг приходит в порядок, с ним больше не игрались. У меня снова появились ориентиры. Мысли вернулись в свой беспорядочно беспокойный вид.

Теперь я стоял на берегу озера. Большого озера, в несколько тысяч шагов, окруженного каменистой поверхностью. Той самой, которую я увидел несколько мгновений назад. Панцирь черепахи. А с Неба на меня светило солнце. Лицо обдувал приятный летний ветерок, в котором был запах зелени, которую я пока не видел.

— Ван! — воскликнули возникшие прямо возле меня лисы.

— Хрули! Джинг! Как вы?

— Всё в порядке, Ван, — ответили они одновременно.

— А за меня, значит, ты не беспокоился? За своего учителя? — недовольно спросил Ли Бо, который возник прямо возле моей руки.

— Ты — Бессмертный, тебе никто ничего не может сделать, учитель, — ответил я.

«А ты, ученик…» — сказал Бессмертный, — «Сам ты как? С тобой все в порядке? Ты выглядишь…потерянным».

Все в порядке, Ли Бо, просто потерял границы реальности.

— Ван, я такое видел… — воскликнул Лянг, выглянув из кувшина.

— Тсссс… — приложил я палец к губам.

И все умолкли.

Я сделал вдох и посмотрел на озеро. Наконец-то не безграничная бесконечность, а что-то конкретное и реальное. Озеро дышало покоем, безмятежностью и умиротворением. Оно было совсем неглубоким, может, два метра вглубь, и каждый камешек, каждая рыбинка в нем просматривались как в стекле. Ни одной волны или мелкой ряби. Абсолютно прозрачное озеро, казалось, воды просто нет, так она была чиста.

В озере плавали, играясь, маленькие сверкающие на солнце золотые рыбки. Пучеглазые создания от медного до ярко золотого цвета наполняли это озеро как маленькие драгоценности.