Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса IV (СИ) - Мордорский Ваня - Страница 18

Гусь резко посерьезнел.

— Карп… — сказал он, — Ты мечтаешь стать драконом.

— Это мое Дао.

— Много ты знаешь о Дао, — фыркнул гусь.

— Мое Дао — стать драконом, — гордо повторил Лянг.

— Тогда научись хотя бы плавать не по кругу.

Эти слова заставили карпа застыть.

— Дракон не с неба падает, он снизу вверх карабкается, как мокрый сапог по лестнице. Падает, но поднимается. Сила его не в полёте, а в Воле, которая преодолевает всё. Воля, а не плавники, заставляет дракона взбираться по желтому водопаду. Знал я парочку карпов, которые все-таки смогли…и не последнюю роль в этом сыграли мои наставления, — хвастливо закончил гусь.

— И вы, рыжие прохвостки? — прогудел гусь, — Быстрые лапы, хитрые морды. Сами бы себя обогнали, если б не свернули не туда. Но путь — это не гонка, и тот кто придет первым, не значит что пришел туда, куда надо. Это… хм… ну, это как чай: если глотать слишком быстро — обожжешься, если слишком медленно — остынет. Небесными лисицами становятся далеко не все: например, парочку лисиц я направил по верному пути, и они уже щеголяют девятью хвостами, хотите так же?

— Хотим! — дружно воскликнули лисы.

Гусь довольно прижмурил глаз.

— Хорошо. — сказал он. — Теперь ты… Бессмертный, запертый в горшке…

— Кувшине, — поправил неожиданно спокойно Ли Бо, — Удиви меня, гусь. Уж чего я никогда не слышал, так это поучений от ученого гуся.

— Хочешь правды? Я тебе скажу. Этот мудрый гусь много повидал, и много понюхал. Твои слова звучат как стихи, но часто прикрывают жадность и эго. Ты можешь солгать, мог бы сбежать — сбежал бы, не моргнув. Что в тебе есть постоянного? Только жажда удовольствий?

Ли Бо надулся:

— Я поэт! Я…

— Но ты всё ещё страдаешь от того, что сидишь в горшке? Думаешь, если бы тебя заперли хотя бы в фарфоре, жизнь была бы поэзией? Разве важно где ты сидишь, если ты — это всегда ты. Если бы ты нашел себя, ты бы не страдал. Я вижу, что ты в последнее время стал искать где твой путь, да? И стихи уже не складываются, да? Когда ты сложил последний стих?

— Неважно, — буркнул Ли Бо.

А я вдруг подумал, что ведь действительно — от Ли Бо давненько не слышно стихов, ни обычных, ни похабных. Примерно с того времени, как мы очутились в Великих Карповых Озерах. Получается, в Бессмертном происходят изменения, которые я и не заметил? Зато заметил и понял…гусь?

Возможно, и за лисами я недостаточно смотрел?

Ли Бо, тем временем, глубоко вздохнул, и вода в кувшине пошла кругами.

— Ты хочешь сказать, что каждая тюрьма — лишь отражение сердца, гусь переросток?

— А сердце твоё — отражение жажды, — буркнул гусь. — Может, попробуешь перестать ждать, пока кто-то нальет тебе смысл, и начнешь дышать там, где ты уже есть? Уже бы может и освободился от своей тюрьмы.

Ли Бо молчал.

Странно, но эти реплики обращенные к лисам, карпу и Бессмертному мне напомнили последние слова Белки Сонгшу, которые она сказала нам. Вот только там она давала напутствия в конце, а гусь сразу всё вывалил.

И тут я вдруг понял почему… Эти духовные животные, они хотят поговорить, они хотят поделиться накопленной за века мудростью, своим пониманием, рассказать о своих озарениях, которые испытывали. И мы пятеро — единственные, с кем они могут это…обсудить.

В то же мгновение у меня возникло желание терпеливо выслушать вообще всё, что скажет этот странный гусь.

— Итак, Праведник, для начала я предлагаю тебе провести медитацию на мосту. Я хочу увидеть как ты медитируешь… это важно.

Я кивнул и прошел к началу моста.

— Не бойся. Для настоящих иллюзий еще время не пришло.

Не врал.

Я сделал с пять шагов по мосту. Справа и слева была пропасть, аж дух захватывало. Одно неверное движение — и всё. Ничто не спасет.

— Садись тут, — указал на место перед собой гусь, который снова стоял на мосту. Думаю, возле нас ходила всё это время его иллюзия.

— Вы пока ведите себя тихо, — наставительно сказал гусь, обращаясь к карпу и лисам. Те лишь фыркнули, и пошли вдоль разлома.

Я сел прямо на узком мосту в позе лотоса. Надо сказать, в таких местах я еще не медитировал. Хоть мне страшно и не было, но некое тревожное ощущение в душе присутствовало.

Вдруг гусь махнул крылом и всё вокруг изменилось. Исчезло. Звуки. Скалы. Пропасть.

Остался только мост. Я. И гусь.

— Начинай, Ван. Только смотри внутрь, а не наружу.

Я вздохнул и закрыл глаза.

Это была какая-то странная медитация.

Я погружался в себя, как привык, а мир вокруг будто начинал медленно вращаться, а я был его неподвижной осью. Может, это гусь мне показывал, что реален только я, а все вокруг — иллюзия. Привычное «КВА» не мешало. Наоборот. Исчезли тревоги последних дней. Лотосы, разлом, две преследовательницы, кувшин, с запертым Ли Бо, которому нужно найти способ помочь, и лисы…лисы, которые, я ощущал, рано или поздно должны будут покинуть меня.

Когда они станут взрослее и обретут несколько хвостов, у них будет свой путь. Это неизбежно. Карп будет преодолевать Врата Дракона. И когда он их преодолеет, в этом старом карпе я ни на миг не сомневался, мне его будет не хватать. Но так надо. Он улетит к Небу. К другим драконам.

И тогда я останусь один.

Вот как сейчас.

Я сидел на мостике и не было ни гуся, ни пропасти. А был только я. Один. Ваня-Ван. Вокруг меня всё вращалось. Это неизбежная ловушка сознания — думать, что ты центр вселенной.

Но почему-то именно это я сейчас и ощущал. Во мне было много чужого: следы Святых, хранилище Сознания, связь с Ли Бо, нейросеть, контракт, и….демоножаба, в конце-концов. Всё это лежало на моей душе и мешало ей. Чтобы следовать своему пути нужно быть свободным. Полностью свободным.

Но знаю ли я, что это за путь? И чувствую ли я, какой должен выбрать? Какая дорога меня ведет? Почему-то было ощущение, что не я выбираю дорогу, а она меня. Что не я ищу Дао, а оно меня. А может, оно меня уже нашло, вот только я его не осознал, не увидел, не почувствовал.

Я медленно дышал. В голове проносились события последних месяцев. Все встреченные духовные существа, духи, и слепки Дао, которые теперь были во мне. Я ощущал, что они важны, и что они еще пригодятся мне. Вот только правду говорил Бессмертный Даос: «чужое Дао не может стать примером, не может стать даже толчком, к поиску своего собственного. Потому Дао — это вся жизнь человека, и это не то, чему можно научить. Как можно научить жить? — Никак. Это выбор. Выбор каждый раз. Каждого действия. Наверное даже я считаю, что совершаю его осознанно, но это не так».

Вселенная вокруг меня продолжала вращаться, словно спутник вокруг планеты. Может, я и есть точка притяжения для них всех? Хрули… Джинг… Ли Бо… Лянг… Все они вертятся вокруг меня. И как настоящие «спутники», они рано или поздно оторвутся и улетят в открытый космос. И сколько еще их будет?

Внутри меня открывалась какая-то новая тишина, в которой что-то жило. Будто я медленно, но верно подходил к огромной двери, за которой меня давно и терпеливо ждали.

Вдруг всё вновь вернулось.

Я вышел из глубокой медитации.

Звуки… Реальность… Пропасть подо мной. И…гусь.

Его взгляд как-то изменился. Глаза вдруг стали тяжелыми, как камни под водой.

— Я увидел твою медитацию. Я почувствовал ее. — сказал гусь, — Она необычна. И…она глубока, как для такого молодого человека. Ты не просто сидел. Ты дышал вместе с мостом. Ты ощутил, наверное, его постоянную непоколебимость.

Наши взгляды встретились.

— Но это не значит, что тебе некуда стремиться. Сейчас тебе мешает это демоническое существо внутри — жаба, но даже если бы ее не было, ты бы всё равно уперся в порог, в предел своего понимания медитации.

— Я знаю, что разговоры о Дао — всё равно, что круги на воде. Они исчезнут, ничего не изменив. Вот они были — а вот их нет.

— Но ведь важно не то, что их уже нет, а что они были и ты их наблюдал своим сознанием. Понимаешь?

Я кивнул. Разговоры о Дао были бессмысленны, по словам всех, кого я встречал, но, может, они тоже часть пути? И я решил спросить гуся первого, что значит для него Дао. Потому что у Святых я видел поступки. Я видел путь тех, кого нет. Они смотрели на путь с какой-то конечной точки. Из точки ухода. Но это уже не путь — это конец пути. Путь — это когда не знаешь ни его конца, ни его начала. Когда ты в неведении, когда он может в любой момент измениться.