Рысюхин, тринадцатый тост был лишним! (СИ) - "Котус" - Страница 51

Да и сам он изменился, как и жизнь вокруг. Когда мы с Алесем договор заключали — он в тот же Червень добирался пол дня с купеческим караваном, в город приехал в унаследованных от старших братьев сапогах с заплатами, что у него за выходные считались. Сейчас же просто «упал на хвост» дружинникам, что ехали в город в увольнение, чуть больше получаса — и на месте. В унтер-офицерской парадной форме, с нашивками мага — завидный жених по нашим, провинциальным, меркам! Даже интересно, как сейчас смотрят на него и на отца старшие братья, какими глазами?

В общем, выровнять площадку и выкопать котлован он с его новыми силами за неделю сможет. Во всяком случае, начать копать и довести до состояния, когда можно показать проверяющим, буде такие возникнут. Снег с площадки убрать — не проблема вообще, потом пройтись магами огня, очистить от засохших сорняков. Ограду поставить — тоже не проблема, артельщики-строители за день справятся. Материалов вот на всю стройку не хватит, это да, даже с учётом изнанки: тамошнюю сосну мало заготовить, надо ещё просушить. Закупать сейчас — привезут неизвестно когда и что. В Викентьевке надо узнать, есть ли запас готовой продукции и перебросить часть в Рысюхино, чтобы лежало и можно было показать.

А ещё можно начать изготовление нового пожарного автомобиля! Причём никто не знает, сколько времени отнимет это самое изготовление, так что тут тоже умоются. Разложить запчасти по ангару — недолго, как и бочку выгнуть да сварить. И всё, работы начаты.

Собственно, так примерно и определились с Михаилом Романовичем, он добавил кое-что по своей части, подправил по мелочи мои планы. Насчёт кадровых вопросов в пожарной охране Смолевич мы разговорились уже на обратном пути, оставшись вдвоём в «Жабыче».

— Видите ли, Юра, брандмайор — это чин пятого класса, нам не по размеру. Такой положен только в губернских городах и других, имеющих статус столицы — например, генерал-губернаторства, если не совпадёт со столицей одной из губерний. Наш нынешний получил свой чин личным Указом и благоволением Великого князя. Нашего Великого князя, правом правителя имперской автономии. Сейчас он, брандмайор наш, болеет сильно, уже больше года живёт на водах, лечится. Вот-вот должен в отставку выйти.

— И что, кто-то на его место из вас, из брандмейстеров? Сколько вас, кстати, в Смолевичах?

Волченок рассмеялся, искренне, хоть и грустно.

— Брандмейстер — чин девятого класса. Вы сейчас меня на два класса выше. И как себе представляете, из девятого в пятый⁈ Из «благородий» в «высокородие» сразу? А в Смолевичах нас таких двое, если построим у вас депо — добавится третий.

Хотел сказать, что не «если», а «когда», но не стал спорить, спросил более актуальное и интересное для меня.

— А какой следующий чин в вашей иерархии, после брандмейстера? Кто у вас главным станет из трёх? Или над вами тремя?

— Следующий чин в пожарной охране — как раз брандмайор.

— Между девятым и пятым классами — никого⁈ Как же у вас подчинённость организовывается⁈

— Очень просто — мы в подчинении городской полиции находимся. Полицейское у нас начальство, у них должностей и званий хватает.

— И вам, чтобы в чине расти?..

— Надо аттестоваться на полицейскую должность, бросая свою работу. А потом возвращаться обратно, на пятом классе.

— Так к этому времени же забудете всё пожарное дело!

— Нет, Юра, я никуда переаттестовываться не буду. Не хочу, да и шансов до Минского брандмайора дослужиться нет вообще, там очередь желающих на сорок лет вперёд, с подменными и запасными. Я, сосед, своё место нашёл и его занял. Теперь только и остаётся, что обустроиться на нём поудобнее, и отправлять свою должность как следует, и ещё чуть лучше. Потому что люблю своё дело и считаю его важным, не сочтите за пафос или позу.

— Что вы, это только уважать можно!

А про себя подумал, что у их вечного дружеского соперничества с Лисовским гораздо больше причин, чем может показаться, поскольку у Леонида Сергеевича такого потолка в чинах не было.

Высадив Волченка в Смолевичах догнал последний в колонне инкассаторский броневик и поехал дальше в Минск. В колонну, кстати, включили ещё и отнятый на время у жён автофургон — просто внезапно осознали, что дружинников, которые перегоняют инкассаторские броневики, нужно будет как-то вернуть домой, а на поезде это сделать не получится: всё равно из Смолевич придётся забирать на автомобилях. Так что шестеро сядут в фургон, по двое — ко мне в «Жабыча» и к Белякову, а за руль — те трое, что сейчас едут пассажирами в фургоне.

Передача прошла штатно и скучно, более того, от заказчика приехали клерки средней руки, сильно ниже меня по чину и статусу, так что можно было и обидеться. Может быть, даже и нужно, но я решил, что мне лень и просто ушёл в фургон, где сварил себе кофе и пол его, сидя в проёме двери, делая вид, что здесь по своим делам проездом. Нашу книжицу, в которую собрали принятые у нас инструкции по пользованию инкассаторским фургонам и правила сопровождения ценных грузов, взяли, но никак не прокомментировали. Надеюсь, не зря старались, но в любом случае наша совесть будет чиста. Беляков получил чек, отдал его мне, и мы поехали обратно. На обратном пути назначил Архипа Сергеевича старшим и отправил пикап с фургоном домой, сам же заехал в банк, сдав там чек для зачисления денег на счёт, и ещё кое-куда, забрать незаметно для домашних новогодние подарки.

На пути от Минска до дома я на заднем сиденье немножко пообщался с дедом, насчёт конспирации и различий миров. Поводом послужила та самая гидравлика. Да, она в нашем мире известна, но пока исключительно в виде гидравлических прессов! Да, гидроцилиндр с телескопическим поршнем тоже запатентован добрые полвека назад, но почти нигде не используется[1]! Возможно, от того, что в патенте не было описано самое главное для гидравлического привода: возможность передавать усилие от мотора к механизму по относительно тонкой трубке или шлангу. Цилиндр в патенте больше походил на разновидность того самого пресса. Реши я ставить на подъёмник командно-наблюдательного пункта гидравлические цилиндры, это вылилось бы в очередное «изобретение», даже целую кучу их! А я уже и так слишком прославился в этой области, надо бы взять паузу лет хотя бы на пять-десять, в том числе и для того, чтобы не возбуждать излишних подозрений у тех, кто охотится на сущности из иных миров. И вообще, надо быть намного внимательнее в своих словах и действиях, чтобы невзначай не «изобрести» на ровном месте какую-нибудь новую отрасль промышленности. Или науку.

«Знаешь, внучек, у меня есть опасения, что наш секрет уже довольно давно секрет не для всех».

«Что ты такое говоришь⁈ Как такое может быть, и почему мы тогда ещё живы⁈ Кто и как мог что-то узнать, по-твоему?»

«Юра, ваш царь он кто по дару и силе?»

«Наш Император. Всем известно, Государь — полный Универсал девятого уровня».

«Вот именно. ПОЛНЫЙ универсал. С ПОЛНОСТЬЮ раскрытым даром. Значит, в том числе и менталист тоже».

Когда дед проговорил этот общеизвестный и вроде как очевидный момент, у меня аж руки и ноги похолодели. Если Государь всё знает, то… Что «то», я так и не смог придумать, но стало очень страшно.

«И он никак не выдал того, что узнал о тебе? Ни словом, ни жестом, ни намёком, ни делом⁈»

«Внучек триста лет опыта правления империей! Три сотни лет во главе самого большого серпентария!»

«А, ну, да. Дед, как ты думаешь, какой шанс, что Император всё же НЕ знает о тебе?»

«В трёх случаях: если он не читает мысли настроения своих подданных при аудиенции без особо весомых на то оснований; если мне удавалось достаточно глубоко спрятаться при каждой вашей с ним встрече; если Рысюха поставила на разум защиту такую, что смертный не сможет ни преодолеть, ни вообще заметить её присутствие. Как мы не заметим, если царь нас с тобой прочитает».

«Все три варианта кажутся сомнительными».

«Мне тоже, внучек, мне тоже».

«И что же тогда делать⁈»