В разлом за монстрами! (СИ) - Харченко Сергей - Страница 7

— Да можно, а о чём поговорить? — заинтересованно посмотрел на меня акулоид.

— Узнаешь, — улыбнулся я.

Когда мы добрались до закрытой столовой, я заметил, как занавеска в одном из окон шелохнулась.

— Захарыч, открывай, для тебя хорошие новости! — крикнул я.

Створка окна приоткрылась, из неё высунулась хмурая физиономия слуги.

— Я же сказал — оставьте меня в покое, — пробурчал он. — Теперь для меня нет хороших новостей. Уже обрадовали.

— И даже если эти новости касаются твоих артефактных вил? — спросил я.

— Ты видел, Сергей, что с ними стало, так что не сыпь мне соль на рану, — ответил Захарыч.

— Евграфий Романович обещал восстановить их, — ответил я. — Уже вечером вручит новенький боевой артефакт.

Слуга исчез из окна. В двери послышался звук щёлкнувшего замка, звук отодвигаемого засова. Дверь открылась, а на пороге стоял изумлённый Захарыч.

— Что, прям боевой⁈ — воскликнул он.

— Зачем мне тебя обманывать? — улыбнулся я.

— Тогда проходите. Давайте, быстрее, заходите внутрь! — засуетился он, пропуская нас в столовую. — Ох, радость, это просто бальзам мне на сердце. Хотите пироги?

— Не откажемся, — довольно ухмыльнулся Акулыч. — Я лично даже два сразу бы съел.

— Да вообще без проблем! Только у меня секретный ингредиент закончился, — начал объяснять Захарыч, цепляя на себя фартук и побежав на кухню.

Оттуда донеслись звуки загремевших кастрюль, упало что-то тяжёлое, вроде сковородки.

— Сейчас всё сделаю, подождите немного! — раздался голос слуги.

— Вообще ничего не понял, — замотал головой Акулыч. — Что происходит, шеф?

Я вкратце рассказал ему о недавнем происшествии, и акулоид удивился:

— По-моему, кто-то очень сильно привязан к этим вилам. Прям фанатично привязан.

— Ага, но пусть лучше такой Захарыч, чем валяющийся под кустом и поющий матерные песенки, — объяснил я. — Это его фетиш и повод показать Ларисе, что он рыцарь на белом коне.

— Ну да, с вилами, — засмеялся Акулыч.

Ровно через десять минут Захарыч вынес огромный поднос, сгрузив два больших ароматных пирога. Затем он сходил ещё за двумя, оставляя их на соседнем столе, потому что на нашем места уже не было.

— Сейчас их разрежем… и ты расскажешь, как ты уговорил Евграфия Романовича, — сказал Захарыч, принявшись делить пироги на большие прямоугольники. Запах форели защекотал нос, во рту сразу же начала выделяться слюна.

Я схватил кусок, но Акулыч меня опередил. Закинул в себя один прямоугольник, затем второй, яростно их пережёвывая.

— А фто… Когда фкуфно — тогда фкуфно, — забухтел он с набитым ртом.

Я попытался откусить кусок пирога, но меня смутил запах. Что-то было не так. Он пах несколько иначе. Будто лимонным соком сбрызнули и землёй присыпали.

Акулыч громко икнул. И я увидел, как на его лице появились красные прыщи.

— Что это со мной? — пробормотал Акулыч. — Будто на лице кожа движется.

— Блин… — побледнел Захарыч. — Да не может быть!

Он побежал на кухню, затем вернулся с листком рецепта секретного ингредиента.

За это время у Акулыча странные прыщи увеличились в размерах. На них появились белые точки. Теперь они стали похожи на мухоморные шляпки. Притом они начали двигаться.

— Бли-и-ин, — протянул Захарыч. — Я, наверное, опять перепутал последовательность.

— Наверное⁈ — зарычал Акулыч, вскакивая из-за стола. — Ты сдурел, что ли⁈

Хорошо, что я вовремя выплеснул маны через связующую нить с Акулычем. У него сейчас должен повыситься иммунитет, и токсичные элементы внутри его организма начнут расщепляться. Если не поможет — опять придётся обращаться к Ядвиге.

— Да тебя прибить за это мало! — Акулыч трансформировал руки в острые плавники, и Захарыч сиганул на кухню, запирая за собой дверь.

Послышался звук перетаскиваемого шкафа. Он забаррикадировался.

— Да всё, можешь выдыхать, бобёр, — облегчённо вздохнул я, замечая, как прыщи-мухоморы исчезли с лица Акулыча. — Только пирогов больше не ешь.

Акулоид пощупал своё лицо, затем подскочил к большому зеркалу у входа.

— Спасибо, шеф, но я готов прибить этого рукожопа, — нахмурился Акулыч. — А если бы ты попробовал?

— Но я бы всё равно не попробовал. Запах был не тот, — ответил я. — А плавники спрячь. Захарыч, конечно, балбес, но он просто поспешил, на радостях. Я потом с ним поговорю, не переживай.

Акулыч вернулся в человеческий облик, затем крикнул в сторону кухни:

— Захары-ыч, выходи, не буду я тебя бить!

— Ага, было бы сказано, — отозвался слуга. — Я, пожалуй, ещё посижу, пока не остынешь.

— Да всё нормально, можешь выходить, не бойся, — добавил я.

— Нет уж, мне пока и здесь хорошо, — ответил Захарыч. — И простите меня ради всего святого. Я не ожидал, что такая оказия случится.

— Да не обижаемся уже, — пробурчал Акулыч. — Ладно, хочешь — сиди сколько угодно.

— Мы уходим, Захарыч! — крикнул я, и мы действительно покинули столовую.

Не прошло и двух часов, как охрана сообщила, что к воротам подъехал минивэн. Сказали, что это срочная доставка. А на мой телефон пришло сообщение от Евграфия Романовича, что он закончил раньше и ждёт, чтобы его пустили в поместье.

Батя оказался рядом. Он покосился на меня, а я кивнул.

— Да, пускайте, — ответил в рацию папа Ваня, и автомобиль через мгновение уже парковался на стоянке, недалеко от беседки, где мы чаёвничали.

Я тут же отправил сообщение Захарычу, что привезли его вилы. И слуга тут же помчался к минивэну, забывая о том, что недалеко Акулыч, от которого он ещё недавно прятался.

Захарыч оказался у автомобиля раньше, чем я. Он встретил Евграфия Романовича.

— Доброго вам дня, уважаемый, — слуга расплылся в довольной улыбке. — Рады видеть в гостях.

— Во, держи! — воскликнул артефактор, поздоровавшись, и протянул ему вилы, теперь уже с черенком из тёмной древесины. На ней блестел новенький блок с усилителем, регулирующим колёсиком и даже индикатором.

— Ох ты ж, мать моя женщина! — воскликнул Захарыч, принимая подарок. — Спаси-ибо! Очень удобные, прям шикарные, я бы сказал.

Слуга восхищённо принялся крутить в руках вилы, делая вид, что стреляет из них.

— А как включается? — удивлённо посмотрел на артефактора Захарыч, не найдя кнопки, которая бы приводила артефакт в боевой режим.

— А вот так! — улыбнулся Евграфий Романович, накидывая на голову Захарыча… каску.

Жёлтая каска! Слуга выглядел в ней настолько забавно, что я чуть не прыснул со смеху.

— Ну и что это за клоунада? — Захарыч вытаращил глаза на артефактора, постучав по каске. — Вообще ничего не понимаю.

— Сейчас поймёшь, — хохотнул Евграфий Романович, прищурившись в сторону ближайшего кустарника.

Он нажал на своё запястье, точнее — на браслет, который еле-еле выбивался из-под лацкана рубашки.

— А теперь, смотрите! — ещё шире улыбнулся артефактор.

Глава 4

Кусты разверзлись и выпустили… монстра. Огромная мохнатая туша медведя на паучьих лапах. Существо бросилось в сторону Захарыча.

Маман завизжала, как и оказавшаяся рядом пышка. Батя отпрыгнул в сторону. Ну а Захарыч, заметно бледнея, задрожал и направил артефактные вилы в сторону приближающегося монстра.

Я же удивился, наблюдая, как материализовавшаяся модель монстра произвела на всех огромное впечатление. Очень реалистично созданный монстр, даже я — сейчас разглядевший мерцающую оболочку модели — на секунду поверил, что это настоящая тварь из разлома.

Артефактные вилы зажужжали. Когда монстр был в десяти метрах от Захарыча, зубцы сформировали перед собой магическую плёнку. В монстра полетел фонтан мыльных пузырей. Причём они не разлетались, а двигались по строго ограниченному в пространстве невидимому коридору.

— И что это? Опять ваши фокусы⁈ — вскрикнул Захарыч.

Евграфий Романович показал пальцем в сторону монстра, которого уже достигли пузыри. Они странно искрились, и потом я понял, почему. Каска Захарыча замигала красным. А пузыри, лопаясь, начали бить существо магическими разрядами.