Жертва всесожжения [Всесожжение] - Гамильтон Лорел Кей - Страница 59

– Ему повезло. Ты знала, что намечаются такие события? Вопрос застал меня врасплох. Если он думал, что я такие важные сведения от него скрыла, неудивительно, что у него на меня зуб.

– Нет, Дольф, клянусь, понятия не имела.

– А твой... друг?

Я на секунду задумалась.

– Вряд ли, но я его спрошу, когда он проснется.

– Ты имеешь в виду – встанет из мертвых?

– Да, Дольф, именно это я имею в виду.

– Ты думаешь, он мог про все это знать и не сказать тебе?

– Вряд ли, но полностью полагаться на него нельзя.

– И все же ты с ним встречаешься... мне этого не понять, Анита.

– Если бы я могла тебе объяснить так, чтобы это было понятно, Дольф, я бы так и сделала. Только я не могу.

Он вздохнул.

– У тебя самой есть предположения, зачем сегодня кто-то решил ударить по монстрам?

– Что именно – зачем по монстрам или зачем сегодня?

– Хоть на один вопрос у тебя есть ответ?

– У тебя уже сидят в камере подозреваемые, так?

– Да.

– И они ничего не говорят.

– Только требуют адвоката. Многие убиты при совершении преступления, как твой клиент.

– "Люди Против Вампиров", а может, и «Человек Превыше Всего».

– А эти стали бы нападать на оборотней?

У меня сгустился ком в груди:

– То есть?

– В один бар вошел человек с автоматом, заряженным серебряными пулями.

Я сначала подумала, что Дольф имеет в виду «Кафе лунатиков», но оно не было на самом деле открытым местом тусовки ликантропов. Я сообразила, где они собираются более открыто.

– "Кожаная берлога"?

– Ага.

«Кожаная берлога» была единственным в стране (насколько мне известно) баром, где собирались садомазохисты с гомосексуальным уклоном, бывшие, кроме того, еще и оборотнями. Тройной жупел для любого сеятеля ненависти.

– Знаешь, Дольф, если бы это не случилось в других местах, я бы решила, что это какие-то праворадикальные психи. Автоматчика взяли живым?

– Нет, – ответил Дольф. – Уцелевшие его съели.

– Да брось!

– Они убили его зубами, Анита. У меня это называется «съели».

Я видала, как оборотни едят людей, а не просто нападают, но так как все это были случаи незаконные, то есть убийства, я позволила Дольфу победить в этом споре. Он, конечно, был не прав, но я не могла ему этого доказать, никого не подставив.

– Пусть так, Дольф.

Он надолго замолчал, поэтому я спросила:

– Ты еще здесь?

– Что ты от меня скрываешь, Анита?

– Да неужто я стала бы от тебя что-то скрывать?

– И глазом не моргнула бы.

Что-то вертелось у меня в голове, что-то насчет сегодняшней даты, но я не могла ухватить.

– Чем-то сегодняшняя дата примечательна.

– Чем? – спросил он.

– Не знаю. Чем-то. Я тебе нужна сегодня?

– Почти вся эта хрень с противоестественной подоплекой, и поэтому каждый постовой и каждый начальник зовет нас. Так что нам действительно каждый человек нужен. Были нападения на отделения изоляции монстров в главных больницах.

– Господи, Стивен! – ахнула я.

– С ним ничего не случилось, у них у всех все в порядке, – ответил Дольф. – Туда пытался вломиться один тип с девятимиллиметровым пистолетом. Ранен коп, стороживший у дверей.

– Тяжело ранен?

– Выживет.

В голосе Дольфа не было слышно радости, и не только из-за раненого копа.

– А что случилось с бандитом?

Дольф рассмеялся – резко, коротко.

– Один из «кузенов» Стивена так швырнул его в стену, что у парня треснул череп. Сестры показывают, что нападавший собирался всадить пулю точно между глаз копу, когда его... остановили.

– Значит, кузен Стивена спас жизнь полисмену.

– Ага.

– Не слышу радости в твоем голосе.

– Анита, смени тему.

– Извини. Что мне делать?

– Там распоряжается детектив Пэджетт. Отличный коп.

– От тебя это похвала немалая. Но почему мне слышится какое-то «но»?

– Но, – сказал Дольф. – У него пунктик насчет монстров. И надо, чтобы кто-то его подержал за руки, а то в компании кровавых оборотней он может увлечься.

– Так мне побыть нянькой?

– Тут твой выход, Анита. Никого больше я послать не могу. Я думал, тебе эта роль по душе.

– По душе, и спасибо.

– И не застревай там на целый день, Анита. Постарайся обернуться побыстрее. Пит Мак-Киннон только что звонил и спрашивал, нельзя ли тебя одолжить.

– Очередной поджог?

– Да, но это не его любимый запальник. Я уже сказал, что в Церковь Вечной Жизни кинули зажигательную бомбу?

– Да.

– Так там Малкольм.

– Черт, – сказала я.

Малкольм был Билли Грэмом среди нежити, основателем быстро растущей конфессии в нашей стране. Это была церковь для вампиров, но людей туда принимали. На самом деле их приход даже поощрялся. Хотя сколько времени после этого они оставались людьми – вопрос дискуссионный.

– Меня удивляет, что его дневное убежище было так очевидно.

– То есть?

– Обычно Мастера много времени и сил тратят на то, чтобы скрыть свое место дневного отдыха – во избежание подобных вариантов. Он мертв?

– Чертовски интересный вопрос, Анита.

– Ты меня понял.

– Этого никто не знает. Мак-Киннон тебе расскажет больше. Сначала езжай в больницу, потом к нему. Когда приедешь к нему, позвони. Я тогда уже буду знать, куда тебе ехать дальше.

– Ты Ларри звонил?

– Думаешь, он способен быть солистом?

Я секунду подумала.

– В противоестественных событиях Ларри разбирается.

– Я слышу несказанное «но», – передразнил меня Дольф.

Я рассмеялась.

– Чертовски долго мы вместе с тобой работаем. Дело в том, что он не стрелок. И это вряд ли изменится.

– Многие из хороших копов не лучшие стрелки, Анита.

– Коп может служить двадцать пять лет и ни разу оружия не достать. Истребителям вампиров такая роскошь недоступна. Мы идем на работу, собираясь убивать. И те, кого мы хотим убить, это знают.

– Если у тебя только и есть, что молоток, Анита, все вопросы начинают казаться гвоздями.

– Я «Массад Аюб» тоже читала, Дольф. И не считаю пистолет единственным решением.

– Ясно, Анита. Я позвоню Ларри.

Я хотела попросить «проследи, чтобы его не убили», но промолчала. Дольф не подставит его нарочно, а Ларри уже взрослый. И заработал право рисковать, как всякий другой. Но как-то кошки скребли на душе, что он сегодня будет выступать без моей поддержки. Называется «отвязать от маминой юбки». Больше похоже на ампутацию конечности.

И вдруг я вспомнила, чем так важна сегодняшняя дата.

– День очищения! – сказала я.

– Чего?

– В учебниках истории этот день называется Днем очищения. Вампиры называют его «Инферно». Двести лет назад объединенные силы армии и церкви в Германии, Англии, да почти в каждой европейской стране, кроме Франции, сожгли всех вампиров и всех, подозреваемых в сочувствии к вампирам, за один день. Разрушения были страшные, и много погибло невинных людей, но пламя сделало свою работу, и в Европе стало куда меньше вампиров.

– А почему Франция осталась в стороне?

– Некоторые историки считают, что у короля Франции была любовница-вампирша. Якобинцы потом в какой-то момент пустили пропаганду, что все дворянство состояло из вампиров, что, конечно, правдой не было. Некоторые объясняют этим популярность гильотины, которая убивает и живых, и нежить.

Где-то посередине этой мини-лекции я поняла, что могу спросить Жан-Клода. Если он разминулся с Французской революцией, то ненамного. И почему я об этом не подумала? Да потому, что не всегда в голове укладывалось, как это мужчина, с которым я сплю, может быть на триста лет старше меня. Вот вам и пропасть между поколениями, и не судите меня за то, что я старалась быть нормальной там, где возможно. А спрашивать своего любовника, что случилось еще при жизни Джорджа Вашингтона и Томаса Джефферсона, определенно нормальным не является.

– Анита, что там с тобой?

– Извини, Дольф. Задумалась.

– Мне надо знать, о чем?