Тернистая звезда (СИ) - "Anevka" - Страница 35

– Простите, что не могу приветствовать вас как подобает, – сухо сказал Оберон, коротким жестом указав на собственные ноги. – У меня сейчас некоторые… трудности с передвижением.

– Опустим формальности, магистр, – в тон ему отозвался Джегг. – Я тут транзитом, а не с официальной миссией.

Как следует приглядевшись к раздражению собеседника, он с некоторым удивлением опознал в его основе ревность. И тогда уже обратил внимание на прочную эмоциональную связь, красивыми извивами соединяющую главу Священной Миссии Большого Пса и чёрную священницу Стелию. Они мало того, что опутаны слабо сияющей нитью в подобие общего ажурного кокона, так ещё и в сторону куда-то ответвление идёт. Джегг непроизвольно проследил взглядом направление – в сторону сада, но тотчас же снова повернулся к Оберону – ни к чему смущать Стелию ещё больше. Его это не касается.

Магистр разглядывал гостя с плохо скрытой неприязнью: слишком смазливый для священника. И слишком, просто бессовестно молодой для такой громкой славы. Не удивительно, что Стелия им постоянно бредит.

Однако то, что Джегг не удосужился высказывать соболезнования и не заинтересовался причиной его недомогания, Оберону даже понравилось – он каждый раз бессильно злился, если приходилось пускаться в объяснения о неудачном повреждении позвоночника и неоднозначных перспективах восстановительной терапии.

– Чем же всё-таки мы обязаны удовольствием лицезреть вашу особу на Большом Псе? – ядовито усмехнулся глава Священной Миссии, переводя фокус беседы с собственных горестей на неудачи Джегга. – Как случилось, что вы покинули Бхар, да ещё таким экзотическим способом?

– Если в двух словах – меня уволили, – невозмутимо отозвался чёрный священник. – И, признаться, ничего удивительного: профнепригодность налицо. После Серого Рассвета я действительно был не в лучшей форме и оставил без должного внимания как выстраивание Рейвзом собственной силовой вертикали, так и ответную радикализацию оппозиции. А когда до меня, наконец, дошло, оказалось, что уже слишком поздно – прочитать проповедь главе Священной Миссии Бхара я так и не сумел.

– Что за Серый Рассвет? – заинтересовался Оберон.

– Спросите у своих легионеров, – с нежностью змеи, овивающей ногу беспечного путника, отозвался Джегг – Они там тоже были. Не верхогляды, конечно. Центурия Рахоя.

Магистр метнул в Стелию быстрый вопросительный взгляд.

– Миссия на Эос, – неопределённо пояснила та, отводя глаза. Для человека, именующего себя магистром, такая неосведомлённость о силовых операциях собственного легиона выглядела неподобающе. Стелия добавила, обращаясь уже к Джеггу: – Рахой пару сезонов как в отставку ушёл. Фарх теперь вместо него.

– Достойная замена, – удовлетворённо кивнул гость. Этого легионера он знал. Более того, уже успел договориться о встрече вечером. – Стелия, будь добра, оставь нас на какое-то время. Мне нужно побеседовать с твоим… гхм… главой Священной Миссии наедине.

Прежде, чем священница успела встать, магистр накрыл её руку своей, тем самым подтверждая их близость.

– У нас друг от друга секретов нет. Леди Стелия – моя официальная советница, – сурово возвестил Оберон. – Вы можете говорить при ней всё, что намерены изложить мне.

Джегг закатил глаза к расписанному фресками потолку.

– Разумеется. Никаких секретов. Расскажете потом друг другу всё, что сочтёте нужным.

Женщина перевела недовольный взгляд с одного мужчины на другого и деликатно высвободила запястье.

– Держите себя в руках. Оба. Но вам в самом деле стоит просто поговорить.

Она сделала ударение на последнем словосочетании, намекая Джеггу, что не потерпит прямого внушения проповеди. В конце концов, тут её юрисдикция. А скверное настроение Оберона – ещё не повод корректировать ему личность.

– Твоя ревность не оправдана и не уместна, – отбросил Джегг последнюю видимость формальной вежливости, стоило Стелии выйти. – Мне это безразлично, но её расстраивает и сбивает с мысли. А нам нужно профессиональные вопросы обсудить. Важные. Поэтому, пожалуйста, прекрати.

Магистр тоже оставил безуспешные попытки изобразить радушие.

– Сгинь с этой планеты, и я снова сделаюсь белым и пушистым.

Джегг усилием воли сдержал презрительную гримасу. Почему Стелия не могла найти себе кого-то поумнее?

– Я с радостью перестану злоупотреблять вашим гостеприимством, как только мой корабль отремонтируют.

– Я подарю тебе новый корабль, если отчалишь завтра же, – прорычал магистр.

– Меня устраивает “Гибралтар”, – кротко отозвался Джегг.

Оберон вцепился в подлокотники кресла и с рыком подался вперёд.

– Тебе не видать Стелии, как своих ушей!

Джегг глубоко вздохнул, подавляя брезгливое раздражение. Почему он должен этим заниматься вообще?

– Пара зеркал.

– Что? – не понял его собеседник.

– Простой способ разглядеть собственные уши во всех подробностях. Я уж о голограммах не говорю.

Белый священник отчётливо сатанел.

– Послушай, – попытался Джегг воззвать к его здравому смыслу. – Мы со Стелией знакомы давно. Возникни у нас желание составить романтическую пару, кто бы нам помешал? Тебя на Большого Пса когда перевели? Пару оборотов назад?

– Пять стандартных лет!

Чёрный священник взмахнул рукой, чтобы не произносить вслух: “Вот видишь! Всего-то!”

Оберон попытался вскочить, но не удержался на предательски задрожавших ногах и рухнул обратно в кресло.

– Белый священник должен уметь распознавать оттенки эмоций, – попытался зайти с другой стороны Джегг. – Разве ты не видишь, что…

– Я не госпитальер, – огрызнулся Оберон.

– А я не дипломат, – в том же тоне отозвался Джегг. – Трепать языком, сглаживая углы и выстраивая компромиссы – как раз по части Стелии. Поэтому просто засунь поглубже свой богатый внутренний мир и не мешай ей работать.

– Чёрный священник должен… – передразнил белый.

– Тебе я ничего не должен, – оборвал его Джегг. – Я тут на транзитном коде и вне юрисдикции. С радостью бы совсем мимо пролетел. Но Стелия за рукав поймала. И, судя по всему, хочет, чтоб я за неё грязную работу сделал.

– Так почему ты не вернулся на Бхар? – напористо ухватился за интересовавшую его тему магистр.

– Не хочу, – равнодушно отозвался Джегг. И неожиданно для себя понял, что не покривил душой. Удивительно. Но теперь он может себе это позволить: не искать оправданий. Не терзаться чувством вины. Он мог не возвращаться в колонию, которая разбила ему жизнь. Просто потому, что не хотел.

– Не слишком патриотично, – оскалился белый священник. – Ты ведь, кажется, с юности там? Тебя удостоили назначением действительным членом в конклав!

– Ах, юность! – криво усмехнулся Джегг. – Членом там, членом здесь… Если бы Глава Священной Мисси Бхара сделал мне ребёнка, возможно, я был бы сентиментальнее. Но мы с Рейвзом не состояли в настолько близких отношениях.

– Она и об этом тебе разболтала! – вспыхнул Оберон.

Собеседник вяло отмахнулся.

– Нет нужды. Я и сам вижу.

И тут Джегг мысленно ухватился за сияющую нить, и теперь тянущуюся от Оберона по двум направлениям – за дверь, к Стелии, и в сад, очевидно, к ребёнку. Сильная, очень сильная эмоциональная привязанность. И взаимная.

Чёрный священник едва не хлопнул себя по лбу с досады. Ну и идиот. Очевидно же.

– Ты переживаешь, что она перестала с тобой спать, – мягко констатировал Джегг. – Думаешь, жена к тебе охладела из-за… – он неопределённо кивнул на инвалидное кресло. – Но на самом деле всё с точностью до наоборот. Стелия чёрная священница. Сердечная привязанность означает для неё табу на физическую близость. Она избегает секса с тобой не из-за ветрености. А потому, что полюбила. Ты бесишься, хотя должен гордиться. Она беспокоится о муже. Не хочет потерять, стерев твою личность в случайном гормональном порыве.

– Мы не женаты, – коротко буркнул белый священник.

Джегг молча уставился в окно. Ему не должно быть дела до чужих интимных отношений. Официальных, или нет. Но глядя на искристую детскую ниточку, он вдруг отчётливо вспомнил, как в первый раз ему самому выплюнули в лицо это слово: “Ублюдок!”