Тернистая звезда (СИ) - "Anevka" - Страница 29

Прочие священники и священницы кивали, соглашаясь. Кто хмуро, а кто с улыбкой – но все они были действительно рады ему, рады, что он цел и невредим.

– Да мне просто с навигатором очень повезло, – оправдывался Джегг, чувствуя, как его заполняет тёплое чувство благодарности. Всё-таки, прав оказался секунд, не все его ненавидят. Братство чёрных священников во много раз малочисленнее, чем белых. Но и гораздо дружнее. Возможно, потому что чёрным священникам делить нечего – вакансий и юрисдикций на любой вкус, гораздо больше, чем желающих их занять.

– Ещё бы! Вывести корабль без интерсети! Такой навигатор на вес терракотового кварцита! – восторгался Аэд. – Где ты его нашёл?

«Это она меня нашла», – подумал Джегг. Но вслух ничего не сказал, лишь улыбался счастливо. И коллеги это заметили. Посыпались комплименты:

– Ты отлично выглядишь, Джегг! Как будто помолодел на десяток стандартных.

– Серьёзно, это приключение пошло тебе на пользу! Эх давно я…

Они говорили и говорили, Джегг на какие-то вопросы отвечал, от каких-то просто отшучивался, и мало-помалу священники и священницы стали прощаться и прерывать сигналы. Стелия явно хотела обсудить ещё что-то личное, но Джегг жестом попросил её подождать и тепло распрощался со всеми – его чётки отобразили запрос на индивидуальный вызов от собрата, интересовавшего Джегга с детства, но с которым с глазу на глаз он ни разу так и не общался.

– Аббат Урдо, – приветствовал он грузного мужчину, восседавшего напротив.

Тот молча кивнул, разглядывая собеседника.

– Ты в самом деле выглядишь довольным, – наконец, озвучил аббат результаты своих наблюдений. – В последний раз, когда я видел твою голограмму, готов был поспорить, что ты сдохнешь ещё до следующего собора.

– У меня был сложный период, – не стал спорить младший священник.

Он не вполне ещё определился, в каком тоне поддерживать разговор, так что предоставил аббату возможность излагать цель своего индивидуального вызова. Не здоровый же цвет лица он хотел Джеггу похвалить, в самом-то деле.

– Какую из заповедей Священной Миссии ты считаешь наиболее важной? – спросил аббат, откидываясь на высокую резную спинку кресла, в котором восседал величественно, как монарх.

– Не воспринимать людей, как вещи, – не задумываясь, ответил Джегг.

Урдо усмехнулся, кивнул. Его длинные, иссиня-чёрные волосы при этом рассыпались по плечам и груди. Кустистые брови и густая борода придавали аббату несколько зловещий вид.

– Все чёрные священники выбирают именно её. Всегда. Знаешь, почему?

– Потому что мы её нарушаем, – ответил Джегг, спокойно встречая взгляд Урдо. – По крайней мере, мне приходилось. И не раз.

– Приходилось, – поднял вверх указательный палец аббат. – А всё из-за того, что твой учитель нарушал эту заповедь по отношению к тебе, мальчик. Поколение за поколением чёрные священники ломают детей, превращая их в послушное оружие своей Священной Миссии.

– Будь это так, – мягко возразил Джегг, – я развернул бы «Гибралтар» после разморозки и высадился на Бхаре. А вы бы его и не покидали, – добавил священник, прекрасно знавший: аббат в своё время проходил рукоположение у того же наставника, что и он сам.

Урдо саркастически усмехнулся.

– Так Стил заставил тебя поверить в свободу собственной воли?

– Беседы с учителем, безусловно, сильно повлияли на моё мировоззрение, – с прежней мягкостью ответил Джегг. – Но то же можно сказать и о влиянии родителей на детей. Формирование представлений о добре и зле начинается задолго до способности к критическому мышлению.

– Ты так и не заметил, как старый лис прочитал тебе пару проповедей?

– Таинства посвящения в послушники и рукоположения, – кивнул Джегг. – Разумеется. К тому времени я сам уже владел основами как бесед, так и проповедей, так что осознавал происходящее. Ничего особенного Стил мне не внушил. Формально закрепил общую нравственную доктрину, сформированную в ходе бесед. Я её и без того уже разделял и не сопротивлялся.

– Вот как! – удивлённо приподнял брови Урдо. – Стил, видимо, считал тебя ещё более гениальным, чем твой отец, если пошёл на такое вопиющее нарушение канона!

– Боюсь, дело вовсе не в моих выдающихся способностях, – без тени кокетства ответил Джегг. – Стил был уже очень стар к тому времени, как взялся меня учить. И не знал, как долго ему осталось. Полагаю, поэтому и торопил события. Это было рискованно, конечно. Но эффективно.

– Так почему же ты не развернул корабль, чтобы вернуться и вытрясти дерьмо из белого священника, который тебя заморозил? Ведь столько лет ты послушной собачонкой бегал по ниточке, которую подвесил Стил, упарываясь на благо колонии, – подозрительно сощурился аббат.

– Если я отвечу, вы расскажете, почему улетели с Бхара и разорвали все контакты с учителем? – этот вопрос интересовал Джегга с детства и глупо было бы упускать возможность получить ответ.

– Откровенность за откровенность, – согласился Урдо.

– Бхар выпил меня до дна, – признался Джегг. – Мне никогда не нравилось то, чем я занимался. Я служил во благо Священной Миссии планеты, на которой меня воспитывали, потому что был привязан к Стилу и видел его искренность. Его веру в то, что так правильно. Я знал, что каждую проповедь, которую не прочитаю я, придётся читать ему. А любая из них могла стать последней. Когда его не стало… я просто катился дальше по наезженной колее, уже не осознавая, чего хочу я сам. Но «Гибралтар» напомнил мне, что я не Стил. Не Миротворец. И не обязан приносить себя в жертву колонии, которая отказалась от меня.

– Вот как… – снова сказал Урдо, но на этот раз с совершенно другой интонацией. С задумчивой. Если мальчишка смог вырваться из хватки Бхара, может быть, он и в самом деле не такая уж слепая марионетка Стила.

Джегг выжидательно смотрел на собеседника, ненавязчиво требуя выполнения и его части договора. Откровенность за откровенность!

– Ты знаешь, должно быть, что в детстве мы с твоим отцом были очень дружны…

Джегг утвердительно наклонил голову. Доподлинно ему это не было известно, но, принимая во внимание, что оба подростка прибыли на Бхар и сделались учениками Стила в одно и то же время, это допущение казалось наиболее вероятным.

– …просто не разлей вода, – продолжал предаваться воспоминаниям Урдо. – На самом-то деле Стилу нужен был только он, Даэро. Но мой приятель наотрез отказался лететь на Бхар без меня, и учителю ничего не оставалось, как принять нас обоих. Даэро был бойким, первым во всём. Всё ему всегда давалось легко: медитации, языки, ментальные навыки… Стил и проводил всегда больше времени с ним. А я так… по остаточной. Не слишком я его интересовал. Мне и прилетало от него не много: ленивые беседы по вечерам. Даже таинство проповеди он, видимо, совершал надо мной, спустя рукава. Потому я и смог вырваться. В отличие от твоего отца. Даэро он отправил на смерть. Когда это произошло, ты, должно быть, совсем сопляком ещё был…

– Даже не родился ещё, – подтвердил Джегг, жестом приглашая замолчавшего аббата продолжать.

– Да на этом и всё, в общем, – пожал плечами тот. – После похорон Даэро я заявил Стилу, что себя угробить не позволю. Выбрал первое попавшееся аббатство, искавшее священника, и вышел из его юрисдикции. С тех пор никто мне не указ. О своих я забочусь в меру собственных сил. А геройствовать ради спасения мира во всём мире… увольте. Ищите талантливого болвана, – с горечью заключил Урдо. – Да-а… талантливый болванчик, которым Стил расчищал себе путь, вот кем был твой отец, малыш.

– Мой отец был самоуверенным повесой, слишком много возомнившем о своей гениальности и пренебрегавшим правилами безопасности, – пожал плечами Джегг. – Я реконструировал его гибель по беседам с матерью, Стилом и некоторыми другими людьми, а также по материалам архивов. Он вышел на проповедь в смятённом состоянии души. И проиграл поединок воль. Обычный несчастный случай. Банально. И глупо.

– Похоже на Даэро, на самом-то деле, – не сдержал горькой усмешки аббат. И со всё возрастающим интересом разглядывал Джегга. – А вот ты на него мало похож. Разве что голос... да, голос один в один. Это я сразу заметил. Ладно, – аббат хлопнул в ладони и потёр их друг о друга, – заболтался я, что-то, с тобой…