Тернистая звезда (СИ) - "Anevka" - Страница 19

– И что же произошло? – собственный голос показался Джеггу чрезвычайно резким. – Он струсил и остался на Норге?

Астер удивлённо воззрилась на него:

– Конечно, нет! Просто, когда я радостно сообщила, что поступила в Серебрушку, признался, что уже зачислен в институт связи на Туманнике. Это более престижное заведение. Но и расположено от Норга в другом рукаве Галактики.

– То есть он… обманул тебя? – Джегг уже почти ненавидел этого неизвестного норга, ко всему прочему тоже оказавшегося связистом.

– О-о… – протянула Астер, вдруг развеселившись. Она приняла более непринуждённую позу, наклонившись в сторону священника, так что их лбы едва ли не соприкасались. – Чего ты такой занудный? Никого он не обманывал. То есть да, когда я спросила, куда он думает поступать, он упоминал Серебрушку. Но потом вот передумал… Мы ни о чём не договаривались. И не встречались, как пара. Он всегда был очень амбициозен. В выборе женщин в том числе. Ему нравились фигуристые красавицы, вроде Хэлы, а не серые мыши, вроде меня. Его, должно быть, раздражало, что я везде за ним таскаюсь и мешаю его личной жизни. Но прямо сказать об этом стеснялся – у нас, всё-таки, было много общих интересов и… занятий, он не хотел меня обижать.

– Ты не серая мышь, – отрезал Джегг. «Ты самая желанная женщина во всей обитаемой Вселенной», – мог бы сказать он. Но и сам понимал, что так звучит голос его собственной страсти, а не объективного разума. Разве в юношеских фантазиях Джегг не представлял девушку, куда более похожую на Митай, чем на Астер?

– Я не уродина, – рассудительно согласилась инженер. – Но и красавицей меня тоже не назовёшь. Я даже косметикой пользоваться как следует не научилась.

– Тебе и не нужно, – буркнул Джегг. Он хотел погладить её по щеке, но не был уверен, что сможет на этом остановиться – после такой продолжительной разлуки с источником тепла и нежности чёрного священника накрыло волной желания. Астер снова ощущалась открытой и беззащитной, а он, он…

– Конечно, – пожала плечами Астер. – В машинном отделении искусство визажиста – не самый востребованный навык.

Не выдержав, он снял её с верстака, поставил на пол и крепко прижал к себе одной рукой, а пальцы второй запустил ей в волосы. Зарылся в них носом. И чуть не застонал от наслаждения – Астер обнимала его в ответ, тесно прижавшись щекой к его груди, а приятные ощущения, которые доставляла девушке его ласка, эхом возвращались к эмпату через кончики пальцев, дополняя и расцвечивая собственную реакцию Джегга на неё.

– В общем, когда ты спросил про Спиральную станцию, я подумала…

– Я не он, – хрипло перебил мужчина. Он хотел бы прервать её поцелуем. Поцелуем, перетекающим в нечто большее. Но теперь, когда Астер была так близко, когда он прикасался к ней, Джегг с отрезвляющей отчётливостью понял, что она имела в виду под выражением: «сейчас я бы влюблённостью это не назвала». Облако её тёплой привязанности, так разжигавшее ему кровь, не содержало даже намёка на чувственность. Она прижималась к нему, как к нагретому солнцем камню – с удовольствием, но без тени влечения.

– Я знаю, Джегг, – девушка мягко отстранилась. – Прости, это было глупо.

Он молчал, кусая губы до крови, Астер безуспешно гадала, что за мысли бродят у чёрного священника в голове.

Джегг думал о возмездии. Должно быть, он это заслужил.

То есть сначала он презирал незнакомого ему норгского сопляка, заковавшего в броню нежное сердце Астер. Понятно теперь, как совсем юная наследница империи терракотового кварцита решилась бросить дом и податься в полную опасностей Серебрянную колонию – она ведь думала, что будет там не одна, а с надёжным другом. А друг оказался трусливым скотом, которому просто не хватило духу поговорить с девушкой начистоту.

Так же, как ему с Энной. Она его любила. Он это знал. Она знала, что он знает. И… ничего. Хотя их обоих это не устраивало, но Джегг так и не нашёл в себе сил на окончательное выяснение отношений. Да, Энна была ему дорога. Да, он не хотел причинять ей боль. А потом просто сбежал. Не без помощи Рейвза, конечно, но какая разница? В любой момент он мог связаться с аббатством: система связи «Гибралтара» вполне позволяла. Но он этого не сделал. И уже не сделает.

Иронично. На челе желанной ему женщины теперь лежит инеистая печать одиночества. Точь-в-точь такая же, как та, что чёрный священник сам проносил столько лет, растаявшая от одного прикосновения руки Астер.

Страшно подумать, что ей пришлось пережить в Серебрушке, кишащей притонами, контрабандистами и наёмниками всех мастей. Но что бы там ни было, Астер это не озлобило. Только надеется она теперь исключительно на себя, не желая ни от кого зависеть и ни с кем не связывая планы на будущее.

Джегг сокрушённо потёр переносицу. Почему бы и ему не сделать то же самое? Сосредоточиться на себе и своих проблемах. Как собирался. Приятно провести время в разговорах с Астер, в меру способностей помочь ей с решением текущих задач и навсегда забыть о восторженным трепете, которым отзывается всё его существо на её близость. Разве чёрный священник не хозяин своей души?

Джегг придирчиво исследовал отзывавшиеся на Астер сердечные струны. Может ли он заставить их замолчать?

И уверенно ответил себе: может.

Но не хочет.

Осточертела ему башня из одиночества. Заслужил он его или нет – не имеет значения. Честно ли это по отношению к Астер? Достоин ли опальный чёрный священник внимания норгской девушки и допустимо ли использовать эмпатию в личных целях? Он давно запутался в собственных мысленных выкладках. В чёрную дыру бесконечные сомнения! Что Джегг понял совершенно точно – он не намерен до конца дней просыпаться в одиночестве. Раз он хочет именно эту женщину, он будет её добиваться. Что тут сложного?

Да всё будет адски сложно.

Он её хочет, а она его – нет. Одно неверное движение – и Астер снова закроется в свою ментальную раковину. На этот раз, может быть, навсегда.

Но если он хотя бы не попытается, никогда потом себе этого не простит.

Астер разглядывала лицо стоявшего напротив мужчины и думала, что он нравится ей. По крайней мере, та часть «айсберга» по имени Джегг, которая в метафорическом смысле торчит над водой. Очевидно, что чёрный священник много умеет, много знает, много (может быть слишком много!) пережил, так что общаться с ним на самом деле бывает хоть и интересно, но не всегда легко: он то и дело замирает, проваливаясь куда-то в бездну своего богатого внутреннего мира.

Но Астер радовало уже то, что вот, они поговорили, и глупая неловкость успешно устранена. Она боялась, что Джегг опять рассердится… и он в самом деле сердился, но не на неё, а, почему-то, на её школьного приятеля. Это было странно – даже Астер на него давно уже не сердилась. В первые дни в Серебрушки все глаза, конечно, выплакала, но потом-то трезвость мысли взяла верх. Он ей ничего не обещал и ничего не должен, а то, что она сама себе напридумывала… ну так нечего быть такой дурочкой. Всё можно было разрешить одной спокойной беседой. Вот как сейчас.

Джегг обнял её так ласково, прижиматься к его груди было так уютно, что Астер больше не сомневалась – она напрасно боялась, что слишком навязывает ему своё общество. Он рад ей так же, как она – ему. Здорово, потому что восторженные ухаживания Эжеса уже начинают утомлять. Статуэтку вот ей подарил… в виде мастурбирующей женщины. Женщина, в общем, красивая… на Хэлу похожа. И скульптор какой-то известный… Но Астер понятия не имела, что с ней делать и куда девать. Да и стихи, которые писал ей поэт на винтажной бумаге надо куда-то складывать… Инженер подавила невольный вздох. С Джеггом легче. И комфортнее. Говорить можно нормальным языком, а не высоким стилем древних поэм (хотя, конечно, от некоторых её словечек он и морщится, но это мелочи). А ещё… ей с ним, почему-то, очень спокойно. Астер не могла это логично объяснить – Джегг ведь постоянно о чём-то переживает. Хотя, в тот раз, когда она нервничала из-за стыковки, было наоборот… Она улыбнулась, вспомнив их прошлый разговор. Как будто, в самом деле, она – катушка, а он – конденсатор одного колебательного контура, и ментальная энергия поочерёдно из одного в другого перетекает.