Аландский крест (СИ) - Оченков Иван Валерьевич - Страница 47

В какой-то мере мы с 22-летним австрийским принцем были похожи. Год назад он был назначен главнокомандующим Австрийским Императорским и Королевским флотом, а также имел репутацию записного либерала. В общем, кто бы ни организовал эту встречу, он имел основания полагать, что мы поладим и, как показали дальнейшие события, не ошибся.

— Ваша слава летит впереди вас! — продолжал разглагольствовать эрцгерцог. — Никто не может соперничать с вами ни в морях, ни на суше…

— Полно, друг мой, — вынужден был остановить я его славословия. — Вы меня смущаете.

При ближайшем знакомстве брат императора оказался славным малым, не слишком похожим на чопорных и прижимистых Габсбургов. Кроме того, он всерьез интересовался морским делом, так что мы быстро нашли общие темы для разговоров. Австрийский флот сейчас находился в упадке. После войны с Пьемонтом пришлось спешно избавляться от оказавшихся ненадежными итальянских моряков и заменять их немцами, хорватами, венграми и даже датчанами.

И я был единственным, кто точно знал, что у них получится. Пройдет каких-то десять лет, и австрийцы под командованием Тегетгофа покажут, что они кое-чего стоят на море. Но это дело будущего, а пока мы с юным принцем обсуждали технические новинки. Паровые машины, пушки, броню и, конечно же, мины.

— Хотите построить полдюжины деревянных линкоров? — усмехнулся я, узнав о его планах. — Воля ваша, но это деньги на ветер. Стройте броненосцы, за ними будущее!

— Вы думаете?

— Вот увидите.

— Боюсь, такие траты император не одобрит.

— Увы, корабли стоят денег. Вы не поверите, любезный друг, но балтийские канонерки для отражения нападения англичан и французов мне пришлось строить на собственные средства. Но будьте уверены, оно того стоило.

За всеми этими разговорами я едва выгадал немного времени, чтобы переговорить с Будбергом.

— Прости, Андрей Федорович, за некоторую бесцеремонность, но время поджимает. Дней десять назад я уже имел подробную беседу с новым канцлером (весть об официальной смене главы МИДа настигла нас еще в Варшаве), так что в целом ситуация понятна. Но если есть какие-то нюансы в местных раскладах, о которых мне следует знать, будь любезен…

— Помилуйте, ваше императорское высочество, я ведь и сам только недавно вступил в должность. Одно могу сказать точно, Венский двор желает устроить конференцию по мирному урегулированию. Предполагается, что противоборствующие стороны при посредничестве австрийских дипломатов смогут обменяться мнениями и выработать взаимоприемлемое решение…

— И какое же решение представляется им приемлемым? — заинтересовался я.

— Сейчас трудно сказать точно, ибо интересы заинтересованных сторон во многих вопросах решительно не совпадают, но в одном они сходятся совершенно точно.

— И в чем же?

— Ограничение нашего флота и полная демилитаризация Проливов. Сиречь запрещение прохода военными кораблями всех держав, за исключением Османской империи.

— А харя, пардон за мой французский, у них не треснет?

— Трудно сказать, Константин Николаевич, — скупо улыбнулся дипломат. — Но желания наших врагов именно таковы.

— Неужели и все наши победы никак не повлияли на их аппетиты?

— Боюсь, только укрепили в необходимости подобного требования. К тому же союзники все еще надеются на успех…

— Упрямство — достоинство ослов. Что ж, в таком случае ожидать от этих переговоров пользы не приходится. Все решится на поле боя. Каково настроение императора и венского кабинета?

— На них оказывают сильное давление, стремясь вынудить к подписанию антирусского соглашения, которое сделает Австрию участником союза. Граф Буоль склоняется к его принятию.

— Здравый смысл окончательно покинул Вену? Хоть кто-то из сановников против?

— Военные. И, как я слышал, сам старик Меттерних выступает против немедленной ратификации обязывающих Австрию документов.

— Он все еще влиятелен при дворе?

— К нему прислушиваются, но к управлению не допускают.

— Что ж, на этот раз австрияки сами себя перехитрили. Организуй мне срочную встречу с графом Буолем. Если он, конечно, сам того желает. Времени нет, я уже послезавтра намерен отправиться в Италию. Так что если не выйдет, то и черт с ними. Пусть дальше варятся в своем маразме.

— Но это же… — изумился Будберг. — Оскорбительно!

— Ты доведи до сведения, — еле заметно улыбнулся я. — А там посмотрим на их реакцию.

Вскоре выяснилось, что я не ошибся. Буквально на следующее утро Андрей Федорович приехал в крайне респектабельный отель «Белая Роза» (один из самых роскошных и старинных в Вене), где я остановился, и сообщил, что министр-президент [1] согласен меня принять.

— В котором часу?

— В пять вечера.

— Нет, в пять я не могу. Занят.

— Час от часу не легче! — всплеснул руками никак не ожидавший такого ответа дипломат. — И чем же вы заняты?

— Встречаюсь с императором Францем-Иосифом, — улыбнулся я. — Он пригласил меня на обед.

— Но как?

— Макс подсуетился, — усмехнулся я. — В смысле эрцгерцог Максимилиан.

— Да понял я, — вытер внезапно вспотевший лоб Будберг. — Боже, что стало с прежней Веной? После вашего прибытия я совсем не узнаю этот город!

К счастью, встреча с императором тоже считалась не совсем официальной, в связи с чем мне удалось избегнуть большей части придворных церемоний, которые я не слишком любил и в России, что уж тут говорить про австрийские. За обеденным столом в одном из покоев древнего Хофбурга помимо меня присутствовали еще четыре персоны. Устроивший нашу встречу Максимилиан, его старший брат император Франц-Иосиф с супругой и, очевидно, напросившийся в последний момент Буоль.

Сам обед прошел более или менее нормально. Венская кухня сама по себе неплоха, и готовить придворные повара умели. Разве что немного раздражал надутый как индюк министр-президент, но я его подчеркнуто игнорировал, сосредоточившись на беседе с Францем-Иосифом и его юной семнадцатилетней женой Елизаветой Баварской — той самой знаменитой впоследствии императрицей Сиси.

Несмотря на большой срок беременности она вела себя довольно непринужденно, и я с удовольствием пообщался с первой красавицей Вены. Живая и непосредственная, она явно тяготилась окружавшей ее действительностью и была рада общению. Но все когда-нибудь кончается, и после десерта она была вынуждена нас покинуть, после чего мы все дружно перешли в курительную комнату, где и состоялся наш разговор.

— Надеюсь, вам понравилась Вена? — на правах хозяина любезно осведомился император.

— Она прекрасна, ваше величество. Как и ваша супруга. Не могу не отметить, что вам очень повезло с ней.

— Благодарю.

— Отчего же, в таком случае, ваше высочество торопится нас покинуть? — не удержался от шпильки Буоль.

— Дела, — равнодушно пожав плечами, отозвался я.

— В Пьемонте?

— Да. Есть сведения, что Виктор-Эммануил собирается примкнуть к враждебному нам союзу. А поскольку наши бывшие союзники не видят в этом угрозы, приходится действовать самостоятельно.

— Бывшие союзники? — открыл рот никак не ожидавший такой откровенности Буоль.

— Угрозы? — удивился император. — Объяснитесь, князь…

— С удовольствием, ваше величество. Если, конечно, вы позволите быть с вами откровенным.

— Иного я от вас и не жду.

— Все просто. Как вам всем вероятно известно, императору Наполеону практически удалось склонить Сардинию к участию в войне против нас. Солдаты из итальянцев, конечно, весьма так себе, но…

— Вы их опасаетесь! — злорадно вставил министр-президент.

— Конечно. Я ведь не болван!

Судя по выражению лица Буоля, он понял, кого именно я имею в виду, но вынужден был промолчать.

— Итак, каковы бы ни были итальянцы, союзники их вооружат и обучат методам современных сражений… а потом эта война кончится, а в руках Виктора-Эммануила окажется армия. И лично у меня нет ни малейшего сомнения в том, на кого ее направит наш Савойский друг.